Священный Цветок. Суд фараонов - Генри Хаггард

– Тысяча девятьсот, – сказал Вудден твердым голосом.

– Две тысячи, – эхом отозвался джентльмен с длинной бородой.

– Две тысячи сто, – сказал Вудден.

– Правильно, мистер Вудден! – воскликнул мистер Примроуз. – Вы вполне достойно представляете вашего патрона! Я уверен, что вы не остановитесь из-за нескольких жалких фунтов.

– Мне даны приказания, и я действую согласно им, – ответил Вудден.

– Две тысячи двести, – сказал длиннобородый джентльмен.

– Две тысячи триста, – эхом отозвался Вудден.

– Черт возьми! – воскликнул джентльмен с длинной бородой и быстро вышел из зала.

– Odontoglossum Pavo идет за две тысячи триста, только за две тысячи триста, – закричал аукционер. – Кто больше? Никто. Тогда я должен буду исполнить свой долг. Раз. Два. В последний раз, кто больше? Три! Цветок остается за Вудденом, представляющим своего патрона, мистера Соммерса.

Молоток опустился, и в этот самый момент мой молодой друг вошел в зал.

– Ну, Вудден, – сказал он, – Pavo уже продана?

– Продана, сэр. Я купил ее.

– За сколько же?

Вудден почесал свою голову.

– За две тысячи триста, сэр, а чего – шиллингов или фунтов, я точно не знаю.

В этот самый момент мистер Примроуз, который, наклонившись над своим пюпитром, был занят разговором с возбужденной толпой орхидистов, поднял голову.

– А, мистер Соммерс! – сказал он. – От имени всего этого общества позвольте мне поздравить вас с приобретением несравненной Odontoglossum Pavo, доставшейся вам за весьма умеренную цену – всего за две тысячи триста фунтов.

Право, молодой человек принял это известие очень спокойно. Он только вздрогнул и немного побледнел. Что касается меня – я чуть было не упал в обморок. Да, я был так поражен, что у меня буквально подкосились ноги.

Все кругом заговорили, но среди шума я ясно услышал слова молодого Соммерса, сказанные не очень громко:

– Вудден, вы круглый дурак!

На что последовал ответ:

– Моя мать постоянно говорила мне то же самое. Но в чем же я виноват? Я повиновался приказанию и купил Pavo.

– Да, вы правы, мой друг. Это моя вина, а не ваша. Я круглый дурак! Но как мне выйти из этого положения?

Потом, немного оправившись, он подошел к трибуне и сказал несколько слов аукционеру. Мистер Примроуз закивал головой, и я услышал его ответ.

– О, конечно, не беспокойтесь, сэр. Мы не можем требовать, чтобы такие дела устраивались в одну минуту. К вашим услугам целый месяц.

После этого продажа началась снова.

III. Сэр Александр и Стивен

Как раз в этот самый момент я увидел около себя плотного джентльмена с четырехугольной бородой и красивым, но сердитым лицом. Он, по-видимому, был здесь в первый раз и кого-то искал.

– Не можете ли сказать мне, сэр, – обратился он ко мне, – здесь ли джентльмен, которого зовут мистер Соммерс? Я немного близорук, а здесь слишком много народа.

– Да, он здесь, – ответил я, – он только что купил замечательную орхидею, так называемую Odontoglossum Pavo.

– В самом деле? Вот как! А не знаете ли вы, сколько он заплатил за нее?

– Огромную сумму, – ответил я. – Сначала я думал, что две тысячи триста шиллингов, а оказалось, что две тысячи триста фунтов.

Полный джентльмен так побагровел, что я боялся, как бы с ним не случился припадок. Некоторое время он тяжело дышал.

«Соперник-коллекционер», – подумал я и начал рассказывать ему историю покупки, которая, как мне казалось, чрезвычайно интересовала его.

– Видите ли, молодой человек был вызван к своему отцу. Я слышал, как он, уходя, приказал своему садовнику Вуддену купить растение, сколько бы оно ни стоило…

– Сколько бы оно ни стоило! Великолепно! Продолжайте, сэр. Это очень интересно!

– Садовник купил это растение после бешеного торга. Теперь он завертывает его, видите, вон там. Не думаю, что его хозяин предложил бы за цветок такую большую сумму, если бы сам присутствовал при аукционе. А вот и он. Если вы знаете его…

Молодой мистер Соммерс, выглядевший несколько бледным, направлялся ко мне, очевидно с целью переговорить со мною. Его руки были в карманах, во рту он держал незажженную сигару. При виде пожилого джентльмена он сложил губы, будто хотел издать свист, и выронил сигару.

– Ба, отец! – сказал он своим приятным голосом. – Мне передавали, что ты ищешь меня, но я никогда не думал найти тебя здесь. Ведь орхидеи тебя мало интересуют, не правда ли?

