В Plaz’e только девушки - Мила Бограш

– Ага. Надо же доказать, что не зря съездила. Сувениров накупила.

– Грины еще нужны?

– Нет, спасибо. Надеюсь, что завтра он все-таки приедет, мой Великий Слесарь… А где твой «любовник»? – спросила я.

– На дискотеку махнул. Размять уставшие члены… Слушай, пошли ко мне, – предложил он. – Классное вино есть. Посидим, выпьем, потреплемся…

– Пойдем, – согласилась я.

Номер Еремы ничем не отличался от моего – две небольшие комнатки. Одна спальня, другая – типа столовой, – встроенный бар, небольшая плита, удобный диван рядом с низким столиком, телевизор. Пока Ерема возился на кухне – звенел бокалами, мыл фрукты, шуршал фольгой от шоколада, я прошлась по его номеру. На прикроватной тумбочке рядом с книгой заметила упаковку снотворного. Тот же Пилопам, как и у меня. Но по 0,5 мг. У меня по 1 мг.

– Тебе что, Ерема, мысли черные по ночам покоя не дают? – крикнула я.

– Это ты про снотворное? – отозвался он.

– Да.

– Давно без пилюль не засыпаю. Издержки профессии. В голове крутятся сюжеты, фразы… Но я привык. Три таблетки сжую – и нормально. Главное, утром голова свежая.

– Зачем три-то? – удивилась я. – Есть упаковки по 1, и даже 2,5 мг. Купи бОльшую дозировку, – посоветовала я, – удобнее…

– Знаешь, я уже привык так. Принял норму – и порядок, а то – ломать, кроить, дозу высчитывать… Мне перебарщивать нельзя – мотор уже шалит. Да что мы с тобой, как пенсионеры, все о болезнях да о лекарствах. Иди сюда.

– Сейчас…

Я взяла с тумбочки детектив «Судьба без тормозов», полистала, бегло пробежала глазами последнюю страницу:

«Белов встал, не зажигая света, подошел к окну. Ночь, как настырная шлюха, тесно прижалась к стеклу. Он открыл створки и машинально отодвинулся, впуская ее в комнату. Следователь по особо важным делам Белов заслужил эту ночь. И этот остров в океане он заслужил. И отдых тоже. Клавдея – верный друг черепашка подползла к нему, ткнулась в шлепанец.

– Давай спать, Клавдя, – погладил он ее по рельефной прохладной спинке, – завтра встанем пораньше – и к морю-океану…

Утром его нашли в номере мертвым… Смерть следователя Белова была неожиданной и странной, как все дела, которые он вел. Но его гибель предстояло расследовать уже другим…»

– Вась, ну что ты там зависла? – нетерпеливо позвал Ерема. – Все готово.

– Зачиталась…

Я вышла с его книгой в руках.

– Ты что, на ночь собственные нетленки перечитываешь?

– Нет, просто выложил из сумки. Всегда вожу с собой несколько книг – дарю хорошим спутникам.

– А мне?

– Ты разве моих книг не читала?

Я смутилась. Я не читала его книг. Мне нравились иронические детективы, легкие диалоги, а не кровожадные жесткие боевики.

– Конечно, читала… – я замялась и все же нашлась: – Но этот роман еще не видела.

– Он только что вышел, – согласился Ерема. – Бери, почитаешь на досуге. Присаживайся.

Он подал мне бокал «Петрюс». Видимо, купил во Free Shop. Давно не пила это чудесное вино.

– За что пьем? – подняла я бокал.

– За тебя…

Он отхлебнул. Поставил бокал на стол, подошел и властно обнял меня.

– А ты очень похорошела, Вася…

– Ты женат, Ерема? – спросила я, так как давно поняла: если хочешь охладить не вовремя распалившегося мужика, надо задать именно этот вопрос. Но Ерема не смутился:

– Нет, я не женат. Я волен… Как птичка божия.

Не окольцованный «пернатый» поцеловал меня. Поцелуй был долгим и нежным. Не опуская напрягшихся рук, заглянул в глаза тем самым мужским взглядом, после которого возможно все. Или все невозможно…

– Окстись, Ерема, – слегка отстранилась я. – Не забывай, ты теперь гей. Помни об этом даже во сне, а то выйдешь из образа.

Он все понял. Небрежно улыбнулся, разжал объятия, притворно вздохнул:

– Верная жена, Вася – это атавизм. Как хвост на заднице. Ты же не крестьянская дочь, которая боится в подоле принести. Сейчас есть надежные средства контрацепции.

Вот злыдень! Все-таки каждый мужчина непременно должен отомстить, если его щелкнули по носу.

– Я не боюсь принести в подоле, Ерема, – суховато сказала я, – но интим, как кредит, портит отношения. Ты не находишь?

