Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8 апреля 1923
Берлин
БАРС
Пожаром яростного крапамаячу в травяной глуши,где дышит след и росный запахтвоей промчавшейся души.
И в нестерпимые пределы,то близко, то вдали звеня,летит твой смех обезумелыйи мучит и пьянит меня.
Луна пылает молодая,мед каплет на мой жаркий мех;бьет, скатывается, рыдая,твой задыхающийся смех.
И в липком сумраке зеленом,пожаром гибким и слепым,кружусь я, опьяненный звоном,полетом, запахом твоим…
Но не уйдешь ты! В полнолуньев тиши настигну у ручья,сомну тебя, мое безумьесеребряное, лань моя.
13 апреля 1923
"Когда я по лестнице алмазной…"
Когда я по лестнице алмазнойподнимусь из жизни на райский порог,за плечом, к дубинке легко привязан,будет заплатанный узелок.
Узнаю: ключи, кожаный пояс,медную плешь Петра у ворот.Он заметит: я что-то принес с собою —и остановит, не отопрет.
"Апостол, — скажу я, — пропусти мя!.."Перед ним развяжу я узел свой:два-три заката, женское имяи темная горсточка земли родной…
Он поводит строго бровью седою,но на ладони каждый изгибпахнет еще гефсиманской росоюи чешуей иорданских рыб.
И потому-то без трепета, без грустиприду я, зная, что, звякнув ключом,он улыбнется и меня пропустит,в рай пропустит с моим узелком.
21 апреля 1923
НА ОЗЕРЕ
В глазах рябило от резьбыоранжевой и черной зыби,и плыл к огню — к библейской глыбезакат — сумрак из трубы.
И, черный жар и дым мохнатыйследя торжественно с кормы,следя прибрежный бор зубчатый, —в очарованье плыли мы.
И Сердце было так прозрачно,так пел прожженный Богом свод,что бор, и озеро, и дачный,дымящий глухо пароход, —
приобретали незаметнозначенье чуда в этот час, —и в темной зыби женских глазплыл и дышал огонь стоцветный.
<22 апреля 1923>
"В часы трудов счастливых и угрюмых"
В часы трудов счастливых и угрюмыхмоя благая слушает тоска,как долгой ночью в исполинских думахворочаются в небе облака.
Ударит и скользнет Господь по лире,здесь отзвук — свет еще одной зари…Здесь все творит в сладчайшем этом миреи от меня все требует: твори.
Гул дантовский в тебе я слышу, тополь,когда ты серебришься пред грозой,и муравьиный вижу я Акрополь,когда гляжу на хвойный холм живой.
Поет вода, молясь легко и звонко,и мотыльковых маленьких мадоннзакат в росинки вписывает тонкопод светлый рассыпающийся звон.
Так как же мне, в часы нагие ночитомясь в себе, о, как же не творить,когда весь мир, весь мир упрямый хочетсо мной дышать, гореть и говорить?
28. 4. 23.
"О, как ты рвешься в путь крылатый…"
О, как ты рвешься в путь крылатый,безумная душа моя,из самой солнечной палатыв больнице светлой бытия!
И, бредя о крутом полете,как топчешься, как бьешься тыв горячечной рубашке плоти,в тоске телесной тесноты!
Иль, тихая, в безумье тонкомгудишь-звенишь сама с собой,вообразив себя ребенком,сосною, соловьем, совой.
Поверь же соловьям и совам,терпи, самообман любя, —смерть громыхнет тугим засовоми в вечность выпустит тебя.
2 мая 1923
ГЕКСАМЕТРЫ
ЧУДО
В жизни чудес не ищи; есть мелочи — родинки жизни;мелочь такую заметь — чудо возникнет само.Так мореход, при луне увидавший моржа на утесе,внуков своих опьянит сказкой о деве морской.
ОЧКИ ИОСИФА
Слезы отри и послушай: в солнечный полдень старыйплотник очки позабыл на своем верстаке. Со смехоммальчик вбежал в мастерскую, замер, заметил, подкрался,тронул легкие стекла, и только он тронул — мгновеннопо миру солнечный зайчик стрельнул, заиграл по далекимпасмурным странам, слепых согревая и радуя зрячих.
<6 мая 1923>
СЕРДЦЕ
Бережно нес я к тебе это сердце прозрачное. Кто-тов локоть толкнул, проходя. Сердце, на камни упав,скорбно разбилось на песни. Прими же осколки. Не знаю,кто проходил, подтолкнул: сердце я бережно нес.