– Да, – с негодованием ответил отец Соммерса, – меня мало интересует весь этот сор, – он указал зонтиком на красивые цветы. – Но с тобой, Стивен, дело, кажется, обстоит иначе. Этот маленький джентльмен говорит, будто ты только что купил очень редкий экземпляр.

– Я должен извиниться перед вами, – вмешался я, обращаясь к мистеру Соммерсу. – Я совсем не знал, что этот… толстый джентльмен, – (тут Соммерс-сын слегка улыбнулся), – ваш отец.

– О, это пустяки, мистер Квотермейн. К чему вам было бы скрывать то, что будет опубликовано в газетах? Да, отец. Я купил очень редкий экземпляр – собственно, не я, а Вудден, но это, впрочем, не меняет дела, так как он действовал от моего имени.

– И сколько ты заплатил за этот цветок? Мне назвали сумму, но я думаю, что тут должна быть какая-то ошибка.

– Я не знаю, что тебе передавали, отец, но цветок достался мне за две тысячи триста фунтов. Это значительно больше того, чем я располагаю, и потому я хотел просить тебя одолжить мне эти деньги. Но мы можем поговорить об этом потом.

– Конечно, Стивен, мы могли бы поговорить об этом потом. Но, по-моему, сейчас самое подходящее время для этого. Поедем ко мне в контору. И вас, сэр, – обратился он ко мне, – я прошу отправиться с нами, так как вам, кажется, известны обстоятельства дела. И вы, пентюх, тоже идите с нами. – Последние слова относились к Вуддену, который подошел к нам с растением в руках.

Конечно, я мог бы отказаться от приглашения, выраженного в такой форме. Но я не сделал этого. Мне хотелось посмотреть, чем все кончится, и, кроме того, если представится случай, замолвить слово за молодого Соммерса. Мы вышли из аукционного зала, сопровождаемые хихиканьем той публики, которая слышала вышеприведенный разговор.

На улице стояла великолепная карета, запряженная парой лошадей. Напудренный лакей открыл дверцу. Сэр Александр свирепым жестом пригласил меня войти, что я и сделал, заняв заднее сиденье, где было больше места для моего жестяного ящика. Потом вошел мистер Стивен, потом Вудден, державший драгоценное растение перед собой, словно это был жезл должностного лица, и, наконец, после всех – сэр Александр.

– Куда прикажете, сэр? – спросил слуга.

– В контору, – буркнул сэр Александр, и мы покатили. Четыре разочарованных родственника, возвращающиеся с похорон, не могли бы быть более молчаливыми, чем были мы. Наши чувства, казалось, были слишком глубокими для слов. Однако сэр Александр сделал одно замечание. Оно относилось ко мне.

– Я буду очень благодарен вам, сэр, если вы перестанете жать меня вашим проклятым ящиком.

– Извините, – сказал я и при попытке переменить положение ящика уронил его прямо на ноги сэру Александру. Я не стану повторять его второго замечания. Но я должен заметить, что он, по-видимому, страдал подагрой.

Маленькое происшествие чрезвычайно развеселило его сына. Он потихоньку толкнул меня в бок и едва удерживался от хохота. Я сидел как на иголках, ибо не знаю, что случилось бы, если бы он расхохотался. К счастью, в этот момент карета остановилась у весьма красивого дома. Не дожидаясь, пока слуга откроет дверцу, сэр Стивен выскочил из кареты и скрылся в доме – я полагаю, чтобы высмеяться на свободе, потом вышел я со своим жестяным ящиком, потом Вудден с цветком и, наконец, сэр Александр.

– Ждите меня, – сказал он кучеру, – я пробуду здесь недолго. Будьте добры последовать за мною, мистер… не знаю, как вас зовут, и вы, мистер садовник.

Мы последовали за ним и очутились в большой, роскошно обставленной комнате. Надо сказать, что сэр Александр был владельцем очень крупной меняльной конторы. Пришедший сюда раньше нас мистер Стивен сидел на подоконнике, заложив ногу на ногу.

– Ну-с, вот мы и одни, – саркастически сказал сэр Александр. Он обернулся к Вуддену, стоявшему около двери и все еще державшему перед собою завернутый в бумагу цветок.

– Говори, пентюх, – закричал он, – зачем ты купил этот цветок?

Последний ничего не ответил, только переступил с ноги на ногу.

Сэр Александр повторил свое приказание. Тогда Вудден поставил свое растение на стол и сказал:

– Если вы обращаетесь ко мне, сэр, то меня зовут совсем не так, как вы назвали. А если вы еще раз назовете меня так, то я разобью вам голову. – С этими словами он начал засучивать рукава своей куртки.

– Послушай, отец, – сказал Стивен, выступая вперед, – что толку из всего этого. Все совершенно ясно. Я приказал Вуддену во что бы то ни стало купить этот цветок. Больше того, я выдал ему доверенность. Правда, я думал заплатить за цветок не более трехсот фунтов. Но Вудден только исполнил мое приказание. За это его нельзя бранить.