Юный техник, 2003 № 05 - Журнал «Юный техник»

— Ас кем же ты ходил сегодня?

— Ни с кем, — резко ответил Дарби. — Я ходил один.

— Без проводника?

Дарби нервно провел рукой по волосам.

— Я не смог найти проводника и решил попытать счастья сам. Как ты знаешь, они всегда ведут нас в Долину захоронений. Я пошел в другую сторону, — он замолчал.

Я никак не мог понять, почему он так волнуется.

— Помоги мне снять рюкзак, — наконец сказал он.

Я отстегнул лямки и опустил на стул тяжелый брезентовый мешок. Он развязал тесемки и осторожно достал из него какой-то сосуд.

— Вот, — Дарби передал сосуд мне. — Что ты об этом думаешь, Джаррелл?

Кривобокий горшок из черной глины, на стенках которого остались четкие отпечатки пальцев древнего гончара.

— Несомненно, доисторическая штука.

Дарби усмехнулся.

— Ты в этом уверен?

— Конечно. Можно подумать, что горшок сделал ребенок, если б не размер отпечатков пальцев на глине. Горшку не одна тысяча лет, если только его не слепил какой-нибудь псих.

— Логично, — кивнул Дарби. — Только… вот это я нашел в слое земли под горшком, — и он протянул мне великолепный обсидиановый шлем Третьего периода.

— Под горшком? — удивился я. — Ты хочешь сказать, что шлем древнее горшка?

— Не знаю, — он нервно потер руки. — Джаррелл, мне кажется, что горшок действительно создан три тысячелетия назад, а вот шлем покинул мастерскую максимум в прошлом году.

Я едва не выронил реликвию из рук.

— Ты утверждаешь, что волтасианцы надувают нас?

— Да, — кивнул Дарби. — В хижинах, куда не пускают людей, они трудятся не покладая рук, чтобы удовлетворить спрос на древние сокровища. А потом зарывают их в землю, чтобы мы находили эти мнимые древности с помощью проводников.

По моей спине пробежал холодок.

— И что ты собираешься делать?

— Я выведу волтасианцев на чистую воду. Сейчас я найду Каткака и вытрясу из него всю правду. Я докажу, что сокровища Волтаса — подделка и в древности они не создали ничего, кроме грубых глиняных горшков, не представляющих никакой ценности ни для кого, кроме нас, истинных археологов.

Дарби вернул шлем и горшок в рюкзак, завязал тесемки и вышел на улицу. На следующее утро городок клокотал, как потревоженный улей. Кашкак признался. Оказалось, что волтасианцы много лет пытались продавать на Земле свои искусные подделки, но те не находили спроса. Покупатели отворачивались от современных изделий, гоняясь за антикварными. И тогда волтасианцы перешли на производство древних сокровищ, благо что предки не оставили им ничего, кроме грубых глиняных горшков. Они написали заново историю планеты, отобразив в ней периоды, когда их цивилизация вставала вровень с Египтом и Вавилоном. А потом сокровища упрятали в землю на соответствующую глубину, и проводники начали ловко отыскивать готовые захоронения.

Я поспешил к оценочному бюро, возле которого бесцельно слонялись археологи и проводники. На окне красовалась картонка с торопливо нацарапанной надписью:

«СЕГОДНЯ ПОКУПКА НЕ ПРОИЗВОДИТСЯ»

— Ты оказался прав, — сказал я подошедшему Дарби. — Их затея развалилась.

— Эй, приятель, — раздался громкий голос. Повернувшись, мы увидели Дэвида Стурджеса.

— Я хочу знать, почему ты не мог держать язык за зубами? — прорычал Стурджес. — По какому праву ты все разрушил? Какая нам разница, подлинные наши находки или нет? Зачем поднимать шум, если на Земле за них платили хорошие деньги?

Дарби презрительно глянул на него, но промолчал.

— Как нам теперь зарабатывать на жизнь? — продолжал бушевать Стурджес. — У тебя есть деньги на обратный билет?

— Я поступил так, как считал нужным, — упрямо ответил Дарби.

Стурджес плюнул и отошел от нас. Я посмотрел на Дарби.

— Знаешь, в его словах есть доля правды. Нам всем придется перебираться на другие планеты. Теперь на Волтасе мы не заработаем ни гроша. Одним ударом ты подорвал наше благосостояние и экономику целой планеты. Возможно, тебе следовало молчать.

Дарби ответил долгим взглядом.

