Птичка (СИ) - "Ann Lee"

— Вы что себе позволяете?

Я потупила взгляд.

Нет, я не испугалась. Не обиделась, и не дрогнула. Я опустила глаза для того чтобы он не заметил, как в них мелькнул ответный гнев.

Как разозлило меня его самодурство, и напускное призрение. Замолчала, давая высказать ему все, что он думает обо мне, и всё это опять же в присутствие Джейми.

Я узнала, что я выскочка, берущая на себя слишком много. И вообще у меня есть свои обязанности, которые, кстати сказать, в этом то и заключались, но вставить в этот поток низкого рычания, ничего было не возможно.

А когда он закончил и понял, что убегать и рыдать в углу я не собираюсь, а спокойно смотрю на него, выдохнул, штрафанул, гад на двадцать процентов премии, и отпустил.

Я вернулась в зал, и занялась своими прямыми обязанностями, действуя правда на автомате.

Терпеть не могу несправедливость, а то, что он сейчас несправедливо, и незаслуженно отчитал меня, только потому, что я ему не нравлюсь, итак понятно. И то, что для этого любой повод сойдёт, тоже понятно.

Потом позже, когда высокое руководство отбыло, а я отправилась на обед, подсевший Джейми, решил меня утешить, хотя я особо не страдала, не понимала это да, но муками, типа, я такая хорошая, почему он меня не любит, этого не было. Не любит и не любит. С первой минуты нашего знакомства всё понятно было.

Немного, правда, не вязалось со всем этим, то, что произошло, в кладовой, но может это чисто инстинкты у него сработали. На меня только один человек так смотрел, и он давно в прошлом.

Поэтому когда Джейми стал жалеть меня, и говорить, что он давно знает Долохова, и никогда не видел, чтобы он себя так вел, я отмахнулась.

Мне всё равно, как ведёт себя Долохов. Я даже закрою глаза на то происшествие в подсобке, плевать мне, хочет быть самодуром, его проблемы. И поэтому разговор перетёк опять к обновлению меню.

А потом и более спокойное время началось. Паб работал в штатном режиме, выручка ожидаемо снизилась, но была на уровне, новизна, и обновляемая программа, способствовали постоянному стабильному интересу.

Мы как команда сработались и уже действовали, как один организм. Маша опаздывала, но своей мягкостью и кротостью перекрывала весь негатив, поэтому она всегда кидалась на передовую, встречать, провожать, выслушивать недовольства, которые конечно случались, люди-то разные.

Я вертелась, как белка в колесе, успевая везде, впрочем, кайфуя от этого. Единственно забросила совсем Льва, и он каждый раз не упускал шанса мне об этом напомнить, когда вечером я созванивалась с ним.

Юра ходил гордый, за отличные отчёты, за которые его гладили по головке. Джейми творил. Долохов не появлялся, поговаривали, что вообще высшее руководство отбыло в столицу, и это не могло не радовать.

Правда зачастил его друг Фёдор. Маша всё нашёптывала мне на ухо, что он из-за меня сюда таскается. А мне-то что, пусть таскается, поднимает выручку, тем более он приходил не один, всегда в компании таких же солидных мужчин, и заказывали они, не стесняясь в средствах. Все при деле.

С такими стабильными показателями мы проработали месяц.

7. «Увольнение»

— Вика, загляни в кабинет к Джейми, там Назар Дмитриевич, тебя спрашивает, — Юра отвлекает меня от составление графика работы официантов.

Второй больничный за неделю, надо всё менять. Я сидела и корпела над документами. У нас с Машей был маленький кабинетик, один на двоих, где мы оставляли личные вещи, и где я хранила документацию.

— Долохов, здесь? — потёрла я глаза, не ожидая от заносчиво миллионера ничего хорошего.

Юра, стоявший всё это время в дверях, немного прошёл вперёд, и глянул на бумаги передо мной. Весь паб уже был в курсе наших высоких отношений с главным шефом, но всё было прекрасно, пока его не было. А не было его очень давно, и поэтому я даже расслабилась, не получая периодически презрительные взгляды и ухмылки.

— Да, но не переживай, он вроде в настроении, — попытался приободрить меня Юрий, и ловко подцепил график с моего стола.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Иди, а я поколдую! Что за эпидемия то их косит, и ведь штат не сократить, все нужны!

