Поселок в глуши - Александр Грек

это уже пятое распределение, а нам никого не дают. Хотя два раза мы приводили грешников.

– Милый на все воля нашего хранителя.

– Что-то он последнее время больше благосклонен к Сизовым, чертовы мудаки опять получили молодуху, будут ее трахать всем своим паршивым отродьем.

– При произнесенной фамилии Сизовы, все восемь детей озлобились и достали ножи, спрятанные в карманах.

В семье Громовых было пять мальчиков, старшему было 29 а младшему 17, и три девочки, старшей было 26, а младшей 18.  Все дети были взбитой комплекции.  Со спины девушек можно было принять за мужчин, т.к. грациозностью и женственностью они не обладали. Все дети были умственно отсталые т.к. их родители были родные брат и сестра.

С самого детства каждый ребенок обучался трем основным правилам: беспрекословное послушание, умение выживать в лесу и ненависть к Сизовым.

Если ребенок не выполнял, хоть одно из условий, так как это требовали родители, он умирал.

Так сын Олег, оставленный в лесу на неделю для выживания, за два дня до окончания испытания случайно наткнулся на берлогу медведя, больше его никто не видел.

– Молодцы, этих ублюдков нужно ненавидеть, – Иван потрепал по голове рядом сидящую дочку.

– Ваня, ну зачем на молитве ты произносишь эту фамилию, все хватит, быстро все убрали ножи. – Дети молча попрятали по карманам свое оружие.

– О великий Атор благодарим тебя за этот прожитый день, завтра мы принесем тебе жертву за твою милость к нам. А жертва будет? – Прервала свою молитву Светлана, – и кто получил остальных грешников?

– На жертвенный стол пойдет парень из машины, который сидел с девушками, светлая девчонка в юбке, которая попала к Сизовым, вторая в комбинезоне рыжая досталась Орловым, а парень его вроде Андреем звать достался, – Ваня замолчал и вопросительно посмотрел на детей. Те в свою очередь подняли руки вверх в надежде ответить.

Отец обвел взглядом детей, – Аркаша ты знаешь, кому достался этот парень?

– Он достался маме святого Виктора, я видел, как его заводили к ней, она его трахнет, – с улыбкой произнес Аркаша и все дети засмеялись.

– Ты прав сынок, она его отрахает по полной, а кто хочет посмотреть.

Все подняли руки, – только смотрите не шумите возле избы, – сказал любящий отец и дети мигом покинули дом.

***

Олег четвертый раз кончил в Вику и покинул комнату, она лежала как тряпичная кукла на кровати не в силах пошевелиться. Сколько прошло времени с начала мучений и истязаний, она не знала. То, что Вика жива, выдавали ее редкие слезы и сочившаяся кровь из ран, оставленных от укусов ее любовника.

В комнату зашел двенадцатый, – привет, – Вика ничего не сказала в ответ. Он подошел к кровати и присел рядом. Посмотрел на Вику, улыбнулся и вытер слезы.

– За что? – еле выдавила из себя Вика.

– Что, за что?

– За что вы меня мучаете, я вам ничего не сделала?

– Никто тебя не мучает? – удивленно ответил парень.

– По-твоему насиловать девушку это в порядке вещей, – слезы вновь выступили из глаз и Вика попыталась отвернуться на бок, но при первом же движении, тело взвыло от боли и напомнило, что совсем недавно оно было игрушкой в руках здоровенного мужика.

– Тебя никто не насилует глупенькая, ты наша мама хоть и не родная и мы тебя любим.

Вика посмотрела на двенадцатого и у нее пронеслась мысль, что он идиот, в прямом смысле этого слова.

– Ты просто еще не поняла, как у нас тут все устроено, смотри, – парень придвинулся ближе, взял Вику за руку и начал поглаживать, – ты наша шестая мама. Когда нам достается женщина, она становится папе женой, а нам мамой. Мы все по очереди после папы будем любить тебя, вот завтра моя очередь, потом девятый, потом седьмой, а потом десятый.

– Вы больные придурки, ни один нормальный человек не станет насиловать человека и называть его мама, – Вика выдернула руку, за что тут же получила пощечину. На доли секунды в глазах все потемнело.

– Прости меня, я не хотел, но ты не должна так разговаривать со мной, – вновь взяв руку Вики, двенадцатый продолжил говорить, – Тебе повезло, что ты попала к нам. Например, с твоей подругой сейчас развлекается грызлик – это сын Орловых Сашки и Ирки, вот он точно больной, они брат и сестра но живут как муж и жена. Так вот этот грызлик недоразвитый переросток, живет в подвале. Его выводят только отрахать кого-нибудь, не важно парень это или девушка. Обычно после него не выживают, такой у него большой, – двенадцатый улыбнулся и подмигнул Вике. Однажды они пенсионера поймали, грызлик ему жопу так порвал, что его крики было слышно по всему поселку.

Ещё у них есть сын и дочь, они тоже какие то уроды, они мне не нравятся.

– А мой друг Игорь, что будет с ним?

– Оооо, твоему другу повезло, о нем позаботится бабушка Нина, или нет, стой, у бабушки Нины спортивный парень.

– Да тот, что понакачаней это Андрей, а Игоря увели куда-то.

– В подвал его отвели, его завтра нашему богу в подношение отдадут, и у нас все будет хорошо.

Вика заплакала, от безысходности хотелось кричать, биться в истерики и звать на помощь, но она знала, что кроме новых побоев ничего не добьётся.

В комнату зашел седьмой.

– Ы шо деаешь?

– Ничего просто сижу, она моя по очереди, если ты забыл.

– Оа воя ата.

– Я знаю, что завтра, просто зашел повидать.

– Ии осюава.

Двенадцатый встал с кровати и злобно посмотрел на брата, – не вздумай ее трогать, а то я все отцу расскажу. – И вышел из комнаты.

Седьмой просто стоял рядом с кроватью и смотрел на красивую девушку.

– Помоги мне, пожалуйста.

– Я е огу.

– Но почему не можешь? Мне очень страшно, и мне кажется, только ты меня защитишь.

– Я хасю оось, ы хоошая и асиая.

– Спасибо, – Вика сделала вид, что смутилась, она всегда разыгрывала карту глупенькой наивной девочки, когда ей что-нибудь требовалось от мужчин. – Ты тоже очень красивый и сильный и мне кажется, я хочу быть под защитой, такого как ты.

– Я ебе пава авьюсь.

– Правда, – заметив на щеке седьмого мелкую слезу, Вика решила, что сделает, что угодно, чтобы этот немой идиот ее вывел отсюда, а там она с ним уже как нибудь разделается.

***

Нина слезла с голого Андрея, это был третий раз когда кончил ее пленник и она почувствовав вялость его члена поняла что нет смысла продолжать, – эх слабенький ты паренек, как ты свою