Отмороженный-2. Пушки к бою - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"

– Что-о? Извиниться? Не смеши. Ты знаешь, кто тебе создавал программу? И ты думаешь, я не подстраховался на тот случай, если ты захочешь вновь врезать мне подзатыльник? Уходи и не трать мое время. – Он произнес команду: – Гоу.

Маша дернулась, но осталась стоять на месте.

– У меня приоритет спасти команду, – произнесла она лишенным всяких интонаций голосом. – Гумар, я прошу тебя, поговори с Руди.

Гумар вновь сцепил руки на груди и нахмурился, долго изучал пытливым взглядом молчаливо стоящую Машу-андроида и наконец произнес:

– М-да, где-то я что-то не учел. Слишком много дал вам свободы поведения, и все по просьбе Сюра. Я уже жалею… Какой-то синтетический мешок программ и микросхем ставит мне условия…

Это он произнес зря. Маша тут же очутилась рядом, схватила Гумара за шею и прошипела ему в лицо:

– Я не мешок программ, я умница, и меня ценит Сюр. Он может мной командовать. А ты, мешок дерьма, будешь оштрафован и будешь делать фрикции и не со мной или Аллой, а с Эдиком, или он с тобой… Как получится…

Гумар стал задыхаться и поднял тревогу: «Молчун, спасай…»

Молчун послал образ.

– Тебе ничего не угрожает. Старший велел тебе помириться с Руди.

Маша отпустила Гумара и скомандовала:

– Вперед мириться!

Гумар подскочил как ужаленный. Побледнел и, растирая шею, вылетел из лаборатории. Он бегом мчался к Сюру.

Товарища он нашел на площадке артиллерийского бастиона.

Увидев друга, обрадовался.

– Сюр! Беда! – заорал он и, размахивая руками, поспешил к нему.

– Какая беда?

– Маша сошла с ума!

– Ха, не смеши. Скорее ты или я сойдем с ума, чем Маша.

– Сюр, я говорю правду, – затараторил Гумар. – Она на меня напала. Ее надо перезагрузить. Ты им дал слишком много воли. Она пыталась меня задушить. Вот посмотри! – Он задрал подбородок и показал покраснение на шеи. – Я еле от нее сбежал.

– Гумар, я думаю, что ты не все договариваешь. Маша никогда сама по себе на тебя не нападала. Я ее позову, и мы разберемся, что произошло.

– Он назвал меня мешком программ и пылесосом, – раздался голос от двери.

– А она называла меня мешком с дерьмом…

– Я его отправила к Руди мириться. Она хорошая, он плохой. Гумар оштрафован на фрикции с Эдиком…

– Да, Сюр! Она угрожала мне сожительством с Эдиком! Ужас!..

Сюр секунду-другую смотрел на Машу и молчал. Он собирался с мыслями. Потом замахал головой, словно отгонял мух или слепней, кружившихся вокруг головы.

– Так, а теперь, Маша, расскажи по порядку. Почему Руди хорошая, а Гумар плохой и кто его оштрафовал на эти самые фрикции?

– Гумар плохой, потому что обидел Руди и не хочет мириться. Та страдает, а он брезгует спать с нами, андроидами. Руди хорошая, потому что дружит с нами и она со мной сражалась рядом против бандитов. Ты обещал наказать Гумара делать фрикции с андроидами. Мы с Аллой не будем это делать с ним. Остается Эдик…

Выслушав короткий, но информативный рассказ Маши, Сюр почесал затылок.

– Гумар, а ведь она права, – сообщил он и, увидев оторопелый взгляд товарища, пояснил: – В приоритете у меня команда, а не твоя гордость. Иди и поговори с Руди. Иначе будешь говорить с Машей. Ты уже созрел для решительного разговора. Даже андроиды считают тебя аморальным типом. Это, брат, нехорошо. Просто позорно…

Гумар, не получив поддержки друга, неожиданно превратился из крикливого и перевозбужденного мужчины-скандалиста в растерянного и потерявшего опору в нерушимых жизненных принципах человека. Плечи его безвольно опали. Глаза смотрели растерянно, и выглядел он жалко.

– Я боюсь, Сюр.

– Чего ты боишься?