На следующий день оценочное бюро закрылось навсегда. Мы оказались в ловушке. Никто из нас не откладывал денег на черный день, да и расценки компании едва позволяли свести концы с концами. И я все больше склонялся к мысли, что Дарби погорячился, выдав тайну волтасианцев. Нам это не принесло пользы, а Волтас просто погубило. Три дня спустя мне принесли короткую записку от Стурджеса: «Сегодня вечером у меня на квартире будет собрание». Когда я пришел, все археологи были в сборе, даже Дарби.

— Добрый вечер, Джаррелл, — приветствовал меня Стурджес. — Раз все на месте, можно начинать. Джентльмены, некоторые из вас обвиняли меня в беспринципности. Пусть я беспринципный, но беда свалилась на всех, независимо от наших принципов. И пока никто не нашел выхода из возникшего кризиса. Поэтому позвольте мне сделать одно предложение. Сегодня утром ко мне пришел волтасианец. Он хочет, чтобы мы, опытные археологи, научили волтасианцев изготавливать произведения искусства древних земных цивилизаций.

Почему не воспользоваться их мастерством, когда археологические находки Земли отрывают с руками? Мы сможем переправить их на Землю, зарыть в соответствующий культурный слой, вырыть и продать. При этом мы получим всю прибыль, а не жалкие гроши, которые платила нам компания.

— Это темное дело, — проговорил Дарби. — Мне не нравится эта идея.

— А как тебе перспектива умереть с голоду? — оборвал его Стурджес. — Мы сгнием на Волтасе, если ничего не придумаем.

Я встал.

— Позвольте мне разъяснить доктору Дарби ситуацию.

Джордж, у нас нет денег, чтобы покинуть Волтас, и мы не можем остаться на этой планете. Приняв план Стурджеса, нам за короткое время удастся собрать необходимые средства. Мы вновь обретем свободу.

Дарби покачал головой.

— Если вы изберете этот путь, я предам гласности ваши намерения.

По комнате пробежал возмущенный ропот.

— Похоже, ты не до конца понял, — продолжил я, облизав пересохшие губы. — Реализация нашего плана вдохнет жизнь в истинную археологию. Сначала мы выроем в долине Нила полдюжины поддельных скарабеев. Их купят, а на вырученные деньги мы организуем не одну экспедицию. И тогда придет черед и настоящим скарабеям, — глаза Дарби сверкнули, но я чувствовал, что все еще не убедил его, и использовал последний козырь. — Кроме того, Джордж, кто-то из нас должен отправиться на Землю, чтобы руководить проектом. Думаю, мы все согласимся: с этим сложным делом может справиться только наш лучший эксперт по древнейшим земным цивилизациям, доктор Джордж Дарби.

Как я и предполагал, Дарби не устоял против соблазна.

Через полгода около небольшой деревушки Гизе, там, где проходит граница между зеленой долиной Нила и желтыми песками Сахары, археолог нашел чудного скарабея, украшенного необычными драгоценными камнями. В статье, опубликованной в научном журнале, он высказал предположение, что его находка является продуктом неизвестного до сих пор периода истории Египта. Вырученных денег хватило на финансирование раскопок по всей Нильской долине. Вскоре в Греции нашли великолепный щит времен Троянской войны. И археология, казалось, канувшая в Лету, как алхимия, неожиданно обрела новую жизнь.

Волтасианские мастерские работают с полной нагрузкой. Наши доходы велики. Дарби каждый месяц посылает нам с Земли денежный чек. А я скорее всего останусь на Волтасе и напишу книгу о тех самых глиняных горшках, не имеющих коммерческой ценности. А завтра я покажу Долтаку, как делать ацтекскую керамику времен Чичимека. Полагаю, она будет пользоваться спросом.

Перевел с английского Виктор ВЕБЕР

Художник Лена САНКИНА

ПАТЕНТНОЕ БЮРО

В этом выпуске Патентного бюро рассказываем об электронном камертоне, противозмеиной банке, хитрой легкоатлетической планке и вакуумной присоске для швартовки судов к причалам.

Экспертный совет ПБ отметил Почетными дипломами идеи Сергея Федорова из Екатеринбурга, Вадима Сапожкова из Астрахани, Александра Масарыгина из Иркутской области и Максима Шпаковского из Новороссийска.

ОТДАТЬ КОНЦЫ!

Видели — автомобильные покрышки в изобилии вывешены по краю причалов и пирсов, куда швартуются суда? Зачем они нужны, догадаться нетрудно. Тяжеленные корабли, наваливаясь на причал, даже на самом тихом ходу могут повредить корпус.

Подобные амортизаторы можно увидеть не только в Новороссийске, где живет Максим Шпаковский, но и в германском Киле, испанском Кадисе или японской Кагосиме.