Заря. Царица-Кобылица - Николай Клецов

песню спою…

Задумался дед: "Как – никак я мужчина

И, в общем, не видно для страха причины

А девка-то – чудо! Каштановы волосы,

Глаза – изумруды, алые губы

И говорит таким нежным голосом".

Поднял и понёс, дотащил до телеги

Сенца подстелил, побрызгал водой

(русалки не любят ни жажду, ни зной)

И так, до утра просидели беседуя…

Он всё рассказал, без малейшей утайки

Просил всё помочь… Она: "Руку мне дай-ка.

Знаю, ты счастье своё потерял

Я помогу. У меня есть сестра

Замужем тайно за настоятелем

Вот ты и будешь ему приятелем

Здесь настоятель выпить не прочь

Да и до женского пола охочь

Будешь у него работать садовником

А заодно, пожарником и дворником

Есть в самом дальнем, тёмном углу

Калитка… она выходит к пруду

Там ещё ландыши цветут напротив

Я буду приходить к тебе – ты не против?

2.

Новая жизнь засосала деда

С утра на свежем воздухе, а к обеду

Зовёт настоятель, ставит кружку на стол:

"Откушай монастырского, оно безвредное".

А вечером его тянет к заветной калитке

Отведать сладости плода запретного…

Так бы и шло. Да случилось несчастье

Вдруг, в одночасье, слёг настоятель

Молятся иноки день и ночь

Никто не в силах ему помочь

Вызвали доктора. Добрый толстяк

Долго понять не мог он никак:

"Зачем и кого здесь лечить, или как?

Может с ума я выжил, дурак?

Неужто сей здоровенный мужчина

Ищет болезни своей причину?"

Так и ушёл он ни с чем, не помог

Иноки вывели его за порог

Дали в дорогу закуски, вина

А что не вылечил – так не его вина

Видно живёт в настоятеле бес

Грех и подумать… но что-то тут есть.

Собрались монахи, поехали в лес

Там в самой чаще за гнилым болотом

Когда-то мудрый отшельник жил

Может, бог даст, он ещё жив?

Всё едут и едут, лошадёнка устала

Ну, а мы их пока ненадолго оставим…

Вернёмся к деду. Он возле постели

Сидит с настоятелем уже неделю

И настоятель видит в нём друга

Рукой поманил – в ухо шепчут губы:

"Был я в этой жизни везуч

Но если помру, возьми этот ключ

В погреб спустись, где брали вино

Там в большой бочке двойное дно

Дно надо выбить, вылить вино

Кажись, в подземелье ведёт оно".

В тот вечер больной себя чувствовал хуже

Зрачки становились всё уже и уже

Мелькнул в глазах прощальный огонь

Ну… вот и всё. Вытянулся… Агония…

Старик оглянулся по сторонам

Если, кто слышал – вот будет срам!

Ключ сунул в мешочек, что был на груди

Хотел сразу в погреб, но вдруг: "Погоди!"

– Голос какой-то шепчет в мозгах.

От страха у деда померкло в глазах -

"Трудное должен ты принять решение

Русалочка тоже пусть даст разрешение".

3.

Долго ли коротко, ночь наступила

Дед никогда так не ждал своей милой

Глядит с напряженьем на гладь пруда

Вот рыба плеснулась – кругами вода

Вот кто-то тихонько шуршит в камышах

И деда за душу хватает страх:

"А может, разбойник сидит там в кустах,

тишком подползёт и по башке – шарах!"

Вдруг кто-то глаза ладонью закрыл

Он вздрогнул, вскочил, но бежать нету сил

А это она. И давай хохотать:

"Ты что это стал от меня убегать?

А ну-ка, скорее меня обнимать"

– А волосы медью отливают рыжею

И глаза у ней зелёные и бесстыжие.

Сомлел старик, упал к ней на грудь

И мямлит с трудом ей: "Собрался я в путь

Давай, ты одна поживи как нибудь".

Про ключ передумал ей говорить

А то сразу станет богатство делить

А что там богатство, он не сомневался

И что в последний раз он с ней целовался

Ждёт впереди его новая жизнь

"Эх! Развернусь"– думал – "только держись!

Построю дворец на высоком холме

Женюсь на принцессе, и сразу ко мне

Гости поедут – успевай, встречай

Глядишь, и сам царь заглянет на чай…"

4.

Так он мечтал…. Ну а где же монахи?

Терзают в дороге их разные страхи

Но добрались, наконец. Вот избушка…

Вошли – ни души. На столе стоит кружка

Чашка пуста, рядом ложка лежит

Ну и тут инок, один, как вскричит:

"Есть кто живой, человек или зверь?

Выходи-ка, не бойся, ты нам поверь

Мы люди божии, обидеть не сможем

А если трудно – в беде мы поможем

Если духом ослаб – грехи отпустим, отмолим

Если телом – накормим и в баньке чистой отмоем".

И голос раздался… чуть слышно, в подполье:

"Откройте-ка, братья, нет сил у меня боле

Семнадцатый день я не ем и не пью

Всё душу хочу очистить свою

Очистить её до дна, выкристаллизовать

Чтобы таким путём придти к истине".

Открыли колодец, а там… одни мощи

Отшельник живой, но тощий, тощий

Одни лишь только глаза живут

И губы еле слова жуют:

"Семнадцать дней что…. Вот в прошлом году

Я сорок семь дней не трогал еду

Потом ко мне путник заглянул нечаянно

Вот он и спас" – и замолчал опечаленно…

Переглянулись монахи: "Эй, дед,

Довольно, наслушались мы твоих бед

Мы слышали, травником ты раньше был

Людей и зверей, и птиц ты лечил

Давай, отвезём мы тебя в монастырь

Настоятелю тяжко, возможно, простыл

А мы тебе сена постелем в телегу

И хоть немного, но накормим хлебом"

Шевельнулся отшельник в гробу: "Поднимайте".

И мощи подняли из погреба братья

К телеге снесли осторожно, как бога

Уселись рядком и: "Но-о-о" – в путь дорогу…

5.

С русалкой простившись, поднялся дед в сад

Но что-то гнетёт, он и счастью не рад

Ах, да! Про лошадку-то чуть не забыл

Пойду, попрощаюсь.... На свете кобыл

таких больше нет. Так умна, терпелива

А раньше какая у ней была грива!

Пойду, расчешу её в последний раз

Да выпущу в поле, долой, с чужих глаз

Взял гребень и щётку, в стойло зашёл

И только он начал – она ему шёпотом:

"Спасибо, хозяин, что вспомнил меня

Я верно служила до этого дня" –

Потёрлась игриво, и продолжает –

"Вырви из гривы три волоска

Белый, чёрный и серый достань,

Только три раза смогу я помочь

Знай, что я бывшая царская дочь

Заколдовал