Хроника - Бонаккорсо Питти

Во время нашего пребывания в Эклюзе я одолжил графу Савойскому около 500 франков золотом для игры и потом в Брюгге дал в долг 200, уже вне игры, и потом еще в Аррасе одолжил ему 400 золотых франков, чтобы он мог оплатить свои расходы, и так в течение всего пути до самого Парижа много раз оказывал ему подобные же услуги, так что, когда мы достигли Парижа, он был мне должен около 2000 франков; он провел в Париже всю эту весну, и, когда оттуда уезжал, я одолжил ему 1500 золотых франков, так что всего вышло, что я одолжил ему 3500 франков. По его предложению отправил я с ним в Савойю одного человека, с которым он обещал отослать мне свой долг; однако не прислал и сам установил себе отсрочку; в конце срока я отправился к нему и провел там более месяца, и в конце концов он получил у меня новую отсрочку на шесть месяцев.

Я вернулся в Париж и пробыл там всю весну, а на великий пост отправился в Голландию навестить герцога Альберта; затем возвратился в Париж и оттуда в месяце мае 1388 года приехал во Флоренцию, и в этот же год в сентябре месяце опять поехал в Париж. Я взял туда с собой Франческо Каниджани, который, продав одно свое именье за 400 золотых флоринов, отдал их мне на хранение; я же обещал ему взять его на мое иждивение, кормить его и платить 100 флоринов в год в течение трех лет. Также я повез с собой одного человека в качестве управителя,[55] тоже обязавшись взять его на мой прокорм и платить 100 флоринов в год. Следующую зиму я провел в Париже и выиграл около двух тысяч золотых франков. Купил себе дом за 600 флоринов золотом и в великий пост опять поехал в Голландию и Зеландию к герцогу Альберту, и у него и у других синьоров выиграл около 1500 золотых франков. Вернулся в Париж, оттуда уехал, чтобы следовать за королем в Авиньон и Тулузу. И, следуя за ним, встретил я однажды по пути мессера Антонио Порро, который сопровождал короля как комиссар герцога Миланского и у которого я по дороге, до того как мы достигли короля, выиграл 1200 золотых франков. Затем мы жили в Тулузе, где король провел рождественские праздники. Видел я в Сан Сорнино голову св. Иакова, которая находится в подземной часовне; говорят, что тут же находятся тела шести апостолов; я видел погребения, тел же не видел. Говорят, что Карл Великий, когда он как император ездил по всему свету, все тела святых, какие только мог получить, посылал в Тулузу; поэтому можно поверить, что и рассказы об этих телах не лишены истины.

По прошествии рождественских праздников вернулись мы в Париж. Я нашел здесь мессера Филиппо деи Корсини и мессера Кристофано дельи Спини, которые приехали к королю в Лион на Роне послами, представились ему и изложили ему там все, что им было поручено;[56] он ответил им, чтобы они приехали в Париж за ответом. Побыв в Париже, вскорости уехал я в Голландию и там вновь выиграл много денег. Вернувшись в Париж и пробыв опять недолго, я отправился в Англию вместе с графом ди Самполо и со многими его рыцарями, которые направлялись туда на большие празднества с джострами. Там я не стал играть, но, дав Мариотто Ферантини и Джованни ди Геррьери деи Росси 2500 золотых франков и обязав их, чтобы они вложили эти деньги в покупку шерсти и послали мне ее во Флоренцию, вернулся в Париж, где и прожил всю зиму. Рассчитал я, что авансировал 10 тысяч золотых франков – как вложенными в шерсть, дома, мебель, лошадей и сбруи, так и наличными, не считая порядочного количества денег, которые я должен был получить от графа Савойского и от ряда других лиц, и каковые составляли сумму около 5000 франков.

При этом состоянии моих дел брат мой Франческо, а также Франческо Каниджани настойчиво советовали мне, чтобы я вернулся во Флоренцию, поручив им собрать деньги с моих должников и ликвидировать дела. Я решил возвратиться. Оставил Франческо дом и вещи и драгоценности для продажи их, а равно и наличные деньги, стоимостью примерно в 300 франков золотом. Я уехал, забрав с собой неблагодарного управителя; по дороге заехал я к графу Савойскому, но ничего не смог получить от него, если не считать обещаний уплатить после новых отсрочек.

Так приехал я во Флоренцию и решил здесь жениться. Зная, что Гвидо ди мессер Томазо ди Нери даль Паладжо – самый видный и уважаемый человек во Флоренции, решил я получить невесту из его рук, какую он захочет дать, лишь бы она была его родственницей. Я послал к нему сватом Бартоло делла Контесса, который должен был ему поведать о моем намерении и о том, что я делаю это, чтобы приобрести его благоволение и родственную связь, вследствие которой он должен будет постараться помирить меня с семьей Корбицци.[57] Вышеуказанный сват, возвратившись, сказал мне, что мессер Томазо согласен принять меня в число своих родственников, что он обо всем подумает, и т. д.

Спустя немного дней мессер Томазо прислал ко мне вышеуказанного Бартоло, чтобы спросить меня, желаю ли я взять в жены дочь Луки ди Пьеро дельи Альбицци, которую он отдал бы за меня и которая является дочерью его кровной кузины. Я отослал его обратно к нему с ответом, что мне это предложение нравится; и в конце июля месяца 1391 года я был помолвлен с ней, а затем сочетался с ней браком ноября 12-го дня указанного года.

