Плейбой и серая мышка - Марина Серова

— Ничего я не знаю! — вдруг отрезала Зинка, и я поняла, что надо пускать в ход тяжелую артиллерию. — А ты из милиции, что ли?

— Отнюдь нет, — улыбнулась я и достала бутылку водки, заговорщически подмигнув Зинаиде Васильевне.

— Это чего? Мне, что ли? — притворно удивилась та.

— Вам, вам, — подтвердила я. — Я думаю, что так наш разговор пойдет веселее.

— Ну, спасибо, — качая головой, поднялась Зинка со стула и двинулась в сторону буфета. — У меня тут открытая есть, — достала она начатую бутылку водки. — А эту я припрячу. К празднику, — добавила она важно.

Я подавила смешок. Потому что прекрасно понимала, что праздник для Зинки начнется сразу же после моего ухода из ее квартиры. Как только она допьет первую бутылку, придет черед второй. Но эта сторона вопроса меня волновала меньше всего.

— А за что ж вы меня угощаете-то? — уточнила Зинка. — Не за просто ж так поите.

— Не за просто так, — согласилась я. — А, как я уже сказала, за честную информацию, которую хотелось бы от вас получить. Вы же понимаете, что с Ирой случилась беда. И я пытаюсь выяснить, почему это произошло. Вы можете оказать неоценимую помощь расследованию. Я даже облегчу вам задачу, чтобы вы не ломали голову, решая, о чем говорить, а о чем молчать. Одним словом, мне известно, что эта девушка была наркоманкой.

Зинка тяжело вздохнула, качая головой, затем плеснула из ополовиненной бутылки водки себе в заляпанный стакан и, посмотрев на него несколко секунд, резко опрокинула. Взяв с подоконника банку с квашеной капустой, она отправила горсть себе в рот и принялась жевать. Затем снова покачала головой и выдохнула:

— Хороша закуска. Самое то, под водочку… Для здоровья полезно.

Я не стала устраивать с ней дискуссии по этому вопросу и сказала:

— Так вы мне не ответили.

— Да чего уж тут отвечать-то, раз сами все знаете, — вздохнув, махнула рукой Зинка. — Ну да, знала я девку эту, знала. А что наркотики — так это не я. Она ко мне ходила за спиртом, вот и все. С Маринкой, своей подружкой… Видная такая девчонка.

— Где ее найти, не знаете?

Зинка покачала головой:

— Они придут, канючат: «Теть Зина! Дай нам, а то отойти никак не можем!» Теть Зина им все и устраивала! Спасибо должны бы сказать тете Зине, да разве от них дождешься! Я ей сколько раз говорила — никаких наркотиков тебе не надо! Вот спирт пей, а наркотики… Никогда не было у нас никаких наркотиков, это все демократы надемократили.

Она притворно смахнула слезинку уголком подола халата и снова наполнила свой стакан.

— Ирка-то была уважительная, — продолжала она. — У нее родители-то спились.

— Так вы тетя все же ей или нет?

— Да какая я ей тетя! — махнула рукой Зинка. — Мать знала ее, вот и все. Знакомая, считай… А к кому ей пойти, если не к тете Зине? Никого же у нее нет! Маринка если? У той на роже написано, что проститутка она! Жалко мне ее было, Ирку-то, ох жалко! Молодая ж совсем девка!

Под влиянием алкоголя женщина расчувствовалась, и теперь я заметила на ее глазах слезы, похожие на искренние. Зинка подперла подбородок рукой и, тихонько качая головой из стороны в сторону, заговорила протяжно и певуче, напоминая сказительницу:

— Господи, всех-то их жалеешь, жалеешь, о себе не думаешь совсем! И денег-то почти не брала с них… Лучше матери родной относилась…

После этих слов она, видимо, вспомнила о том, что случилось с Ирой, помрачнела и пробурчала что-то себе под нос. Затем снова налила себе водки. В бутылке оставалось уже совсем немного напитка, грамм сто, и я забеспокоилась, что Зинка может утратить способность членораздельно говорить, поэтому сказала:

— Зинаида Васильевна, давайте все же сначала договорим, а потом вы сможете допить спокойно. К тому же у вас есть еще одна бутылка.

— Ладно, ладно, — закивала Зинка, с видимым сожалением отодвигая бутылку.

— Так что все же с Мариной? — напомнила я. — Она проститутка, говорите?

— А то! — с запалом воскликнула Зинка. — Что, по роже не видно, что ли?

«Старуха начинает повторяться», — уныло заметила я. И вообще мне стало казаться, что зря я затеяла поход по соседям Иры. Никакого видимого результата не наблюдалось, — банальная потеря времени.

А на Зинку вдруг накатил приступ агрессии, и она еще некоторое время сидела, злобно бурча в адрес соседок Ирки.

