Холодная ярость - Дмитрий Петров

Она обошла обе комнаты, кухню и коридор, оставила свет только в той, где сидел Артемка. В этом году он оканчивал первый класс, а теперь столько задают на дом! Вот и сейчас мальчик сидел, низко склонив голову, чуть ли не положив щеку на тетрадь, и выводил какие-то каракули.

– Нельзя наклоняться так низко, – сказала Марина, подходя к нему, – глаза болеть будут, я же тебе сто раз говорила… Что ты пишешь? Неужели еще не сделал уроки?

Наблюдая, как сын выполняет домашнее задание, Марина каждый раз жалела его – он казался ей таким еще маленьким! И как только справляется в школе?

– Нам задали писать сочинение, мама, – важно заявил Артемка, радостно поднимая голову от тетради. – А я не знаю, что писать.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Сочинение? – переспросила Марина, по ходу разговора стаскивая с себя форменный китель и узкую юбку. – А вам не рано еще писать сочинения? Насколько я помню, сочинения задают только в старших классах.

– Да нет же, мама, – обиделся Артем, вскакивая из-за стола. – Ты ничего не понимаешь! Это самое настоящее сочинение – нам так и сказали. Мария Григорьевна задала – вот посмотри. Сочинение о том, как каждый проведет лето. Мария Григорьевна сказала, чтобы посоветовались с родителями и написали – по полстранички всего. Что мне написать?

И правда – а что ему написать? Куда поедет Артемка этим летом?

Никуда. Никуда он не поедет, будет все лето сидеть в городе.

Маринина мама умерла семь лет назад, как раз в год, когда родился Артем.

Не дожила до появления внука нескольких месяцев. Отца у Марины не было никогда, она даже помнила, как в детстве ее удивляло это слово. У подружек, у всех детей во дворе и в классе папы были – всякие разные, в том числе и плохие, а у нее не было никакого. Мужчина в доме – это как?

Они с матерью жили всегда вдвоем – до тех пор, пока Марина не вышла замуж.

Случилось это на первом курсе, когда Марина только поступила в педагогический институт. Она поспешила, это было ясно почти с самого начала. Наверное, если бы у нее был папа и она больше знала бы о мужчинах, о том, что такое полная семья, все вышло бы иначе. Тогда Марина могла бы критичнее оценивать будущего супруга, умела бы для себя самой формулировать требования к мужу и к будущей своей семье.

Но этого не было – детство вдвоем с матерью не прошло даром. Был сильный испуг стать такой же, как мама, – несчастной женщиной с неустроенной судьбой. И был сильный интерес к этим загадочным, можно сказать, неведомым существам – мужчинам. Мужчина – само слово звучало маняще и таинственно, было в нем что-то завораживающее, сладкое, пленительное. Мужчина – что это за зверь такой?

Наверное, ласковый и нежный, совсем как в названии известного фильма…

Вадик Макаров, бывший одноклассник, не был, конечно, зверем. Как не был он также ласковым и нежным. Правда, он был красивым, тут ничего не скажешь.

Красавец – этого не отнять. На него еще со школьных времен девчонки заглядывались. А когда среди других он начал отмечать Марину Карсавину, зависти подружек не было пределов.

А она? Она была счастлива. Это была первая любовь, причем счастливая, потому что закончилась браком, несмотря на всеобщие уверения в том, что ранние браки удачными не бывают.

Но кто так говорил? Так говорили родители с обеих сторон, учителя и вообще старшие товарищи. А разве они понимают что-нибудь в настоящих чувствах, в любви? Конечно нет, куда им…

Марина с Вадиком поженились, когда были на втором курсе: она в своем педагогическом, а он в железнодорожном. Была свадьба с обилием гостей, почти непосильная для бюджета двух семей, с обязательным фотографированием на память, с рестораном и оглушительным пением про то, что «обручальное кольцо – не простое украшение». Кто этого Не проходил? Куда ни кинь взгляд в разные концы нашей необъятной Родины – нет такого человека. На третьем курсе Марина родила сына. За три месяца до этого умерла мама, и Марина ужасно переживала, для нее это было сильным потрясением, которое передалось и ребенку.

Сначала это не было заметно, разве что Артемка плохо спал и часто просыпался с плачем, чем доводил Марину чуть ли не до нервного истощения: попробуйте вставать к младенцу и укачивать его по десять раз за ночь…

Потом болезнь стала прогрессировать, и исследование показало нарушение деятельности сосудов головного мозга.

– Вы нервничали во время беременности? – спросила врачиха у Марины, получив результаты томографических тестов. – Вот это и сказалось на ребенке.

Будем лечить.