Еще до того, как я женился, произошло со мной следующее: принадлежа к числу совета «Восемь охраны»,[58] я как-то находился во дворце и сидел вместе с некоторыми моими товарищами, когда в башню дворца ударила молния и, спустившись туда, где мы сидели, затронула своими лучами мне икры ног; я хотел подняться, но упал на землю и колени у меня подкосились, и казалось мне, что ноги у меня от колен вниз в огне. С меня стянули штаны, которые сильно воняли серой и были полны волос. Икры ног у меня были все исполосованы, на коже выступила кровь, и все волосы на ногах сожжены. Я распрямил ноги, которые были холодны, как у покойника, и, думая, что сейчас помру, я попросил священника. Но прошло около получаса, и я выпрямил ноги, надел другие штаны и вернулся домой на своих ногах.

Также еще до свадьбы прибыла моя английская шерсть на двух кораблях; за страховку на одном корабле, который разгрузили в Генуе, я заплатил 9 процентов во флоринах, на другом, разгруженном в Пизе, – 14 процентов, так что в целом, после того как шерсть была продана и деньги получены, я заработал на ней тысячу флоринов золотом за шестнадцать месяцев, и эти деньги все передал в руки Луиджи и Герардо Каниджани, каковым я по приезде во Флоренцию передал через платежные бумаги[59] около 4000 флоринов золотом; благодаря этим деньгам вышеуказанные Каниджани приобрели гораздо больший кредит, чем имели прежде.

Еще до свадьбы я потратил на постройку и обзаведение около 2000 золотых флоринов; и с тех пор вплоть до настоящих дней я от времени до времени еще строил и благоустраивал это место, так что более 2500 флоринов золотом потратил только на постройки и устройство виноградников и сада.

Также еще до женитьбы, чтобы помочь своему неблагодарному управителю, я дал ему примерно 300 флоринов золотом, так что ему оставалось получить с меня около 200 флоринов, а я, сверх указанных 300 флоринов, вручил ему 700 флоринов золотом, согласившись на его просьбу отпустить его в Париж торговать всем, что может принести выгоду, а также согласившись на то, чтобы все, что он заработает, делилось в течение трех лет пополам между нами. Сверх того, согласился я в случае, если вся сумма 1000 флоринов будет потеряна, возместить ему 300 флоринов, которые я ему дал. Он отправился в Париж, куда его сопровождал мой брат Франческо вместе с Луиджи ди Бартоломео Джованни, нашим родичем, какового я держал при себе в моем доме, поручая ему востребование денег с должников, и в частности посылая его несколько раз в Савойю, так что он в два приема вытряс из графа тысячу франков, и каковому при отъезде из Парижа я подарил 300 золотых франков. Устроив эту злополучную компанию, он [Франческо] оставил их в Париже и приехал во Флоренцию в апреле месяце. Я сосватал ему жену, и он женился в июле, а в сентябре месяце поехал в Париж и повез с собой нашего брата Бартоломео; а после я сам в месяце декабре отправился в Милан вместе с Антонио Каниджани, а затем в Павию и Геную. Оттуда уехал февраля второго дня и сухим путем вернулся во Флоренцию пятого в час ноны.[60]

В марте месяце Франческо вернулся во Флоренцию, оставив Бартоломео в Париже, и рассказал мне, что управитель все потерял, и осталось там из нашего добра только дом с оборудованием, всего стоимостью в тысячу франков, так что из 3000, которые я оставил, считая дом, оборудование и наличные, 2000 были потеряны. В месяце мае я сел на лошадь, чтобы ехать в Авиньон и Париж; и, когда я был в Павии, случилось, что, когда я стоял наверху лестницы в гостинице, опираясь на перила, крупная лошадь, привязанная за перила с другой стороны, испугалась слуги, бегом спускавшегося с лестницы, и потянула повод так сильно, что сломались и перила, за которые она была привязана, и те, на которые я опирался; и я упал вниз во двор и стукнулся головой об ящик с зерном, и так силен был удар, что я потерял сознание; я не сломал костей, и у меня не было крови, но я пролежал в постели без сознания более двух часов. Очнувшись, я сперва открыл глаза, потом заговорил и спросил, не сломал ли я ноги или руки; потом я почувствовал, что у меня болит голова и бок, на который я упал. Я стал спрашивать, что было, кто меня ударил, потому что не помнил, да и потом никак не мог вспомнить, как я упал, хотя хорошо помнил, как рванулась лошадь, испугавшись слуги. Герцог Миланский послал ко мне всех своих врачей. Они пустили мне кровь в большом количестве из разных вен и заставили меня пролежать в темноте без воздуха девять дней, давая мне лекарства и мази и залепив пластырями всю голову. На десятый день я вышел на улицу и сразу же отправился поблагодарить упомянутого герцога, простился с ним и отправился в Авиньон, а оттуда – в Париж; там нашел я больного Бартоломео, который после отъезда Франческо задолжал около 600 франков золотом, каковые ушли на игру и расходы. Увидел я и помянутых выше двух злополучных компаньонов, которые наперегонки наделали скверных дел и которые – не знаю уж, как там было, и правда это или неправда, – сказали мне, что все деньги они потеряли или израсходовали. Я сдерживал себя и действовал без гнева; в результате в эту зиму 1393 года я заплатил 600 франков, которые задолжал Бартоломео, и дал управителю, как я ему обещал, 300 франков, удовлетворил я также и Луиджи, дав ему взаймы около 500 франков золотом.