Сфера Дайсона - Андрей Ливадный

Матерь божья… Разум отказывался переваривать то, что видели глаза. Зрелище не просто подавляло сознание своей чуждостью и масштабностью — оно низвергало рассудок в какую-то бездну…

«Фалангер» лейтенанта Райт тяжкой поступью проследовал мимо, кроша ступоходами тонкую корку льда, подернувшего место посадки.

Следом из чрева «Нибелунга» появились два «Хоплита», которыми управляли Фримен и Майлер.

— Начинаем движение, — раздался на командной частоте голос лейтенанта. Ее машина, покачнувшись, повернула к четырем десантным модулям, севшим поодаль от их «Нибелунга».

Сергей осторожно тронул с места свой «Фалангер». За исключением десятичасовой тренировки на Лунных базах никто из них не имел реального опыта вождения многотонных сервоприводных машин. Этот вид планетарной техники, которому предсказывали большое будущее, поступил на вооружение сил Альянса незадолго до выхода их корабля в космос, и большинство пилотов было знакомо со своими машинами лишь по тренировкам на компьютерных симуляторах реальности.

Приобретение боевого опыта предполагалось совместить с полевыми испытаниями первых партий машин.

И вот они начались, эти самые чертовы испытания…

«Фалангер» лейтенанта Райт уже подошел к первому из четырех «Нибелунгов». Следуя за ней, Сергей увидел, что грузовая аппарель штурмового транспорта разложена в рабочее положение.

«Что бы это могло значить?» — мелькнула в голове неприятная мысль. Повернув торс машины, он увидел, что у второго десантного транспорта, который просматривался из этой точки, аппарель также выдвинута из обшивки.

— Все мертвы… — Раздался тем временем голос Райт. — Парням повезло меньше, чем нам. Их автоматика дала полный сбой при инициализации процесса пробуждения.

— Лейтенант, посмотрите на аппарель, — произнес Сергей. — Она развернута.

«Фалангер» Элен Райт резко повел торсом.

— Действительно… — чуть дрогнувшим голосом согласилась она. — Сейчас проверю. — Из корпуса ее машины выхлестнулся гибкий щуп соединительного интерфейса, и его наконечник вошел в ответное гнездо, расположенное в обшивке модуля подле выдвинутой аппарели.

Несколько секунд бортовые компьютеры «Фалангера» и «Нибелунга», установив связь, обменивались паролями и кодами доступа, затем пошла информация.

Элен, не выдержав, выругалась вслух.

— Машины ушли самостоятельно, — наконец прокомментировала она по связи. — На них установлен программный пакет «Одиночка».

— Что это значит, лейтенант? — вступил в разговор Фримен.

— Это значит, капрал, что, когда тебя прибьют, твой «Хоплит» будет продолжать бой, — раздраженно ответила она. — До меня тоже, как выясняется, не довели всех нюансов… — созналась Элен и тут же добавила: — Киберсистема «Нибелунга» сообщает, что на остальных транспортах выживших нет. Машины покинули борт в автоматическом режиме, выполняя миссию поиска вероятного противника.

— И что теперь делать? — поинтересовался Курт.

— Заткнуться, — раздраженно оборвала его лейтенант. — Будем двигаться вдогонку ушедшим машинам, соблюдая разумную дистанцию. Нужно разобраться, что это за пакет «Одиночка». Думаю, если впереди есть какая-то материальная опасность, то эти кибернетические умники ее сметут. Ну, а если нет, то нужно попытаться перехватить контроль над ними.

Сергей тоскливо посмотрел на далекую дымку, застилающую изгибающийся кверху горизонт.

«Мы все сошли сума… — тоскливо подумалось ему. — Мы тут подохнем…»

* * *

Четыре боевые машины, разбившись попарно, двигались по леднику.

Очертания «Нибелунгов», поначалу четкие, контрастные, теперь постепенно начала поглощать туманная дымка. Анализаторы машин на протяжении последнего десятка пройденных километров показывали наличие вокруг разреженной атмосферы. В воздухе, состав которого по данным приборов был вполне пригоден для дыхания, медленно кружили неправдоподобно большие хлопья снежинок.

Отпечатки ступоходов машин четко выделялись на голубоватом фоне кислородного ледника. Следы вели в направлении горного массива.

Сергей вел свой «Фалангер» по коварной, скользкой поверхности, и гробовая тишина обволакивала его сознание, исподволь разрушая те крохи самообладания, что удалось сохранить в душе после пробуждения.

