Секрет его возлюбленной - Андреа Лоренс

Когда он припарковался прямо перед ее домом, избавив ее от необходимости идти пешком от станции, она сказала:

– Спасибо.

– За что? – Кевин недоуменно посмотрел на нее.

– Что отвез нас домой.

– Не стоит благодарности, это самое естественное, что я мог сделать.

Сабина посмотрела назад через плечо и обнаружила, что Джаред крепко спит в своем кресле.

– Кажется, ему понравилось.

Она посмотрела на часы: было начало восьмого. Обычно Джаред ложился позже, так что завтра наверняка поднимется с рассветом, но в этом нет ничего страшного. Если удастся поменять ему подгузник и раздеть, не разбудив, вечер можно будет считать удавшимся.

Они вышли из машины. Сабина обошла ее, но Кевин уже держал спящего малыша на руках. Не просыпаясь, тот положил голову на плечо Кевина и прижался к его шее. Кевин мягко взъерошил волосы сына и оставил руку на его спине, поддерживая его.

Сабина смотрела на них, и слезы застилали ее взор. Было очень трогательно смотреть на них, так похожих друг на друга. Они всего второй раз видели друг друга, но Сабина замечала, что Джаред начал привязываться к Кевину.

Кевин внес Джареда в дом и затем, когда она открыла дверь, – в квартиру. Сабина повела Кевина в спальню, по пути включив свет. Их встретили стены спокойного зеленого цвета и персонажи из мультика про Винни-Пуха, которых она нарисовала над кроваткой. Ее собственная двуспальная кровать приютилась у противоположной стены.

Сабина стащила с Джареда ботиночки. Мягкие штаны и футболка вполне подходили для сна. По ее знаку Кевин положил малыша в кроватку, и Сабина привычными движениями поменяла на нем подгузник.

Ребенок сразу же свернулся в комочек, прижав к груди игрушечного динозавра, и Сабина накрыла сына одеялом. Как только она погасила верхний свет, зажегся ночник. Сабина мягко закрыла дверь и направилась назад в гостиную.

Она ожидала увидеть Кевина в прихожей, однако он медлил, разглядывая картину над обеденным столом.

– Я ее помню, – сказал он, держа руки в карманах.

Сабина взглянула на полотно и улыбнулась:

– Вполне естественно. Я как раз работала над ней, когда мы встречались.

На картине причудливо переплетались оттенки: белый, кремовый, слоновая кость, грязно-белый, бежевый. Рисунок был очень структурированным и четким. Это было видно, если зритель был способен отличать тончайшие оттенки красок.

Это был Кевин. А поверх этого рисунка – брызги фиолетового, черного и зеленого. Хаос. Беспорядок. Это Сабина.

Это был поразительный контраст. И по нему становилось ясно, почему из их совместного существования могла выйти хорошая картина, но не могла – хорошая жизнь.

– Она была не закончена, когда я в последний раз ее видел. Кое-чего не было – например, вот этих синих крестов. Как ты ее в итоге назвала?

Синие кресты на самом деле были плюсами. Последний штрих, сделанный после того, как она неожиданно увидела плюс на тесте на беременность.

– «Открытие».

Кевин снова посмотрел на картину и повернул голову, чтобы взглянуть на нее под другим углом.

– Она очень красивая. Мне нравятся цвета.

Сабина улыбнулась. Он не понял, что это символическое изображение их отношений. Ну и хорошо. То, что она делала, было только половиной искусства. Вторая половина – это то, как картину воспринимает зритель.

Он снова посмотрел на нее с серьезным лицом:

– Ты очень талантливый художник, Сабина.

Комплимент заставил ее слегка поежиться. Она всегда с трудом воспринимала похвалу. Честно говоря, она просто к ней не привыкла, воспитанная родителями, которые всегда считали ее не такой, как все.

– Да брось, обычная картина. – Она махнула рукой. – Не лучшая моя работа.

Кевин нахмурился и шагнул ближе к ней. Он взял ее руку и положил к себе на грудь.

– Нет, – сказал он, – она не обычная. И ты не обычная.

Она попыталась отстраниться, но он не отпустил ее, а наклонился и заглянул в глаза:

– Ты – талантливый художник, всегда им была. Меня всегда поражало, как ты создаешь такие поразительные вещи на обычном белом холсте. И у тебя хорошая техника, веришь ты в это или нет. Надеюсь, наш сын унаследует от тебя этот вкус и любовь к красоте.

Было трудно слушать все это, особенно когда он сказал, что хотел бы того же для их сына. Ее родители не хотели, чтобы она становилась художницей, – это считалось постыдным. Они хотели, чтобы она осталась дома и работала на ферме, вышла замуж за фермера и нарожала выводок маленьких фермеров. Она была не такой, как они хотели, и, когда она уезжала в Нью-Йорк, они так и сказали.

И, не успев себя остановить, Сабина потянулась вперед и крепко обняла Кевина. Сначала он, казалось, удивился, но затем тоже обнял ее и притянул к себе.

– Спасибо, – прошептала она в лацкан его пиджака.

Было приятно находиться в его объятиях, окруженной его теплом и запахом одеколона. Приятно, что ее работу оценили, даже несмотря на то, что она два года не держала кисточки в руках. Хорошо, когда в тебя кто-то верит, даже если это мужчина, который два года назад позволил от него уйти. Она рада его восхищению, даже с чисто профессиональной точки зрения.

И тем не менее сейчас, прижавшись головой к его груди, она слышала, как стучит его сердце. Его мышцы были напряжены. Либо ему было очень неприятно обнимать ее, либо он восхищался не только ее профессиональными умениями…

Сабина подняла голову и посмотрела на него снизу вверх. У нее перехватило дыхание, когда их глаза встретились. В его глазах сверкало неприкрытое желание. Его подбородок был напряжен, но не от подавляемой злости. Она смотрела на него, узнавая известные ей признаки. Она никогда бы не подумала, что он снова будет смотреть на нее так.

В ее собственном теле под его пристальным взглядом словно щелкнул переключатель. Кровь прихлынула к ее щекам, а затем тепло раскатилось по всему ее телу. Она ничего не могла с этим поделать – в ее жизни мало было событий столь же прекрасных, как занятия любовью с Кевином. Это было удивительно, учитывая, каким застегнутым на все пуговицы он всегда выглядел, но он словно знал, как правильно к ней прикасаться. И, учитывая ситуацию, это было самым глупым исходом, но она хотела, чтобы он снова это сделал.

Должно быть, он прочитал это в ее глазах, потому что мгновение спустя наклонил голову и коснулся ее губ своими. Сабина мягко уперлась ладонями в его грудь, вставая на цыпочки, чтобы плотнее к нему прижаться.

Его рука скользнула по ее спине. Она чувствовала его тепло сквозь тонкую ткань блузки. Ей хотелось, чтобы эти руки, как раньше, путешествовали по всему ее телу. И не останавливались – никогда.

Ей захотелось обвить руки вокруг его шеи и крепко к нему прижаться. И, словно почувствовав это движение, Кевин отодвинулся. И она тоже – скрестив руки на груди, чтобы скрыть явные признаки своего возбуждения.