Я встала из-за стола и мельком глянула на себя в зеркало.

По любому пройдётся по моему внешнему виду, это у него пунктик такой, носом меня потыкать, что я не такая как, ему бы хотелось.

На мне яркий, лимонный, свободный джемпер, и широкие укороченные серые брюки, бежевые лодочки. Волосы собраны в растрепанный хвост. Мне-то нравиться, но высокое руководство, блюдит мой стиль, как свой.

Нанесла на пухлые губы персиковый бальзам.

— А что он хочет-то, не говорил? — спросила у Юрия, который уже полностью увяз в графиках.

— А? — вынырнул он, рассеянно разглядывая меня.

— Нет, ничего не сказал, просто попросил тебя найти и позвать.

— Ладно, — как-то нервно вышло.

— Не дрейфь, Виктория, — улыбнулся Юрий, — всё будет ок! Может, повысить тебя вздумал, ты вон молодец какая, не нарадуюсь на тебя!

Я только вяло улыбнулась и вышла.

Легко говорить Юрию, не дрейфь!

Это не в его сторону вечно летят пренебрежение и презрение. И постоянный придирки. И чего он вообще припёрся из своей Москвы, ведь отлично же всё было. Паб работает, прибыль приносит, команда вся при деле, всё хорошо. Ничего серьёзного и стоящего внимание владельца, не произошло. Я уговаривала себя, как могла, но плохое предчувствие меня не оставляло.

Коридор, кухня, кабинет повара.

Я вошла, притворив за собой дверь.

Долохов сидел за столом и разговаривал по телефону, кивком указывая мне на стул перед столом. Тут уже всё было пропитано и его ароматом и его энергетикой.

Сегодня он оставил деловой стиль, и сидел в белой майке поло, с по-мажорски задранным воротником. Под загорелой кожей, да и под футболкой отчётливо проступали мускулы, особенно на согнутых руках.

Потом он и вовсе встал, и повернулся ко мне спиной, как раз когда я села, и вновь стал, молча выслушивать собеседника на том конце провода. А мне предстала его широкая спина, и крепкий зад, в потёртых джинсах. Я вроде, как и пялится-то не хотела, но куда ещё-то смотреть.

Ну, отвела глаза, в сотый раз, прочитывая все дипломы Джейми, развешанные по стене. Потом на незамысловатый стеллаж, с растравленными везде фарфоровыми котиками.

Хобби у повара такое, отовсюду котов везти.

И всё вернулась опять к спине начальственной, которая за всё время не проронила не единого слова, но зато внимательно слушал говорившего.

А то, что тот говорил, и говорил, было немного слышно. О чем конечно нет, но поток словесный лился бесконечно.

Вот я и разглядывала его.

Широкий разворот плеч, и макушку, с тёмными волосами, опять модно-растрёпано уложенную, и шею прикрытую воротником, и спину трапециевидную, ну и снова мой взгляд на задницу его сполз.

Подтянутую, крепкую.

Не скажу, что у меня есть фетиши по разным частям мужского тела. Как-то всегда всё вместе воспринимаю. Да и мужчина, которого я могла без одежды разглядывать, и не только, разглядывать, был в моей жизни раз.

Но вот начальственный зад, был хорош, несмотря на наличие на нём двух джинсовых карманов, и самих джинс, да ещё и белой тканью футболки сверху прикрытой.

Вот такие умозаключения были сделаны мной, пока Долохов вёл свой немой телефонный разговор. Потом он резко развернулся, я только и успела глаза скосить, чтобы не быть застигнутой на поличном.

— Ладно, — гаркнул он, и я подпрыгнула, потому что такую комфортную тишину разрушил его резкий голос.

Он насмешливо скосил на меня глаза.

Понравилось тебе меня пугать, Назар Дмитриевич?

Я обижено на него посмотрела.

— Ладно, — вновь повторил он, пресекая словесный поток на том конце провода, и уже более мягким тоном, — но если я ещё раз узнаю, Савелий Юрьевич, про то, как ты пытаешься нажиться на этой ситуации, работать будешь дворником, несмотря на два высших. Удачи.

И Назар Дмитриевич положил трубку, и обратил всё внимание на меня. Взгляд тяжёлый, сразу понятно ничего хорошего меня не ждёт.