Это был намек на мой денежный долг (не натурой же его отрабатывать).

– Проехали, Вася, – сразу посерьезнел Ерема, – извини, если что…

– Проехали, Ерема, – согласилась я, – давай мировую.

– За то, чтобы завтра, наконец, слесарь из Мумбая вернул твои сокровища, – улыбнулся он.

Я отпила, но не ответила на его шутку. Что-то мне напомнили эти слова. Я даже поежилась. «Завтра… Поздно». Цыганка на пляже… Опять это «завтра». И как бы между прочим спросила:

– А ты никуда не собираешься завтра?

– Ты меня гонишь? Не бойся, я больше не ядовит.

– Я не гоню. А вот…

– Что?

– Вспомнила, что тебе гадалка посоветовала – мотать отсюда, пока не поздно. – Я старалась говорить легко, но Ерема нахмурился:

– Знаешь… – сказал он задумчиво, – не только она…

– Кто еще?

– В Москве одна пророчица, – он усмехнулся, – нагадала, что завтрашний день будет для меня «особо неблагоприятным». Очень не советовала ехать сюда.

– Что за пророчица?

– Бывшая подружка…

– Тогда понятно, – успокоилась я, – конечно, напугать бойфренда легче, чем отпустить его с миром.

– Возможно… Давай выпьем за то, чтобы у нас всегда наступало завтра.

– Всегда не получится – засомневалась я, – когда-нибудь настанет день, после которого завтра не наступит.

– Но пусть это случится не завтра. – поправился он.

Завтра… Завтра… Завтра… – это было как навязчивая мантра. Мы словно заклинали себя. Во всяком случае я уже слышать не могла это слово. Мы выпили, закусили влажными дольками манго. Ерема задумался и помрачнел.

– Что с тобой, май френд? – окликнула я и положила руку ему на плечо.

– Устал я, Вася, – не принял он мой дурашливый тон, – надоело все. Вся эта кутерьма. Все чего-то хотят от меня. Достали. Высасывают, как упыри.

– Кто тебя достал?

– Книги, женщины, издатели. И для всех я – не я. Мои книги – какого-то Егора Крутова. По-моему, женщины тоже любят не меня, а этого знаменитого Егора. А я хочу, чтобы меня…

Я молчала – ему надо было выговориться.

– Все! Баста! От своей женщины я ушел. Своего героя убил… Больше на конвейере по производству Егоров Крутовых работать не буду.

– Господи, Ерема! – воскликнула я. – Да твои книги нарасхват. Ты талантлив, сделал себе имя.

– Это не мое имя, Вася, – повторил он. – А что касается таланта… Слушай, я как-то писал детектив о шоу-бизнесе. Разговорился с одним продюсером. Он мне прямо сказал, что не будет раскручивать талантливого певца, лучше найдет посредственного.

– Почему?

– Потому что ему нужен манекен. Он на него налепит этикетку с любым именем и зарегистрирует собственный бренд. Потом эту этикетку, в любой момент, переклеит на другого манекена. Взаимозаменяемые клоны, Вася, – герои нашего времени. И так везде, где крутятся большие деньги. А я хочу быть собой.

– Ты пробовал? – осторожно спросила я.

– Да. Пришел как-то в другое издательство. Предложил: буду печататься у вас. Они прыгали от радости: кто откажется от раскрученного Егора Крутова? Но когда сказал, что решил издавать книги под своим именем, сразу поскучнели. Еремей Гребнев им был не нужен. Он никто, этот Еремей. Но у меня есть одна идея… – начал он, но не закончил и заговорил о другом: – Вась, ты ведь тоже пишешь. Я встречал твои книжки на прилавках. Даже полистал одну-две. В отличие от некоторых, – намекнул он на мое безразличие к его триллерам.

– Куда мне до тебя! – отмахнулась я. – У тебя же собрание сочинений! Ты почти классик, Ерема. А я так… Пишу время от времени.

– Почему время от времени? – спросил он, прихлебывая из своего бокала.

Я тоже отхлебнула глоток вина.

– Чаще не выходит. Понимаешь, мне интересны необычные, но реальные истории. Невыдуманные. Что случается, о том и пишу.

– Невыдуманные… – задумчиво повторил он. – Да… Я тебя понимаю. У нас сейчас такие дела творятся… Покруче боевиков и пострашнее страшилок. Вот и я… – снова начал было Еремей, но продолжать не стал.

– А где, кстати, Клавдея? – перевела я разговор. – Что-то я ее не вижу. Читала в твоем интервью, что ты с ней не расстаешься.

– Пойдем, покажу.

Мы прошли в спальню. Он вытащил из-под кровати обувную коробку. Открыл.