Жена понарошку - Эмили Джордж

— Я предложил тебя в качестве секретаря, — заявил отец, — хотя Доминик почему-то усомнился, захочешь ли ты участвовать в этом деле.

Почему-то усомнился! — мрачно усмехнулась про себя Кристи, но мысль о том, что он, возможно, не желает ее видеть, странным образом задела девушку.

— Передай Доминику, что я согласна, — коротко сказала она. — В конце концов, это поможет мне поддерживать рабочую форму.

— Ты сможешь сообщить ему это лично, — улыбнулся отец. — Сегодня вечером он придет к нам на ужин, — пораскинем мозгами, набросаем план первоочередных действий.

Сердце Кристи так и подпрыгнуло. Как когда-то, в семнадцать лет, она покраснела при одной мысли о встрече с Домиником.

Что со мной происходит? — в отчаянии подумала она. Я веду себя, как истеричка, и это притом, что испытываю к этому человеку в лучшем случае неприязнь!

— А кто еще будет на собрании? — поинтересовалась девушка, пытаясь взять себя в руки.

— Во-первых, Джон Говард из местного банка, который, в свою очередь, обещал привести какого-то богача, сколотившего себе миллионное состояние. Тот вроде бы готов сделать пожертвование в наш фонд. Думаю, мне удастся убедить присоединиться к нам леди Энтони. Пожилая дама почти не выходит из дома из-за артрита, но, полагаю, не откажет в помощи Доминику — она всегда питала к нему слабость.

— Да, особенно с тех пор, как он подарил ей набор шоколадок, выигранный им на соревнованиях! — заметила Кристи.

Отец ухмыльнулся.

— Ты, кажется, до конца жизни не простишь ему, что он передал этот приз не тебе.

— Я вовсе не в обиде, — елейным голоском произнесла Кристи. — В конце концов, он сразу заявил, что этот шоколад недостаточно хорош для меня.

Сколько ей было тогда — одиннадцать? А Доминику, стало быть, — девятнадцать, он учился в медицинском колледже. Кристи уже тогда обожала его, и Доминик относился к ней снисходительно, как хозяин к резвому и преданному щенку.

— Кстати сказать, леди Энтони замечательно сохранилась для своих лет, — заметил отец. — Говорят, она была необыкновенно хороша в молодости, когда жила в Лондоне, и перебралась сюда, только овдовев. Да, еще на собрании будут викарий и майор Барнс.

Брови Кристи взмыли вверх.

— Но ведь майор и леди Энтони всегда были не в ладах.

— Да, они любят повздорить, — улыбнулся отец. — Не знаю почему, но мне кажется, что втайне они получают от этого удовольствие. Майор — неутомимый организатор, и его помощь нам не помешает. Кстати, сбор — у Доминика, в бывшем доме священника. Я предложил сделать тебя ответственной за закуску и напитки, — сказал он, виновато поглядев на нее. — Если бы Берта… — Он замолк.

Кристи вздохнула. Да, если бы мать была здорова, то развернулась бы в этом комитете вовсю. Как и майор Барнс, она была непревзойденным организатором здешних мероприятий, и немало летних дней Кристи провела, участвуя в приготовлениях к летним праздникам, помогая матери делать выпечку и готовить напитки.

Вероятно, именно ностальгия по тем прекрасным далеким дням заставила Кристи воздержаться от упреков отцу по поводу того, что он самостоятельно распорядился ее временем.

Кристи вынула из духовки только что испекшиеся румяные бисквиты.

Обитатели Сетондейла свято соблюдали традиции. Ни одна уважающая себя хозяйка не позволила бы гостю уйти из дома, не угостив его пирогом или булочкой собственного приготовления.

Слава богу, я, кажется, не утратила прежних навыков, с удовлетворением думала Кристи, пробуя хрустящую золотистую корочку. Кроме бисквитов она испекла печенье по личному рецепту миссис Марсден и приготовила сэндвичи, заботливо упаковав их в бумагу.

Кристи воспользовалась отцовским автомобилем, чтобы отвезти продукты на собрание комитета. Сидя за рулем, она пыталась понять, зачем Доминику понадобилось покупать у викария особняк. В конце концов, молодому холостому мужчине куда более подошел бы небольшой домик в центре Сетондейла. Почему церковь продала дом, ей было понятно: слишком хлопотно и дорого поддерживать в порядке здание, в котором помимо мансарды насчитывалось не менее семи спален, и располагались многочисленные приходские службы.

Заржавевшие железные ворота особняка были, как всегда распахнуты настежь, Кристи сомневалась, закрываются ли они вообще. Пожухлая трава проросла сквозь ограду, и яркое зимнее солнце освещало картину запустения. Деревья, такие красивые и волнующе зеленые весной, сейчас, без листьев, выглядели мрачно и тоскливо. Несмотря на это, фасад георгианской усадьбы выглядел впечатляюще торжественно, а старинный сад притягивал взоры своей угрюмой таинственностью.

Но кто за всем этим будет ухаживать? — недоуменно подумала Кристи. Доминик? Но он слишком занят!

Выйдя из машины, она вдруг подумала, что Доминик, возможно, собирается обзавестись семьей, — в этом случае становилось ясно, почему он остановил свой выбор на этом жилище.

Погруженная в эти мысли, Кристи приблизилась к дому. Из дверей вышел хозяин, одетый по-домашнему: в старые джинсы и клетчатую рубашку с закатанными по локоть рукавами. На мгновение девушке показалось, что перед ней тот самый парень, которого она обожала в детские годы.

Но вот он сделал шаг вперед, и зимнее солнце оттенило резкие линии его скул. Иллюзия испарилась, — перед ней был не привлекательный мальчишка, а зрелый мужчина.

— Я привезла угощение на вечер, — поспешила пояснить Кристи.

— А я и не ожидал, что ты приедешь навестить меня, — сухо ответил Доминик. — Девушка вспыхнула и враждебно посмотрела на него. — Я не слепой, Кристи, — сказал он. — Ты слишком очевидно демонстрируешь свое отношение ко мне. — Видя, что Доминик приближается к ней, она напряглась. Что он хочет сказать? — терялась она в догадках, чувствуя, как пересохло у нее в горле. — Ты вся дышишь ненавистью, — добавил он.

У Кристи словно камень с плеч свалился. Так он считает, что я плохо отношусь к нему, — облегченно вздохнула она. А впрочем… Разве это не так? Я на дух его не переношу, особенно, когда вспоминаю, как он отверг меня!

— Проблема, однако, в том, — продолжал Доминик, — что, живя в таком маленьком поселке, мы не можем игнорировать друг друга.

Кристи уже пришла в себя.

— Какое уж там — игнорировать, — колко заметила она, — если в доме, где я живу, ты бываешь едва ли не чаще меня.

Доминик стиснул зубы и посмотрел на нее исподлобья.

— Пол и Берта — мои старые друзья, — глухо промолвил он, — и будь я проклят, если ради твоей прихоти пожертвую этой дружбой. — Он провел рукой по лбу и почти с мольбой прибавил: — Кристи, что происходит? У нас с тобой всегда были хорошие отношения. Согласен — время идет и люди меняются, но я никак не могу понять, откуда у тебя эта антипатия ко мне?