Путь Завета - Андрей Соколов

Положение дел на Руси изменилось лишь после развала Великой державы в пятом веке. Тогда на Руси установилась проевропейская власть, и простых людей взяли в рабство почти на триста лет. Но изначальный дух равенства и братства из Русских людей не удалось вытравить даже за триста лет рабства. Даже после этого Русские все равно, в какой-то степени уже неосознанно, сохранили склонность жить более в соответствии со здравым смыслом (по понятиям) и совестью (в духе наследия верных Завету предков), чем по непонятно кем непонятно зачем написанным законам. Сословные перегородки справедливо возпринимались Русскими людьми как инородное зло и не раз сносились.

Во втором, третьем веке поразительное впечатление на местное население производило обилие стального (от слов «литься», «литой») вооружения крестоносцев: копья, шлемы, кольчуги. На Руси, богатой рудой и лесом, было все необходимое для создания крупных, по меркам того времени, сталеплавильных производств, а, значит, и для вооружения воинов стальным оружием. Само плавление стали еще воспринималось тогда как чудо, что и отражалось во многих сказаниях. В них сталеплавильные печи могли представать в образе покоренных огнедышащих драконов, змеев или других чудищ, а сталь – в виде волшебной лавы, дарующей своим повелителям безсмертие и всемогущество.

Нашествие изменило образ жизни многих людей. Войны-крестоносцы годами, а может быть, и совсем не возвращались домой. Оседая на новых землях, они, бывало, силой брали себе новых жен. Но постоянно участвуя в опасных походах и сражениях, многие из них погибали, не успевая оставить наследников. Взятые силой жены погибших оставались на попечении других воинов. Так появилось многоженство, гаремы, обычаи передавать жен от брата к брату. Гаремы позволяли состоятельным семьям, с одной стороны, возполнить недостаток в наследниках в условиях нехватки мужчин, а с другой стороны, оберегали от дурного влияния безправных жен, которых можно было держать взаперти. В богатых семьях строили терема: обособленные помещения, где замкнуто жили жены и дети, куда было запрещено входить посторонним, и откуда нельзя было выйти по собственной воле. Неслучайно слова гарем, терем и тюрьма так похожи. Терема – гаремы были широко разпространены вплоть до шестого века, а в некоторых странах – и дольше.

Одним из следствий недостатка мужчин стало даже появление женских воинских подразделений, описанных в многочисленных летописях и сказаниях. Обычай же торжественных выездов Цариц Великой державы в сопровождении воинов женского пола, конных и с оружием, просуществовал вплоть до пятого века.

Дома жены, годами оставаясь без мужей, не знали, ждать ли их обратно или нет. Во втором веке на земле, позже занятой Ярославлем, даже произошло столкновение между старыми, вернувшимися с войны, мужьями и новыми – пришлыми, занявшими их место во время отсутствия первых. Войны относительно легко одолели тех, кто почувствовал себя ровней им лишь во время их отсутствия, и обратили их в бегство. Беглецов было так много, что они даже смогли со временем построить город на новом месте. Город этот назывался Холопий и стоял на реке Молога недалеко от Углича. Позже он был затоплен Рыбинским водохранилищем. Злободневный этот случай сильно взволновал местных жителей и позднее не раз был отражен в многочисленных сказаниях.

В последствие, видимо, в связи со сложностями, которые вызывала война в семейной жизни воинов, в орду стали, по большей части, отбирать смолоду и на всю жизнь. Семьи ордынцам создавать не позволяли. Мирное население платило орде дань людьми, то есть, отдавало туда навсегда наиболее пригодных для ратного дела мальчиков, молодых людей. Позднее, когда переписывали прошлое, этот обычай представили как выплату дани людьми диким и жестоким захватчикам, на несколько столетий поработившим Русскую землю. Но рабство получилось странным. Будучи в рабстве, Русские князья сохраняли свои земли, власть, воинские подразделения. Русские Церкви и Храмы в это время не разрушались, а строились, и были освобождены от уплаты дани. А за хулу на Русскую Церковь полагалась смертная казнь.

На самом деле, дань с дохода и людьми нужна была орде для поддержания своей жизнедеятельности, так как войны сами не создавали семей, не занимались земледелием, не вели хозяйства. Известно, например, что Казакам вплоть до шестого века было строго запрещено занятие земледелием. При этом воину, как человеку сильному и здоровому, лучшему из многих, люди могли предоставить право первой ночи со своей дочерью, возпитанницей, не связывая его с ней никаким родством, никакими обязательствами. С согласия девушки, ее родственников, будущего мужа и самого воина, его семя, образ его рода и крови принимали для улучшения потомства. Таким образом, воины могли продолжить свой род, не заводя при этом семью и хозяйство.

