Охота на мух. Вновь распятый - Лев Златкин

«То же лицо, те же страшные глаза фанатика, одна мысль овладела им, одна безумная мысль, но разве кому докажешь. Я вижу, больше никто… Гяуров, такой хороший человек, и тот о племяннике хорошего мнения: послушный, добрый, поделится последним куском… Видят то, что хотят видеть, не видят, чего не желают понять. Сейчас он жарит мух и спокойно смотрит на их муки, не просто спокойно, а с наслаждением, а потом… Гяуров смеется: „дети всегда растут исследователями, изучают природу, им любопытно“… Это — не изучение, это — самовоспитание»…

Вазген пошел к себе в комнату, но затем обернулся и тихо спросил:

— Зачем мух убиваешь?

— Заразу разносят, нам в школе объяснили, — спокойно, без злобы и раздражения ответил Мир-Джавад.

— Хочешь, подарю тебе мухобойку? «Одним махом семерых побивахом».

— Не хочу, зачем она мне? Меня мухи не интересуют, меня интересует: попаду из резинки или не попаду, куда попаду: в голову, или в крыло, или в живот. А твоя мухобойка, я видел, шлеп, и муха падает целая, как живая.

Вазген ушел в комнату. Огненные круги мелькали у него перед глазами, а чей-то голос вколачивал раскаленными гвоздями каждое слово в его голову: «И видел я в деснице у сидящего на престоле книгу, написанную, внутри и отвне запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее»…

День за днем ходил радостным Мир-Джавад, а назначения главным инквизитором края из столицы не поступало. Постепенно радость стала тускнеть, возникать сомнения, в которых Мир-Джавад не хотел себе признаться: «Неужели меня обошли?.. О бумагах Атабек ничего не может знать. Тогда кто? Кто перешел дорогу?»

Наконец, Мир-Джавада вызвал Атабек. Долго молчал, подражая Великому Гаджу-сану, курил любимые папиросы «Герцогиня».

— Поработаешь пока заместителем… — виновато начал он. — Во дворце сочли, что ты еще слишком молод для главного инквизитора. Потом, теперешний главный — старый борец, соратник Вождя… Между нами, тебе скажу, он тяжело болен, долго не протянет, каких-нибудь несколько лет, рак у него, ясно?

— У главного два заместителя уже есть, вместо кого пойду?

— Не вместо кого… Будешь третьим… Директива пришла из дворца эмира: о разорении.

— Это как?

— Всех несоглашенцев, всех непопутчиков можно грабить, доход в пользу государства.

— Блеск, э!

— Ты будешь этим заниматься.

— Как скажете, босс… А если кто будет сопротивляться или жаловаться?

— Кто будет сопротивляться, того можешь убивать, а кто жаловаться, тех ссылай на самый отдаленный и холодный остров Бибирь.

— Есть, сэр!

Атабек опять надолго замолчал, но Мир-Джавада не отпускал.

— Месяц для Гяурова наполовину прошел, — неожиданно спросил Атабек. — Что-нибудь есть?

— Сэр, я ждал назначения…

— У тебя осталось, значит, только полмесяца.

— Мало.

— Я ждать не могу. — Атабек раздавил недокуренную папиросу в золотой пепельнице. — Гяуров мне мешает… А ты будешь главным инквизитором края только после смерти старого борца за справедливость, такое распоряжение я получил от самого несравненного Гаджу-сана. Кстати, он о тебе уже все знает, помнит твоего отца, так что считай, утверждение у тебя в кармане… Я за тебя стою горой, но ты должен быть Магометом. Через полмесяца ты обязан убрать Гяурова любыми средствами, или он будет арестован. Ты обещал мне блестящую работу. Я хочу ее увидеть.

Мир-Джавад понял, что выхода нет.

— Будет сделано, босс!

Мир-Джавад, после того как убили отца, рос у дяди. С матерью случился удар, она лежала без движения, бабушка за ней ухаживала, а мальчик остался беспризорным, и дядя Муса взял его к себе. У него был сын, младше Мир-Джавада на год, Джумшид. Мир-Джавад полгода прожил у дяди. С братом у него установились такие дружественные отношения, что Джумшид ревел, вцепившись в Мир-Джавада, когда за ним пришла выздоровевшая мать, чтобы забрать домой. С тех пор они знали друг о друге все, вернее, Мир-Джавад знал о нем все.

Теперь Джумшид заведовал, после окончания торгового института, самой крупной торговой базой в городе. И Мир-Джавад, сразу же после напоминания Атабека о невыполненном задании, зашел к брату на базу.

— Как дела, дорогой?

Братья поцеловались. Джумшид взял пачку бумаг и потряс ими.

