Танец стихий - Ольга Безмирная

Дик недовольно гудел за стойкой, не решаясь отпустить нас. Но, в конце концов, ведьма уговорила мохнатика. Правда, нам пришлось таскать за собой другое чудовище — его младшего братца:

— Он хоть и туповат, зато все в городе знают, что Бак — мой брат. И если что — придется иметь дело со мной! — ворчал корчмарь, взлохмачивая и без того спутанные волосы на затылке невысокого валла. Невысокого по сравнению с Диком: он был лишь в два раза выше меня!

Младший мохнатик оказался крайне молчалив… хотя, может, ему просто унизительно было прогуливать по городу двух девиц. Нагулявшись до ломоты в ногах, мы вернулись очень довольные. Я, полная необычных впечатлений, а Марвия полностью и недорого отоварилась в знахарских лавках. Сдав «овчарку» Дику, разбрелись по комнатам и заснули…

Мне снилось, что я танцую в группе из шести девушек в восточных костюмах в свете рамп. Концертный зал был полон зрителей. И надо было выступить безупречно, поскольку именно сегодня выбирали лучшие коллективы, способные не уронить честь города перед высокими гостями. И, как назло, одна из девушек постоянно допускала ляпы, крутилась не в такт. Ее мотало по всей сцене. Багровая Леля уже рассерженной гусыней беспрестанно что-то шипела за кулисами. Я активно призывала подругу сосредоточиться, хотя танец был уже запорот. Вконец закрутившаяся танцовщица рухнула в оркестровую яму. Музыка все продолжалась, но на сцене уже никого не было: я удивилась поспешному бегству девчонок. Метнувшись к яме, увидела распластанное тело девушки. Закричав от страха, спрыгнула вниз и повернула девушку за плечи: на меня смотрели круглые алые глаза без зрачков, дико выделяющиеся на голубовато-серой коже. Узкие серые губы исказила болезненная гримаса…

— Да вставай же, наконец, хочешь проспать свое первое выступление!? — похоже, меня будили долго, поскольку ведунья была уже слегка на взводе.

— Не тряси меня, я чувствую себя, как в миксере, — тряска к моему облегчению прекратилась: должно быть, Марвию озадачило незнакомое слово. Я открыла глаза и перед моими глазами материализовалась чашка с чем-то горячим. Правда, к моим магическим способностям это не имело никакого отношения, просто подруга решила побаловать меня душистым чаем.

— Я надеюсь, в твои планы не входит моя скоропостижная гибель? — я подозрительно покосилась на чашку.

Похоже, ведунья обиделась, она грубо сунула мне чашку, буркнула, что это «повысит бодрость», и ретировалась из комнаты. Уж и поворчать немного нельзя! Я вдохнула чудесный аромат, и, проорав «спасибо» в сторону открытой двери, выпила зелье, маскировавшееся чаем.

Сладко потянувшись, поднялась с влажной постели. Кошмар оставил о себе на память липкий пот на всем теле, поэтому я быстро обтерлась полотенцем, смочив его холодной водой из кувшина. И лишь потом громко спросила:

— А сколько у меня еще времени? — ответом была тишина, и я добавила извиняющимся тоном: — Ну, хватит дуться, подруга! После таких жутких снов вообще странно, что я все еще веду себя вполне адекватно…

— Я не дуюсь, а пытаюсь разгладить твои наряды, — раздалось из соседней комнаты, — а выход твой через пятьдесят унов… примерно. А тебе, что, кошмар приснился?

— Еще какой, — буркнула я, содрогнувшись от воспоминания. — А пятьдесят унов — это сколько? Я не очень разбираюсь в течении времени в вашем мире…

Потом вошла в комнату и увидела Марвию за работой. От ярких сценических костюмов, развешанных на мебели, и действительно находящихся в жутко смятом состоянии, летели разноцветные искорки.

— Вот, прошел один ун, — кивнула ведунья.

Я глянула на часики: примерно полторы минуты. Значит пятьдесят унов — это чуть больше часа. Да, часа тут мало: если тут вдруг найдет хороший утюг с отпаривателем, я буду корпеть часа три, как минимум. Но тут ведьма, метнув на меня лукавый взгляд, торжественно щелкнула пальцами, и костюмы стали выглядеть так, как будто их выгладили лучшие специалисты в этой отрасли. Я восхищённо вдохнула, ведунья гордо улыбнулась и продолжила:

— А дальше все просто: тысяча унов — диос?

— Диос? — звучало, словно что-то на испанском.

— Ну, день и ночь, — нетерпеливо отмахнулась Марвия. — Ревень — шестьдесят диос, ходень — сорок. Ревень и ходень — сота. Понятно?

— Более-менее, — улыбнулась я и порылась в полупустой сумке, пытаясь найти хоть что-то, способное хоть немного прояснить мне свою собственную жизнь.

Косметичка, лак для волос, салфетки для снятия макияжа, накладные ресницы… ключи. Ни фото, ни кошелька. Хотя, возможно, кошелек просто выпал из кармана при падении… Тяжело вздохнув, я быстро нанесла макияж. Марвия смотрела на этот процесс с почти суеверным ужасом:

— Зачем это? — потрясенно спросила она, наблюдая за тем, как я приклеиваю накладные ресницы.

— Не знаю, — пожала я плечами. — У нас считается, что так красивее. Наверное, я просто делаю то, что привыкла делать перед выступлением… если я, конечно, на самом деле, танцовщица.

И вот в костюме и почти с безупречным макияжем я аккуратно спустилась вниз, мучительно припоминая дорогу. Войдя в комнатку перед сценой корчмы, я вздохнула с облегчением: контуженная память вроде справилась. Ведунья важно несла за мной CDплеер, словно это было самое ценное сокровище мира. В комнатке никого не было: похоже, я выступаю первой. А может и единственной. Это несколько нервировало, всегда трудно быть первой. Подруга обняла меня, стараясь не помять, пожелала удачи и ретировалась в зал.

Вошёл Дик, окинул меня восхищенным взглядом черных глаз и присвистнул:

— Видимо, ты и вправду танцовщица!

— Ты сомневался и хотел, чтобы я выступила? — засмеялась я.

— От этого пройдохи можно ждать чего угодно! Я подумал, что он направил ко мне скрывающуюся анахку-отступницу, — усмехнулся он. Потом стал серьёзным: — Теперь все в твоих руках… и ногах. Удачи тебе и не переживай, независимо от результата, ты под моей защитой.

Великан вышел, почти согнувшись пополам под косяком. А я глубоко вздохнула, прогоняя нервную дрожь в негнущихся коленках, и, перекрестившись, вышла в зал. Прошла по скрипучей деревянной сцене в тени тяжелого пыльного занавеса и поставила плеер в конце зала, задав программу проигрыша мелодии через пять минут. Потом прошла на середину сцены и сосредоточилась на своем состоянии. Сейчас мне оставалось только довериться собственному телу, так как сам процесс танца я не помнила напрочь. Даже не знала стиль, в котором я обычно танцую: только судя по костюмам, можно предположить, что это — восток.

За занавесом слышен равномерный гул. Что ж, кеприйцы веселятся, все правильно, надо же как-то разнообразить свою жизнь. По ткани проплыла огромная тень, и громоподобный голос произнёс: