Папа и море - Туве Янссон

Папа сидел на краю кровати и, пока страх не исчез, ел бутерброд.

— Я не думаю, что виновата комната, — сказал он. — Виновата кровать, это она навевает жуткие сны. Я смастерю новую.

— Я тоже так думаю, — сказала мама. — Ты заметил, что здесь чего-то не хватает? Не слышно леса.

Папа прислушался. Они слышали, как море бормочет вокруг острова, и вспоминали, как обычно по ночам шумели лесные деревья у них дома.

— Вообще-то звуки довольно приятные, — сказала мама, натягивая на уши одеяло, — но другие. Теперь, надеюсь, тебе ничего ужасного не приснится?

— Едва ли, — ответил папа. — Обычно очень полезно съесть ночью бутерброд.

Третья глава

Западный ветер

Муми-тролль и малышка Мю лежали на животах, грелись на солнце и смотрели в чащу низкоствольника. Лес был невысокий и запутанный; там росли низенькие недобрые ели и совсем маленькие карликовые березки, которым пришлось всю свою жизнь сражаться с бурями. Теперь они тесно прижимались друг к другу, чтобы защитить одна другую; вершины их перестали расти, но ветки крепко вцепились в землю там, где добрались до нее.

— Подумать только, и как только они смеют быть такими злюками! — восхищенно сказала малышка Мю.

Муми-тролль заглянул под плотную завесу борющихся деревьев, туда, где стволы изгибались и вились, как змеи. По земле стелился ковер из ползущих еловых веток и бурой хвои, а над ним он видел пещеры и гроты, сотканные из тьмы.

— Посмотри, — сказал он. — Эта ель держит в объятиях маленькую березку, чтобы спасти ее.

— Это ты так думаешь, — мрачно сказала Мю. — А я думаю, ель просто крепко держит ее и не выпускает. Этот лес как раз такой — он крепко держит и не выпускает… Меня не удивит, если там, в лесной чаще, кого-то держат вот так!

Она обвила рукой затылок Муми-тролля и зажмурилась.

— Отстань! — закричал, вырываясь, Муми-тролль. — Думаешь, это правда? Думаешь, там, в лесной чаще, кто-то есть?..

— Ты ведь считаешь, что ты за все в ответе, — презрительно сказала Мю.

— Конечно нет! — воскликнул Муми-тролль. — Я ведь просто сразу вижу, что этот кто-то там сидит!.. И никогда не знаю, говорят ли со мной серьезно или шутят. Ты это серьезно? Там кто-то есть?

Малышка Мю засмеялась и встала.

— Не будь дураком! — сказала она. — Пока! Привет! Сбегаю-ка я на мыс и погляжу на Растеряху. Он меня очень интересует.

Когда Мю исчезла, Муми-тролль подполз ближе к лесу и стал глядеть на него, не спуская глаз. Сердце его колотилось. Море спокойно шумело, а солнце грело спину.

«Ясно, что там никого нет, — сердито думал Муми-тролль. — Она это придумала. Я ведь знаю, что она всегда придумывает разные страсти и заставляет меня в них верить. В следующий раз придумаю я! Ха! „Не будь дураком!“ Воображала! И как бы мимоходом…

Этот лес не опасный, он — испуганный. Каждое дерево отклоняется, словно пытаясь вырвать свои корни и удрать. Сразу видно».

И по-прежнему раздосадованный Муми-тролль полез прямо в низкоствольник.

Солнечный свет исчез, стало холодно. Ветки царапали ему уши, а еловые иголки кололись, гнилые сучья хрустели под его лапами; в лесу пахло погребом и мертвыми растениями. И было тихо, совсем тихо, шум моря исчез. Муми-троллю казалось, будто он слышит, как кто-то дышит в лесной чаще. Охваченный паникой, он вдруг ощутил вкус чернил, ему почудилось, будто он заперт среди ветвей и они крепко держат его. Ему хотелось лишь одного: снова очутиться на солнце, быстро, сейчас же… Но он подумал: «Нет! Если я теперь вернусь, я никогда больше не рискну войти в чащу. Я прохожу там, снаружи, всю свою жизнь, буду смотреть на лес и думать: „Я не смею“. Малышка Мю испугала меня. Я пойду к ней и скажу: „Кстати, в этом низкоствольнике вообще никого нет. Я посмотрел. Ты обманываешь!“»

Муми-тролль фыркнул и пополз дальше среди робких, не уверенных в себе деревьев. Порой раздавался треск, и какой-нибудь ствол обрушивался в мягкую, цвета бурого бархата кашу гнили. Земля была мягкая и гладкая, как шелк, покрытая миллионами мертвых хвоинок.

Пока Муми-тролль заползал все дальше и дальше в чащу низкоствольника, у него мало-помалу исчезало чувство, что он заперт. Он был защищен и скрыт в прохладной темноте — маленький зверек, который прятался и хотел, чтобы его оставили в покое. Вдруг он снова услышал море, увидел теплый, ослепивший его свет солнца. Муми-тролль выполз на полянку посреди лесной чащи.

