Царица небес - Пол Андерсон

— Я убедил себя, что он жив, — сказал детектив. Он помрачнел. — Честно говоря, я жалею, что взял вас. Мне казалось, что это будет лишь поездка за фактами… но оборачивается все это большим. Если мы имеем дело с реальными существами, похитившими его, они могут нанести и реальный ущерб. Мне следовало бы вернуться к ближайшему посту и вызвать для вас самолет…

— Черта с два это вам удастся, мистер, — сказала она. Вам нужен кто-то, кто знает отселенцев и здешние условия, а уж я в этом разбираюсь.

— М-мм… да ведь это и задержит нас, правда? Кроме того, мы не сможем соединиться с аэропортом, пока не утихнет солнечный шторм…

На следующую «ночь» Шерринфорд устанавливал оставшееся оборудование. Кое-что она узнала, например термодетектор. Другое было ей незнакомо: по его заказу эти приборы скопировали с совершеннейшей аппаратуры его родного мира. Он мало что объяснял ей.

— Подозреваю, что те, кого мы ищем, имеют телепатические способности… — сказал он, словно извиняясь. Глаза ее расширились:

— То есть это может быть правдой — что Царица и ее народ могут читать мысли?..

— Это часть ужаса, окружающего легенду о них, не так ли? Ничего необычного в этом явлении нет. Оно было изучено и определено века назад, еще на Земле. Есть даже материалы в ваших микрофильмах. Вы, роландцы, просто не сумели их отыскать…

— А как оно действует?

Шерринфорд подумал, что она спрашивает, чтобы успокоиться, поэтому ответил намеренно сухо:

— Организм генерирует очень длинные волны, которые в принципе может промодулировать нервная система. На практике слабость сигнала и низкий уровень передачи информации не позволяют зафиксировать их и расшифровать. Наши предки полагались на более надежные чувства — зрение и слух. Телепатические способности у людей — пока исключение. Но исследователи обнаруживали внеземные расы, которым эволюция дала возможность развиться в этом отношении. Они вполне могут улавливать слабые излучения человека и заставлять примитивные наши органы чувств резонировать в ответ на свое сильное излучение.

— Ведь это многое объясняет, правда? — прошептала Барбро.

— Сейчас я поместил наш вездеход в экранизирующее поле, — сказал Шерринфорд, — но оно составляет лишь несколько метров. За ним их разведчик может получить из ваших мыслей представление о моик намерениях, если вы будете точно знать, чего я хочу. Моя подкорка натренирована и проследит, чтобы я думал только по-французски. Ведь чтобы общаться, нужно знать струкуру языка, а у этого языка совершенно иная структура, чем у английского. Английский — единственный язык людей на Роланде. И если Древний Народ существует, он его знает…

Он рассказал ей об общем плане, который был вполне очевиден и не стоил того, чтобы его скрывать. Задачей было установить контакт с чужими, если они существуют. Если же они обладают способностью вызвать галлюцинации, им очень легко скрыться от любой большой и хорошо оснащенной экспедиции, проходящей по их территории. Но два человека, нарушившие все запреты, имеют шанс. Они выглядят не настолько опасными, чтобы не приблизиться к аборигенам. И… тогда это будет первая экспедиция людей, не только исходящая из уверенности, что аутлинги есть, но и снабженная новейшей, инопланетной полицейской техникой.

В эту «ночь» ничего не произошло. Шерринфорд сказал, что и не надеялся на что-либо. Древний Народ до сих пор был осторожен. Но в своих собственных владениях должен быть храбрее.

Следующей «ночью» машина стояла уже в низине. Они вышли. Барбро приготовила еду на походной печке, пока он собирал хворост — хотел порадовать себя костром. Он часто поглядывал на свое запястье. Часов там не было — вместо них был надет датчик, показывающий то, что регистрировали приборы внутри вездехода.

— Здесь чудесно, — сказал Шерринфорд. Они закончили ужин и еще не успели разжечь свой костер.

— И странно… — тихо ответила Барбро. — Интересно: вдруг все это и в самом деле только для нас… Если бы можно было надеяться…

— Человек попадал в места куда более странные.

— Да? Наверно, это просто что-то, оставшееся от моего детства, но вы поймете. Стоя под звездами, я не могу думать только о шарах раскаленного газа, чью энергию можно измерить, по чьим планетам ходят обычные ноги.

Нет… они маленькие, холодные и волшебные: когда мы умрем, они будут шептать над нашими могилами. — Барбро взглянула на него. — Понятно, все это чушь… В сумерках ей было видно, как отвердело его лицо.

— Ничуть, — сказал он. — С точки зрения эмоций физика не меньшая чушь. В сердце своем человек не рационален. Он может перестать верить в науку, если почувствует, что она неверна.

Он помедлил.

— Та баллада, что не допел мальчик… — сказал он, не глядя на нее. — Почему она вас так задела?

— Не могла слышать, как их, этих… восхваляют. Или так мне показалось. Извините.

— Думаю, что эта баллада — одна из очень многих.

— Я никогда их не считала. Антропология культуры — это то, чем у нас на Роланде нет времени заняться, или, точнее, нам это не приходило в голову при всех наших делах… Но сейчас, когда вы сказали… да, удивительно, что очень многие песни и истории несут этот сюжет, об Арвиде.

— Вам не тяжело будет продекламировать ее?

— Я могу и спеть, если хотите. Позвольте мне достать литару и подготовиться…

Она опустила на этот раз гипнотизирующую строку, оставив ее лишь в самом конце.

…Арвиду говорит:«Скорей отбрось, мой Арвид,Цепь человечьих уз,Тебе они без нужды,Ведь это тяжкий груз».

А он посмел ответить:«Ведь должен я бежать:Под солнцем деве милойПришлось так долго ждать.

Друзья меня заждались,И много разных дел.Я дал вернуться слово,Сдержать же не сумел.

Сними свое заклятьеИли обрушь свой гром.Убить меня ты можешь,Не сделаешь рабом».

Царица Тьмы и ВетраСтояла перед ним,А он глаза не поднял,Ее красой томим.

И зазвенел, как арфа,Ее чудесный смех:«И без моих заклятийТы стал несчастней всех…

Тебя я отпускаю,Но помни о луне,О музыке волшебной,Росе и обо мне…

И будет тенью памятьДнем за тобой бежать,А кончен день — в кроватиВблизи тебя лежать.

В досуге ли, в работеСкорбь ранит, как кинжал:Ты вдруг поймешь, чем мог тыСтать нынче, — и не стал.

А глупую девчонку,Смотри, не обижай.Ступай домой, мой Арвид;Ты — человек, прощай».

И в щебете и в смехеПропал Чужой Народ…И до рассвета АрвидРыдает и зовет.

Но медленный танец льется…

Она отложила литару. Ветер зашелестел в листьях. После долгого молчания Шерринфорд сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});