Лоб Желтый Карман. Место преступления: виа Аппиа Антика - Елена Джеро

Патриция насмешливо посмотрела на француза:

– Чья б корова мычала! Можно подумать, вы другой масти, синьор жиголо! Ладно хоть у Клаудии хватило мозгов не выходить за вас замуж! А то неизвестно, кто бы сейчас в курительной лежал. Хотя это вряд ли – вы, поди, удавили бы ее без свидетелей, устроили бы какой-нибудь несчастный случай, в лесу, например, или в бассейне. Если б, конечно, у вас этот бассейн был.

На альфонса эта тирада ничуть не подействовала.

– К вашему сведению, дорогая Патриция, – невозмутимо отвечал он, – чтобы поднять свои гонорары, совершенно необязательно кого-то умертвлять. Можно просто поменять source de revenus. Вам это в голову не приходило? Ах, ну да, вы же сами являетесь, как это… доходным источником. Только у вас это называется «спонсор археологической экспедиции», – он растянул улыбку во все лицо и игриво помахал пальцами Карло.

Историк с укором посмотрел на обидчика, потом перевел взгляд на жену, но ничего не сказал. Вместо него непривычно грубо высказался Маурицио.

– Заткнитесь, все! У нас тут убийство, а не семейный обед. (Анна только сейчас поняла, что от волнения он говорит на чистом итальянском.) После будете упражняться в красноречии. Сейчас поважнее вопросы есть. Если этот чертов колонель Монте…

– Какой колонель, ты что, Маурицио? – перебила Патриция. – Никакого колонеля Монте не существует. Мы слышим это имя уже двадцать лет, и за это время никто за великими секретами государственного значения не явился. Нет, это кто-то нарочно пытается ввести нас в заблуждение. Отвлечь наше внимание от себя, – Патриция остановилась и посмотрела прямо на Анну. – От своего участия в этом грязном преступлении. В убийстве нашего брата!

– Баста! – грохнул кулаком по ручке тахты Маурицио. – Значит, так. Сейчас все быстро приводят себя в порядок, после чего дружно идем в полицию.

Карло все так же молча встал и вышел. Патриция пыталась еще немного поспорить с братом, взывая к чувству долга и благоразумию. Требовала задуматься, если не о собственной судьбе, то хотя бы о будущем компании. Маурицио уверил сестру, что заботится и о том и о другом, поскольку хоть и не вице-президент, но владеет точно таким же пакетом акций, как и у нее.

Дидье вызвался посторожить русскую и заодно дом, но Маурицио и здесь был непреклонен: в участок идут все, а за Анной он и сам превосходным образом посмотрит.

Как только они остались вдвоем, он пересел на канапе и взял ее за руку.

Ладонь его была гораздо горячее, чем Анина, – прямо огонь.

«Огонь ада», – подумала девушка, вспомнив о пентаграмме. Почему-то раньше она эту татуировку не замечала. «Естественно, – ответила она себе, – ты же первый раз видишь Маурицио без одежды». Идиотские мысли лезут в голову, когда надо защититься от других, серьезных.

– Это не я, – глядя в карие с янтарным отливом глаза, сказала Анна.

– Я знаю, – кивнул Маурицио.

Как же он на брата похож! Те же четко очерченные губы, тонкий нос, сросшиеся на переносице низкие брови, делающие хозяина похожим на хищную птицу. Но не на орла, каким, без сомнения, являлся старший Морацци, а на что-то менее опасное, слегка прирученное. Как сокол.

Телефон в левом крыле сокола громко звякнул и заквакал мультяшным голосом: «Вам письмо».

Глава 3. Бритва Оккама

9:50

Стукнувшись головами, они уставились на дисплей.

«La modalità di consegna dei documenti sarà communicata successivamente»12.

Анна повернулась к Маурицио с немым вопросом в глазах, но он не отнимал взгляда от светящегося экрана. За то время, пока он его изучал, можно было прочитать сообщение раз пятнадцать. Не торопясь, с выражением.

Вдруг он вскочил и побежал по направлению к выходу. Анна, потеряв от неожиданности секунду, бросилась за ним. По тому же фарватеру обогнула стол и прыгнула через оттоманку, словно через спортивного козла. Маурицио уже вылетел в зеркальный коридор, не сбавляя скорости на повороте, и затормозил лишь у входной двери, приложившись к ней обеими руками. Дернул за витую ручку, еще раз – заперто. Откинул крышку замаскированного образком Мадонны щитка, набрал код на подсвечиваемой клавиатуре. Ответом ему был противный писк и надпись на зеленом экране: «Неправильная комбинация».