Полянка была совсем маленькая, примерно такая, как две поставленные рядом кровати. В чаще было тепло, над цветами жужжали пчелы, а вокруг стоял на страже дремучий лес. Над полянкой колыхались листья берез — воздушная зеленая крыша, сквозь которую просвечивало небо. Здесь все было совершенным. Он нашел тут совершенство и абсолютную законченность. Никто, кроме него, здесь прежде не бывал. Все это принадлежало ему.

Он осторожно сел в траву и зажмурился. Надежное убежище — вот его главнейшая мечта, он всегда искал его и уже находил много раз. Но никогда еще не попадалось такого прекрасного, как это. Оно было тайным, скрытым от чужого взора. Только птицы его видели. Земля была теплой, и опасность защищала его со всех сторон. Он вздохнул.

И тут вдруг кто-то укусил Муми-тролля за хвост, его обожгло, точно огнем. Он просто подлетел на месте и мгновенно понял, в чем дело. Кусачие муравьи. Маленькие мстительные ядовитые муравьи так и кишели в траве, набегая со всех сторон, — вот еще один куснул его за лапу.

Муми-тролль немедленно ретировался, его глаза горели от разочарования, он был ужасно задет и оскорблен. Конечно, муравьи жили тут до него. Но если живешь в земле, все равно ведь не видишь, что делается наверху. Муравей не имеет ни малейшего представления о птицах или о тучах и обо всем остальном, что важно и прекрасно — позволим себе сказать — для Муми-тролля.

Есть разного рода справедливость. Согласно справедливости, которая, возможно, более сложна, но абсолютно правильна, полянка принадлежит ему, а не муравьям. Только бы дать им это понять! Ведь они с таким же успехом могли бы жить где-нибудь в другом месте. Чуть подальше, всего на несколько метров. Как бы им это объяснить? В худшем случае, может быть, удастся провести пограничную линию и поделить сферы влияния.

Но вот они уже снова здесь, они окружили его и двинулись в атаку. Муми-тролль бежал. Он постыдно бежал из этого рая, но был полон безумной решимости вернуться обратно. Эта полянка ждала его всю его жизнь, а может, многие сотни лет! Она принадлежит ему, потому что нравится ему больше, чем кому-либо другому. Если бы даже целый миллион муравьев любил ее одновременно, они не испытывали бы таких сильных чувств, как он. Так он считал.

— Слышишь, папа? — спросил Муми-тролль.

Но папа вообще ничего не слышал, потому что в этот миг ему как раз удалось по-настоящему схватиться за большую каменную глыбу, и она с шумом и грохотом скатилась с горы, высекла две искры и оставила после себя слабый одурманивающий запах пороха. Теперь камень лежал на дне, точно там, где ему и надо было лежать. Просто чудесно скатывать огромные камни, напрягаться от ушей до кончика хвоста, чувствовать, как они движутся — медленно-медленно, чуть быстрее, а потом эти колоссы с оглушительным плеском съезжают в море. А ты стоишь и смотришь, дрожа от напряжения и гордости.

— Папа! — позвал Муми-тролль.

Папа обернулся и помахал сыну рукой.

— Он там, там! — закричал он. — Здесь будет причал, волнолом, понимаешь?

Он ринулся в море и, тяжело дыша и глубоко опустив мордочку в воду, покатил по дну еще более крупный камень. Катить и поднимать камень под водой было гораздо легче, и папа удивлялся, почему это. Но ведь главное то, что при этом чувствуешь себя жутко сильным…

— Хочу спросить тебя кое о чем! — заорал Муми-тролль. — Об ядовитых муравьях. Это очень важно!

Папа поднял мокрую мордочку и прислушался.

— Об ядовитых муравьях! — повторил Муми-тролль. — Ты не знаешь, можно ли с ними разговаривать? Думаешь, они поймут, если им сделать небольшое предложение? Вернее, прочитать его?

— Ядовитые муравьи? — удивленно спросил папа. — Нет, они, наверное, ничего не понимают. Мне теперь надо найти трехгранный камень, который войдет между этими двумя. Волнолом должен быть крепким, его должен строить тот, кто знает море… — Папа побрел вброд дальше, снова опустив мордочку в воду.

Муми-тролль двинулся правее по берегу и остановился посмотреть на маму, копошившуюся в саду.

Излучая счастливую сосредоточенность, она раскладывала повсюду водоросли; ее лапы и передник были совершенно бурыми.

Муми-тролль подошел ближе и сказал:

— Мама! Что делать, если намечтаешь себе ужасно уютное и красивое местечко, потом на самом деле найдешь такое и превратишь в свое собственное и вдруг обнаружишь, что там живет множество других существ, которые не желают никуда переезжать. Имеют они право оставаться там, хотя даже не понимают, как прекрасно это местечко?!