— Все просят прислать грузовики, а где я их столько возьму? Им бизнес, а мне одни хлопоты, я за всех должен отвечать, они палец о палец не хотят ударить, даже пошевелить, а я отдувайся.

— Попроси у отца, — посоветовал Мир-Джавад брату. — Худо-бедно, он — мэр города, пусть помогает.

— Ты что, своего дядю не знаешь? Родному сыну все в последнюю очередь: хорошую зарплату, квартиру, персональную машину. Не поверишь, до сих пор хожу пешком.

— Хорошо, что не под стол, — пошутил Мир-Джавад.

— Тебе хорошо шутить, я смотрю, в инквизиции одни шутники подобрались. Штучный отбор, да?

— Как брату помогу, дадут тебе грузовики, куда их посылать?

— В Корален, в первую очередь лимоны и апельсины забрать, вся партия идет в Дойчланд, сам понимаешь, должны быть свежими.

— Готовь склад, завтра утром к тебе прибудут пять машин, как минимум!

Мир-Джавад поболтал с братом о пустяках, выпил стакан чаю с кизиловым вареньем, поцеловал брата поцелуем Иуды и ушел. Больше они не встречались.

Мир-Джавад позвонил Атабеку.

— Шеф, срочно нужны машины!

— Надо, возьми! — последовал ответ.

— Взять надо у Гяурова, прошу вас ему позвонить. Но вы машины у него не просите, нажмите на срочное выполнение плана поставок лимонов и апельсинов в Дойчланд, он поймет и даст сыну машины, а остальное — мое дело.

Атабек обещал помочь. Накануне Мир-Джавад узнал о подпольном складе опиума, взял его со своими людьми, преданными только ему, начальству о складе, естественно, не доложил, и теперь все его люди сидели там в засаде, но выполняли странное поручение: разрезали апельсин на две равные половины, аккуратно вынимали содержимое, попутно отправляя его в свой желудок, в кожуру вкладывали мешочек с опиумом, склеивали половинки и закрашивали плод темным воском, затем заворачивали каждый плод в бумажку и прилепляли сверху длинную этикетку: «марока», что сокращенно обозначало «мировая автономно-республиканская овощная контора»… А тем временем машины шли на плантации за грузом цитрусовых для Дойчланд, которая взамен поставляла машинки для набивания сигарет и прочные презервативы. Один из шоферов был человеком Мир-Джавада. А сидевшие на складе агенты занимались странным для них делом, делом, которым обычно занимаются те, кого они неустанно выслеживали и ловили. Теперь агенты на собственном опыте постигали тяжелый труд контрабандистов и торговцев наркотиками…

На обратном пути одна из машин свернула в сторону от маршрута и остановилась у подпольного склада. Люди Мир-Джавада быстро выгрузили половину ящиков из машины и загрузили вместо выгруженных свои ящики с особыми апельсинами. Машина уехала на склад Джумшида, а агенты остались сидеть в засаде. От скуки они съели и те апельсины, что выгрузили из машины. Объелись так, что больше не могли на них смотреть всю жизнь. Тем более что Мир-Джавад вычел стоимость этих апельсинов из их денег, но зато заплатил за сверхурочные, чем поселил глубокую убежденность в справедливость в их сердцах…

А машины спокойно разгрузились на базе, которой заведовал Джумшид, он специально и склад для них освободил. Довольный Джумшид не уходил с базы, пока каждый ящик не был взвешен, не уложен в штабели на складе, а документы не оформлены.

А в это время Мир-Джавад заглянул «по дороге» в дом Джумшида, удивился, что тот так долго задерживается на работе: «совсем себя не бережет», остался пить чай и, улучив момент, когда жена Джумшида хлопотала на кухне, подложил пачку иностранной валюты Джумшиду в кровать под матрац. Затем Мир-Джавад долго пил чай с любимым черешневым вареньем, хвалил хозяйку и, не дождавшись брата, ушел, сославшись на неотложные дела. Из телефонного автомата, что неподалеку от дома Джумшида, он позвонил в инквизицию, в отдел по борьбе с наркотиками, изменив голос положенной в рот конфетой, сказал:

— Верноподданный сообщает: на первом складе у Джумшида крупная партия наркотиков, несколько ящиков апельсинов. Утром они уйдут в Дойчланд.

И, довольный, повесил трубку. Машина заработает, это он знал неплохо…

Усталый, как никогда, Джумшид уже уходил домой, когда территория базы была окружена солдатами, а к Джумшиду подошли трое в штатском и потребовали ключи от первого склада. Джумшид не стал даже требовать у них документов, людей инквизиции каждый узнавал по доброму и отзывчивому взгляду. Он вернулся в контору, взял ключи, полез зачем-то в карман и сразу был схвачен человеком в штатском. Его быстро обыскали и отпустили.