Воины преклонного возраста доживали свой век в крепостях, возводимых на осваиваемых землях. Дома у них не было ни земли, ни семьи – их там никто не ждал, начинать обустроиваться было уже поздно. А так они продолжали нести воинскую службу. Они, уже не участвуя по возрасту в основных сражениях, осуществляли охрану и взаимодействие с местным населением, занимались хозяйством и ремеслами. К тому же, у них появлялась возможность подумать о душе и о том, что подходит и их время предстать перед Богом, покаяться в грехах и помолиться. Многолюдные, мощные общины пожилых воинов называли монашескими (от слов «много», «могол»), их хорошо укрепленные поселения – крепости – монастырями. В такие поселения могли принимать и оставшихся по тем или иным причинам без семей мирных жителей. Попутно создавались женские общины, например, для оставшихся без семей вдов. Причем женские и мужские общины могли объединяться. Поэтому монастыри были как женские и мужские, так и смешанные.

В пятом, шестом веках, когда вера уже перестала занимать столь важное место в сердцах воинов, дальние походы – переселения прекратились, власть переменилась, знатные войны стали получать в миру поместья и угодья и обростать семьями, необходимость в таких поселениях стала отпадать.

Тогда поселения эти взяла под свое крыло Церковь. Бывшие военные крепости заселили отшельниками, которые не желали или не были способны находиться в миру, но стремились стать ближе к Богу. При этом в новом, переделанном прошлом не нашлось места для Русской орды, участвующей в завоевательных походах мирового размера и смысла и строящей крепости – обители для воинов преклонного возраста. А прорывающееся из летописей военное прошлое Церковных, теперь, поселений – крепостей надо было как-то объяснять. Так появились многочисленные малопонятные разсказы о том, как не обладающие ни достаточной телесной силой, ни военной подготовкой жители этих крепостей – отшельники – с чудесной Божьей помощью оказывали военное сопротивление многократно превозходившему их по силам военному противнику. Скорее всего, изначально в этих разсказах речь шла совсем о других людях, пусть уже и не участвующих в основных сражениях, но хорошо вооруженных, обладающих внушительным опытом ведения боевых действий и все еще способных выполнять боевые задачи. Кстати, если верить разсказам Церкви, то непонятно и то, зачем вообще крепости отшельникам, решившим посвятить свои дни упованию на волю Божию, уединению и молитве? Зачем им нужно было строить столь внушительные стены, смотровые башни, бойницы и многое другое, если они не были воинами?

Освоение новых земель

Объединение Великой державы началось вокруг Ростова. Победоносец взошел на Ростовский престол в 166 году в яростной борьбе за власть. Был составлен заговор, предидущий правитель – дядя Победоносца – был зарезан, убит. За мученическую смерть он даже получил прозвище Святой. Что посеешь, то и пожнешь. Насильственная смерть в свое время настигнет и самого Победоносца. Объединительные завоевательные походы он начал, одержав победы над войсками Восточных правителей, Итильских и Заитильских степей, и стал продвигаться на Юг и на Запад. В походах по реке Итиль были основаны города Владимир и Нижний Новгород. Одной из главных его побед стало взятие Трои, что давало ему право счетаться могущественнейшим правителем тогдашнего мира. Победоносец погиб во время сражения на реке Сити. Он был отравлен из мести одним из своих врагов. Его войска в последней его битве одержали победу.

Именно благодаря военным успехам Победоносца всадник на коне, убивающий мерзкую и опасную гадину, стал отличительным знаком Русских Царей – правителей Великой державы. Первоначально этот образ нес в себе простую мысль: он отдавал дань памяти победе отца Спасителя в потешной схватке с медведем. Но Победоносец наполнил его новым содержанием: покорения обуреваемого животными страстями, погрязшего в пороке города Трои. Со временем значение этого образа стало еще шире. Это стал образ борца за веру, борца с пороком и нечистой силой. В разных местах, например, в Англии или на Руси, воины счетали Победоносца своим покровителем на небесах. Именем Победоносца был назван пролив между Белым и Чермным морем (позже, Босфор). Англичане в его честь назвали пролив между Англией и Ирландией. Ему молились, его изображение помещали на различные знаки отличия, чеканили на монетах. Орденами (крестами) его имени награждали воинов за храбрость.