Лечили исправно, но сколько нужно на это денег! Одни таблетки, помогающие при спазме сосудов мозга, стоят больше, чем две студенческие стипендии, вместе взятые. И это только за одну упаковку, а их нужно по десять на цикл.

Вот тут и начал сказываться характер Вадима. Молодой муж был всем хорош до тех пор, пока не начались реальные трудности. Нет, на словах он не отказывался помогать, но ничего не делал для этого. Наверное, Вадима можно понять: молодой человек, студент, он был абсолютно не готов к тому, чтобы принимать на себя ответственность, чтобы совершать какие-то серьезные поступки.

– Мне ведь нужно учиться, – говорил он Марине, пожимая плечами. Как будто ей было не нужно! Как будто этот больной ребенок принадлежит ей одной…

Жили они втроем, в квартире, оставшейся Марине от матери. Это были родные стены, здесь она провела свое детство, здесь повзрослела, здесь и воспитывала своего ребенка. А Вадим понемногу стал все чаще уходить ночевать к родителям.

Сначала он объяснял это тем, что Артемка громко плачет по ночам и мешает спать, а ведь утром нужно идти в институт. Потом эти ночевки в родительском доме стали все более частыми, и Вадим попросту перестал их объяснять. Он просто звонил вечером и легким голосом сообщал: «Мариша, я останусь у папы с мамой».

Конечно, так гораздо легче жить. Мама приготовит ужин, постирает и усадит в кресло смотреть телевизор. Можно пойти на дискотеку и вернуться в четыре часа утра. И не нужно в двадцать лет тащиться к жене с ребенком, помогать по хозяйству и выслушивать бормотание растерянной жены о всяких скучных вещах вроде болезни мальчика или дороговизны лекарств. И вообще не нужно думать о деньгах – просто здорово!

Понимала ли Марина, что происходит и к чему идет дело? Конечно, понимала, она с детства была умненькой девочкой. Но что тут можно сделать? Ей приходило в голову, что, может быть, правы были те, кто перед их с Вадимом свадьбой качали головами и говорили о том, что рано еще им думать о браке. Марина злилась на мужа, плакала и даже ревновала – для этого тоже находились поводы. Бывало, что жгучая обида терзала и рвала ее сердце. Но два раза в неделю Вадим приходил домой. Он появлялся на пороге – красивый, в купленной родителями новой кожаной куртке, и Марина ничего не могла с собой поделать. Сердце ее млело, таяло, она мгновенно забывала обиды, да и вообще все на свете, и бросалась мужу на шею.

Она говорила себе, что это – любовь.

Родители Вадима понемножку помогали, но в Целом они сочувствовали сыну, жалели его. Им казалось, что Марина требует от их сына слишком много, а может быть, даже специально окрутила его, чтобы повиснуть на шее. И их тоже можно отчасти понять – свой ребенок ближе. А может быть, они и сами еще не были по возрасту и морально готовы к тому, чтобы стать дедушкой и бабушкой…

Свекровь, молодящаяся женщина сорока трех лет, вообще терпеть не могла, когда ее называли бабушкой – ее это просто коробило: казалось несправедливым, чуть ли не оскорблением ее молодости. А свекор гораздо больше интересовался недавно купленной иномаркой с автоматической коробкой передач, чем своими обязанностями дедушки. Какой может быть еще внук в сорок три года, когда так приятно выруливать перед девушками на новеньком автомобиле! Это по-мужски, по-настоящему – совсем не то, что говорить о подгузниках и о детском питании.

Глядя на свекра, Марина не раз с тревогой думала о том, что есть на свете мужчины, которые никогда не взрослеют, остаются инфантильными детьми. Не в том смысле, что не пьют и не курят, – нет, как раз курят и не прочь выпить. Маринин свекор был красивым, статным мужчиной с мужественным волевым лицом и спортивной фигурой – ни дать ни взять Керк Дуглас в фильме «Спартак». Но он остался ребенком в смысле отношения к жизни – не мог сам принимать решения, не ощущал своей ответственности ни за что. Словом, не чувствовал себя главой семьи.

Марина глядела на это с тревогой, потому что вдруг начала подозревать, что ее муж Вадим пошел в отца.

После окончания института Вадим тотчас занялся бизнесом, который организовал на паях с одним товарищем. Бизнес рухнул через два месяца.

Следующая фирма, основанная Вадимом, не продержалась и недели – убытки были огромными. Марина тогда по распределению после своего педагогического работала в школе учительницей истории. Она с ужасом глядела на приехавших страшных рэкетиров, которым было поручено взыскать суммы с ее мужа. Трудно сказать, правы были кредиторы или Вадим, клявшийся, что ни в чем не виноват, а виновата судьба, злополучное стечение обстоятельств… Кто его знает – в бизнесе-то…