Подоспевшая Анна решила, что деверь, наверное, ошибся с разбегу, и уже открыла рот для совета проверить еще раз, но он уже несся через кухню к черному ходу. Пришлось опять гнаться за ним. Впустую – и эта дверь не поддалась. Уже медленнее, но все равно довольно резво младший сын графини запрыгал от окна к окну. Что толку – везде же решетки. Анна сколько раз думала: как это должно быть ужасно – жить рокфеллером в этой тюрьме? Чего эти внутренние хоромы стоят, если снаружи мир в клеточку? А самое ужасное – что сам себя сюда засадил. Находиться в постоянном страхе – разве это не худший острог на свете?

У предпоследнего окна Маурицио наконец остановился, оперся руками на подоконник и уставился в сад. Анна уже не спеша приблизилась. Стекла были идеальной прозрачности, казалось, их вовсе нет. Только ветер не чувствовался – хотя и дул: вон кусты качаются. За кустами просматривался инвалидный «Фиат» супругов де Роз, ее «БМВ» тоже был на месте. Ворот отсюда было не видно. Все как всегда, ничего необычного. Но тут глаза перевели резкость с удаленных объектов на близлежащие, и Анна захлопнула ладошкой готовый вырваться крик.

В нескольких метрах от окна, у ирисовой клумбы растянулся белый с коричневыми пятнами щенок. Как-то сразу стало понятно, почему он не двигается. Так и смотрела на маленькое тельце, не моргая, пока не додумалась зажмурить глаза.

– Дядя, мы идем в полицию? – раздалось за спиной с едва различимой вопросительной интонацией. В дверях гостиной, изучая ковер под ногами, стоял Филиппо. Он был уже полностью одет.

Маурицио только удрученно покачал головой:

– Не сейчас, малыш. Позови всех сюда, пожалуйста! И как можно быстрее.

Филиппо развернулся и зайцем поскакал наверх.

«Бедный ребенок. Еще пока не понял, что случилось», – подумала Анна. А может, и не поймет – при синдроме Аспергера эмоциональные связи иначе складываются. Она читала, что привязываются аспергерцы только к тем, кто непосредственно ими занимается. Что об отце Филиппка даже с натяжкой сказать нельзя. Было нельзя то есть.

Через несколько минут, громко топоча по лестнице, спустились остальные заложники. Переодеться никто не успел, только француз напялил наизнанку поло. Выстроились в ожидании полукругом перед Маурицио и Анной. Лица хмурые, озабоченные. Рты закрыты, зато взгляды вопили вовсю.

Может, поэтому Маурицио тоже заговорил громко, отчетливо:

– К сожалению, я позвал вас, чтобы сообщить плохие новости. Первая – код смартлока изменен. Как вам известно, обе двери титановые, с противосъемными штырями – их хрен спилишь, да и нечем здесь. Решетки на окнах стационарные. Другими словами, дом запечатан.

Испущенный аудиторией вздох больше походил на всхлип, но оратор перекрыл его железным голосом:

– Не паниковать! – и, словно пресекая панику, поднял открытую ладонь. – Второе. Мы получили еще одно сообщение.

Он достал телефон и зачитал текст:

– «Способ передачи документов будет сообщен позже». Это означает, что убийца – не Анна. И не я. Разумеется.

– Разумеется? Вы с Аннет запросто можете быть сообщниками, – вскинулся Дидье.

Клаудия пихнула его в бок локтем.

– Не так уж Альфонс и не прав! – неожиданно вступилась Патриция. – Не в смысле, что сообщник ты, Маурицио, это бред, а что – он существует, сообщник. Ты сам сказал, он где-то недалеко. Необязательно в доме, он может быть и на улице, и в домике де Розов…

Она запнулась и уже медленно докончила:

– Их поэтому и не видно.

Клаудия махнула на сестру рукой:

– Ой, да ладно! Они же безвредные совсем! И столько лет нам служат! Матери то есть.

– О супругах де Роз нам ничего неизвестно. Но исключать худшее мы не можем, – все тем же металлическим голосом сообщил хирург. – Под худшим я имею в виду их насильственную смерть.

По залу пронесся общий, усиленный эхом стон.

– Кстати, третья новость – у нас еще один труп, – сообщил Маурицио.

Слушатели принялись вертеть головами, недоуменно пожимая плечами, – вроде все были на месте.

Подождав немного, Маурицио продолжал:

– Слава богу, на этот раз собака. Мне жаль, Клаудия.

– О нет! Только не это! Только не Бонапарт, – вскрикнула хозяйка барбоса. (Вот как его, оказывается, звали.) – Его-то за что? Не повинное ни в чем существо! Где же он?

Брат печально кивнул в направлении клумбы. К злосчастному окну кинулись все, кроме уже наглядевшихся на грустное зрелище и Филиппо, – Патриция велела ему не смотреть. Чтобы исключить случайное попадание трупа в кадр, посадила мальчика на банкетку, стоящую под зеркалом между окнами. В кресло соседнего простенка опустился Карло и раскурил сигару. Анна первый раз видела, чтобы в гостиной курили, но нарушителю никто ничего не сказал. Его и раньше-то нечасто замечали, а в кризисных условиях он сделался совсем невидимкой.