— Не знаю я ничего, — буркнула она. — Я как-то раз отказала им с Маринкой, потому что денег мне не заплатили… Они и перестали ходить. Наверное, на наркотики свои подсели. Дуры, эх, и дуры! Короче, бросили тетю Зину, как будто я им что плохое советовала! Эх, все побросали тетю Зину! — всплеснула вдруг она руками, вздыхая. — Одна я осталась на старости лет, — всхлипнула она, помутневшим взглядом глядя на бутылку.

«Старуху пробило на жалость к самой себе», — еще более уныло констатировала я. А через пять минут голова Зинки, отягощенная внушительной дозой алкоголя в полстакана водки, окончательно утратила способность адекватно мыслить. — Тебе спирта не надо, а? — вдруг спросила она меня, опершись на локоть и глядя мутными глазами.

Я покачала головой.

— А чего, он у меня хороший, не левый. Левый — это хачики на рынке продают. А у меня хороший!

— Нет, не нужен. Так вы не знаете, где можно найти эту самую Марину? — в последний раз с отчаянием спросила я.

Зинка, собрав остатки мыслей, снисходительно усмехнулась:

— Эх, милая моя! Да разве ж я их имена да адреса спрашивала? Они мне деньги, я им — спирт. Вот и все дела. А паспорта ихние мне без надобности. И от тебя не нужно ни паспорта, ничего… Я тебя даже не знаю как зовут… А меня… Как меня-то зовут, а?..

Она глупо улыбнулась и уронила голову на стол.

«Финита ля комедия», — прокомментировала я про себя. Финал логичный, ожидаемый и банальный.

Я посидела еще с минуту. Вдруг Зинка встрепенулась, подняла голову и как-то сосредоточенно начала растирать рукой грудь — видимо, избыток алкоголя плохо на нее подействовал. Она пробормотала что-то нечленораздельное, потом собралась с силами, доползла до кровати и повалилась на нее. Вскоре раздался храп. Мне ничего не оставалось, как уйти по-английски, не прощаясь…

Я уже собралась было звонить Кире, чтобы сообщить о некоей неуловимой подруге Марине, но потом вспомнила — я же обещала оставить это дело! Не оберешься всяких неприятных высказываний в свой адрес. И тем более что я практически ничего полезного не выяснила, чтобы делиться информацией с Кирьяновым. Мало ли какая Марина, мало ли какая подруга! Поэтому звонок не имел смысла, и я отправилась домой. Побуждение к действию, которое сделали мне кости, можно было расценить как фальстарт. Хотя кости знают больше, чем я. Кто знает, чем мои сегодняшние мытарства по коммуналкам отзовутся в дальнейшем?

* * *

И тут проявился мой знакомый менеджер среднего звена. Я уж про него и забыла, за всеми проблемами. Шутка ли, после периода застоя — два месяца уже не работала по специальности — на меня свалились два трупа. Может, это — напоминание о том, что нельзя терять квалификацию? Но я вроде ни при чем, просто клиенты куда-то испарились. Может, кривая преступности идет на убыль?

Вообще неплохо посоветоваться с костями. Надеюсь, что на этот раз получу новые рекомендации, помимо банальностей типа «смиритесь и ждите». С такими радужными мыслями я поспешила к заветному мешочку. Не глядя, бросила косточки на стол. Потом взглянула и обомлела.

3+36+17 — «Принимайте жизнь такой, как она есть, но из всего извлекайте уроки.»

Это что, издевательство, да? Я была в бешенстве. Кости ничего, абсолютно ничего не говорили насчет того, что надо делать! Они просто откровенно измывались надо мной. И вообще, может быть, я настолько грешна, что высшие силы решили наконец на мне отыграться? Раньше они занимались другими делами, а теперь, значит, дошли руки, да?

Вообще-то я к религии равнодушна. Ну, крещеная, конечно, не без этого. Но так, чтобы ходить в церковь, Библию читать — нет. Однако что-то заставляет, знаете ли, задумываться.

Да, скорее всего, ополчились на меня высшие силы. И вроде не грешила особенно в последнее время. Дома сидела, с мужчинами не заводила никаких легкомысленностей. Только вот разве соберусь с этим Виталием. Но он парень хороший, не какой-нибудь там подозрительный тип, коих — каюсь — много встретилось в моей биографии. Обидно… Вот так всегда. Сначала грешишь, грешишь, воруешь, воруешь, вон как наш губернатор. А потом вроде и перестанешь, а тут на тебе — наезд из прокуратуры. Обидно, да? Просто прокуратура дела свои разгребла и подумала: «Почему бы не подать сюда этого, как его… Ляпкина-Тяпкина. Давно хотели им заняться».

Ну нет, я этого так не оставлю. Волнуясь, закурила и мрачно посмотрела на такое же мрачное, пасмурное небо, откуда, как я подумала, свалились на мою голову все эти напасти. Небо зловеще безмолвствовало.