7 марта 1923
ПАМЯТИ ГУМИЛЕВА
Гордо и ясно ты умер, умер, как Муза учила.Ныне, в тиши Елисейской, с тобой говорит о летящеммедном Петре и о диких ветрах африканских — Пушкин.
19 марта 1923
"Нет, бытие — не зыбкая загадка!"
Нет, бытие — не зыбкая загадка!Подлунный дол и ясен, и росист.Мы — гусеницы ангелов; и сладковъедаться с краю в нежный лист.
Рядись в шипы, ползи, сгибайся, крепни,и чем жадней твой ход зеленый был,тем бархатистей и великолепнейхвосты освобожденных крыл.
6. 5. 23.
ГРОЗА
Стоишь ли, смотришь ли с балкона,деревья ветер гнет и самшалеет от игры, от звонас размаху хлопающих рам.
Клубятся дымы дождевыепо заблиставшей мостовойи над промокшею впервыезелено-яблочной листвой.
От плеска слепну: ливень, снег ли,не знаю. Громовой удар,как будто в огненные кегличугунный прокатился шар.
Уходят боги, громыхая,стихает горняя игра,и вот вся улица пустая —лист озаренный серебра.
И с неба липою пахнулоиз первой ямки голубой,и влажно в памяти скользнуло,как мы бежали раз с тобой:
твой лепет, завитки сырые,лучи смеющихся ресниц.Наш зонтик, капли золотыена кончиках раскрытых спиц…
7 мая 1923
"Я странствую… Но как забыть? Свистящий"
Я странствую… Но как забыть? Свистящийрвал ветер твой платок, дышал прибой,дышала ты… на гальке шелестящейпрощался я с отчизной и тобой.
Мотало ялик. Полоса туманалуну пересекала пополам,вздымалось море отгулом органа,стекало по заплаканным скалам.
И ты на небывалое изгнаньеблагословляла жалобно меня,и снилось мне, что ночь твое дыханье,что ты умрешь при мановенье дня.
И клялся я, что вечно и повсюду,на всех распутьях мировой глуши,о, как беречь, как праздновать я будугнев и любовь — бессонницу души.
И море встало. Холодом и дымомотхлынул берег, весь тобой звеня.Я странствую… На берегу родимомты, верная, еще не ждешь меня.
Берлин, май 1923 г.
ВСТРЕЧА
И странной близостью закованный…
А. БлокТоска, и тайна, и услада…Как бы из зыбкой чернотымедлительного маскарадана смутный мост явилась ты.
И ночь текла, и плыли молчав ее атласные струитой черной маски профиль волчийи губы нежные твои.
И под каштаны, вдоль канала,прошла ты, искоса маня;и что душа в тебе узнала,чем волновала ты меня?
Иль в нежности твоей минутной,в минутном повороте плечпереживал я очерк смутныйдругих — неповторимых — встреч?
И романтическая жалостьтебя, быть может, привелапонять, какая задрожаластихи пронзившая стрела?
Я ничего не знаю. Страннотрепещет стих, и в нем — стрела…Быть может, необманной, жданнойты, безымянная, была?
Но недоплаканная горестьнаш замутила звездный час.Вернулась в ночь двойная прорезьтвоих — непросиявших — глаз…
Надолго ли? Навек?.. Далечеброжу и вслушиваюсь яв движенье звезд над нашей встречей.И если ты — судьба моя…
Тоска, и тайна, и услада,и словно дальняя мольба…Еще душе скитаться надо.Но если ты — моя судьба…
1 июня 1923
- Нерв (Стихи) - Владимир Высоцкий - Поэзия
- Россия и Родина – любимая Можга. Север, Можга и Воркута - Владимир Герун - Поэзия
- Средь бела дня. Выпуск 4 серии «Стихи гуськом» - Лариса Миллер - Поэзия
- Струны: Собрание сочинений - Юрий Верховский - Поэзия
- Гроздь - Владимир Набоков - Поэзия
- Русалка - Владимир Набоков - Поэзия
- Аллея Любви РИФМОГРАДа - Коллектив авторов - Поэзия
- Избранные стихи из всех книг - Редьярд Киплинг - Поэзия
- Poems and Problems. Poems - Владимир Набоков - Поэзия
- Том 2. Стихотворения (1917-1921) - Владимир Маяковский - Поэзия