Весенние грозы - Виктор Исьемини

Шут погрузился в чтение. Приказы были одинаковыми, и писец перебелял их один за другим, оставляя место для имен, названий городов и численности вооруженных отрядов. Всем было назначено отправить отряды конных латников и пеших стрелков в Эгенель, где оным отрядам стать под начало сэра Войса.

Следуя давней привычке рассуждать вслух, карлик принялся подсчитывать, сколько людей окажется в распоряжении Алекиана, когда он выступит на Сантлак.

***

Коклос еще раз перебрал бумаги, пересчитал, загибая пальцы. Карлику было немного не по себе, казалось, будто кто-то следит за ним, хотя в скриптории было, разумеется, пусто. Закончив подсчеты, Полгнома стал раскладывать недописанные послания по местам, бормоча:

- Ну вот, даже если все эти господа выполнят приказы в точности, наберется около шестисот... А ведь не выполнят, я их знаю! Братец ошибся. Повели он явиться графам лично - они бы прихватили с собой лучших людей, а так отправят в поход, кого поплоше и с дрянным оружием. Разве братец этого не понимает? Понимает. Почему он так поступает? Потому что верит в силу проповеди нашего серенького дурня Когера. Графов оставляет на местах, чтобы порядок был, а с собой - неважно кого, если Когер дунет-плюнет, и все сладится чудом гилфинговым. Это опасно, очень опасно... С шестью сотнями негодных латников и горсткой дворян бросаться на весь Сантлак. Суеверие погубит братца, и что тогда?.. Так, а что у нас здесь?

Карлик перешел к другому столу.

- Ну, это я уже читал. Графам восточных провинций - оказывать всяческое содействие капитану Роккорту ок-Линверу, назначенному сенешалем Востока. Вот еще один старый дурак... Ну, авось управится... а здесь? О, здесь письма северянам!

Коклос стал оглядывать незаконченные послания сеньорам северных земель. На север письма отправлялись непрерывно, многие документы являлись ответами или сообщали о чем-то, адресату давно известном... потому из обрывков, оставшихся сейчас на столе, сложно было бы вывести цельную картину. Но Коклос постоянно следил за перепиской императора, а потому свежие тексты разве что дополнили его понимание планов Алекиана и Мунта. На севере назревали грандиозные события, неспроста архиепископ предполагал отправиться туда лично.

Намечалось нанести удар по эльфам, засевшим в Феллиосте, используя воинство Белого Круга. Огромное войско должно было прокатиться по марке железным валом, сметая все на пути. Алекиан и Мунт велели быть беспощадными и, не зная жалости, карать и нелюдей, и подданных императора, запятнавших себя подчинением эльфам. Крамолу следовало выкорчевать с корнем, выжечь каленым железом - именно такие выражения использовал Мунт. Его величество изъяснялся более сдержанно, напоминая своим людям, что следует проявлять твердость...

Коклос быстро пробежал глазами листки, поминутно косясь на дверь. Никто не появлялся, но карлик по-прежнему чувствовал себя странно, как будто за ним наблюдают. Поспешно закончив "работу", Полгнома заторопился из скриптория. Уходил он, разумеется, прежним путем - используя лаз в тайную галерею. Когда карлик, придерживая полы плаща, протискивался в узкий лаз, зацепился за рычаг механизма, запирающего проход. Здесь следовало соблюдать осторожность, так что Коклос задержался и, неловко вывернув шею, медленно отцепил застрявшую одежду. На глаза ему попалась крошечная блестка.

Шут аккуратно подцепил булавку с круглой янтарной головкой. Вопреки привычке болтать без умолку, он старательно молчал. Эта булавка - откуда она взялась? Гиптис Изумруд! Точно, он ведь похлопал Полгнома по плечу, прощаясь! Вот тогда и булавочку подвесил! Как он тогда сказал? "Всегда может рассчитывать на помощь придворного мага. Если что случится - только позовите". Что Гиптис имел в виду? Для чего вздумал следить за Коклосом? Решил воспользоваться карликом, чтобы вызнать то же, что знает Полгнома? Или в самом деле желает помочь, если с шутом стрясется беда? Загадка!

И как теперь поступить с булавкой? Выбросить или, напротив, повсюду таскать с собой? Вот ведь как трудно с чародеями, которые никогда не говорят прямо, что у них на уме...

Полгнома был достаточно знаком с азами теоретической тавматургии и умел обезопасить магический артефакт. Шелк, как известно, препятствует магии. Коклос вытащил шелковый платок и аккуратно завернул находку - так, чтобы янтарная головка оказалась покрыта несколькими слоями ткани.

После этого карлик с наслаждением нарушил молчание.

- Взирайте, как наш герой преодолел могущественные чары коварного мага! - объявил карлик и потянул рычаг, закрывая вход в скрипторий.

***

Утомленный похождениями, Коклос отправился на кухню. Там он потребовал на пробу яства, приготовленные к обеду их величеств. В прежние беззаботные времена Полгнома выпросил, чтобы поварам был отдан приказ, позволяющий ему подобные привилегии. Хотя воды с тех пор утекло изрядно, указ действовал по-прежнему, и Коклос регулярно им пользовался. Поварам он объяснял, что избегает парадных обедов, потому что человек он простой, церемоний не любит, да к тому же в императорской трапезной слишком высокие стулья.

Отобедав, шут отправился в собственный закуток, понадежней спрятал зачарованную булавку и завалился на кровать. Разглядывая трещины на потолке, он обдумывал ситуацию, по привычке бормоча вслух все, что приходило в голову.

- Итак, - продолжал он нескончаемый спор с собой, - следует признать, что Когер в самом деле блаженный в высоком смысле. И чудотворец настоящий, без обмана. Если болвану помогает божество, а я считаю, что действия его братцу во вред - значит, в битве с Когером мне следует заручиться сильным союзником. Самым сильным, какой только сыщется, ибо мне придется иметь дело с врагом, которого поддерживает Пресветлый. Кто силен настолько, чтобы уравновесить шансы?.. Да, пожалуй, так. Больше не к кому обращаться.

Приняв решение, шут, однако, с места не двинулся. Он пролежал часа два - ждал, пока закончится обед. Разглядывал трещинки и бугорки, которые сплетались в своеобразный узор, закрывал то один глаз, то другой. Странным образом в воображении шута разводы на потолке переплетались с его мыслями и составляли единое целое. Наконец Коклос задремал.

Проспал шут не больше получаса. Затем вскочил, встряхнулся, зевнул, протер глаза и отправился к императрице. В этот час она обычно отдыхала в своих покоях, окруженная придворными дамами. Коклос явился, громко топая сапожками, чтоб привлечь внимание к своей скромной особе. Колотил подошвами карлик так громко, что все смолкли и уставились на него.

- Ваше императорское величество! - выкрикнул шут. - Прошу личной аудиенции!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});