Молчали внешние микрофоны — стылый воздух снаружи имел еще слишком маленькую плотность, чтобы нормально передавать звук, молчал и коммуникатор — никому не хотелось говорить, и каждый из четверых выживших пытался адаптироваться сейчас к той реальности, которую предлагал распростершийся вокруг невообразимо чуждый человеку мир.

А посмотреть было на что. Один только горизонт, не обрывающийся ровной линией, а изгибающийся вверх, наподобие стенок гигантской, опрокинутой кверху дном чаши, был способен свести с ума: на поверхности уходящих ввысь стен, несмотря на туманную дымку, можно было угадать рельеф, и это низводило разум до состояния шока, ступора. Забыться, отрешиться от неприятных мыслей, преодолеть чуждость огромного пространства, на простор которого забросила их злая судьба, было попросту невозможно. Стоило взгляду зацепиться за нереальный горизонт, как воображение начинало дорисовывать невидимые глазу подробности и, разыгравшись, тут же принималось прочить сотни неведомых опасностей из тех, что просто обязаны существовать среди кажущихся мертвыми пространств…

Радиотишину внезапно нарушил хрипловатый голос Майлера:

— Эй, посмотрите вверх!.. — взволнованно произнес он. — Я не понимаю, что это такое, Фрайг его раздери?!

Сергей глянул в указанном направлении и через верхний сегмент прозрачного бронетриплекса кабины действительно увидел нечто, так сильно задевшее воображение Курта.

Легкий озноб пробежал вдоль позвоночника.

По леднику, двигаясь от предгорий в сторону бреши, медленно ползла угольно-черная тень. Отбрасывавшая ее конструкция парила в багряно-фиолетовых небесах. Она казалась не просто исполинской, — край огромной плоской плиты, скользившей по незримой орбите вокруг красного солнца, протянулся через небеса, перечеркивая их от горизонта до горизонта, и порождал ощущение, что сама конструкция бесконечна.

Каковы ее истинные размеры и предназначение, не взялся судить ни один анализатор, связанный с бортовой кибернетической системой шагающей машины

Просто плита. Материальная плоскость, видимый торец которой сейчас наползал на горячечный диск звезды, порождая внизу густую черную тень.

Элен Райт приостановила визгливую поступь своей машины

Услышав стихающий вой сервоприводов ее «Фалангера», Сергей взглянул на датчики и убедился, что слух не обманул его — вот уже несколько минут они двигались в атмосфере, которая по своей плотности почти не уступала земной.

Тень медленно ползла по леднику, погружая окрестности сначала в багряный сумрак, а затем и вовсе в кромешный мрак.

— Очевидно, мы наблюдаем искусственную смену дня и ночи, — глубокомысленно прокомментировал явление Фримен

Сергей промолчал, следя за тем, как тень наползла на машину лейтенанта Райт и поглотила ее. Через секунду в том месте весело вспыхнули искры габаритных и опознавательных сигналов «Фалангера».

В принципе, Сергей был согласен с утверждением Джона. Если этот мир создан искусственно (а сомневаться в этом было бы глупо), то, значит, и явления, происходящие на его просторах, должны быть подчинены определенной логике. Исходя из этого, предположение о смене дня и ночи казалось наиболее разумным и оправданным. Сергей уже понял, — нельзя давать распоясаться нервам, иначе воображение окончательно поглотит остатки здравого смысла.

Вокруг почернело. Тень плиты накрыла его машину, и свет померк, словно его отрезали ножом.

Он оглянулся.

Четкая линия терминатора уже уползала прочь, деля ледник на два разноликих пространства.

— Ладно. Двигаемся дальше, — произнесла Райт, включая прожекторы своего «Фалангера».

— А стоит ли лезть в горы в такую-то темень? — высказал сомнение Курт.

— Отставить разговоры, — оборвала его Элен. — Мы двигаемся по следам машин. Где прошли они, там сможем пройти и мы.

Сергей не стал пререкаться, все равно спорить с лейтенантом было бесполезно. Включив ручной привод фароискателя, он поворочал основным прожектором, поднимая его конусообразный узкосфокусированный луч так, чтобы максимально осветить следы прохождения шагающих машин.

До горного массива оставалось не более пятнадцати километров, и прозрачный воздух позволял рассмотреть фрагменты лежавшего впереди рельефа.

Отпечатки ступоходов шагающих машин вели к горам и, судя по направлению, терялись в огромном, чернеющем впереди провале какой-то пещеры.