– А вдруг я больше не смогу быть с Руди, как в тот вечер. На меня что-то нашло такое… а потом ушло… Понимаешь, я боюсь, что она надо мной будет смеяться… презирать. Она такая… И вы все тоже будете смеяться надо мной. Это очень обидно. Понимаешь?

Сюр подошел и обнял Гумара.

– Брат, у меня никого, кроме тебя и Руди, тут нет. Как я буду над тобой смеяться? Я что, полный дурень?..

– Да…

– Кхм… Проехали. Я хочу, чтобы ты был счастлив и доволен. Это все твои пустые страхи. Поверь, Руди нужен ты, а не этот неповторимый секс. Хотя если ты захочешь, то и он будет. Это зависит от твоего желания. Молчун просто усилит твои возможности, и все. Не бойся, иди. Она ждет тебя, брат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Правда, Сюр, ждет?

– Да, Гумар, иди. Она тебя очень ждет…

Гумар улыбнулся, хотя улыбка вышла у него вымученной. Он высвободился из объятий Сюра и направился к выходу из бастиона. Сюр смотрел ему вслед.

– Молчун, подскажи его Молчуну, – попросил Сюр, – пусть он его приободрит. А то идет как на казнь. Нам нужен крепкий, сплоченный коллектив…

Сюр обернулся к Маше.

– А теперь скажи мне, девочка, почему ты напала на Гумара?

– Не знаю. Я почувствовала, что он неправ, оскорбляя меня…

– У тебя появились чувства? – удивился Сюр.

– Мы хотим быть как люди. Любить, чувствовать, чтобы нас уважали…

– Интересно. А «мы» – это кто?.. Хотя постой. Я догадываюсь, кто «мы». Это ты и Алла. Так?

– Да. Я и Алла.

– И кто тут среди вас главный такой?.. – Сюр усмехнулся. – Хотя догадываюсь. Алла! – громко позвал Сюр, и за открытой створкой ворот раздалось шевеление.

– Я тут, дорогой, – проворковала стройная шатенка и поспешила на зов.

– Алла, что ты тут устроила? Маша после общения с тобой сильно изменилась, стала агрессивной.

– Дорогой, это действует ее программа защиты личности. Я послала ее поговорить с Гумаром, чтобы он поговорил Руди…

– Она поговорила, – поправил ее Сюр. – Маша – женщина. Надо правильно выражаться. Тебе что, не установили программу правильной речи?

– Установили, дорогой. Я пытаюсь освоить речь самостоятельно, это развивает мой интеллект. Ты против?

– Нет, не против, это даже забавно. Но почему ты сама не пошла и не поговорила с Гумаром, а послала Машу?

– Она больше меня жила. Она взрослая и имеет больше опыта общения с людьми.

– Смешно. Жила больше на пару месяцев, и она уже взрослая. По тебе тоже не скажешь, что ты ребенок… Что же мне с вами делать? Вы, я так понимаю, усваиваете модель поведения человека… копируя нас. Я в общем-то не против, но только без насилия над нашим маленьким коллективом. Без моего приказа руки не распускайте… Это образное выражение насилия, когда вы хватаете и душите человека руками, понятно?

– Понятно. Мы не будем распускать руки и ноги тоже, – кивнула Алла.

– Ага, – поддакнула Маша, – и ноги тоже.

– И вот что еще, девочки, – вспомнил Сюр. – Гумар не плохой. Он хороший.

– Понятно. Гумар хороший, – в один голос произнесли оба андроида.

– Ну если понятно, то идите по своим делам. А я продолжу осмотр…

Алла и Маша ушли. Сюр посмотрел на равнодушно смотрящего им вслед Эдика и подумал: «Как хорошо, что Эдику не делали перепрошивку программы очеловечивания. Уж очень это хлопотное дело – общаться с развивающимся андроидом».

Гумар нашел Руди в бассейне. Увидев его, девушка отплыла на другой конец бассейна. Настороженно бросила на него взгляд. Но Гумар неожиданно твердо произнес:

– Сюда плыви.

И Руди, сама того не понимая почему, подчинилась. Подплыла и снизу вверх трогательно посмотрела на парня. Он был несколько смущен, но выглядел уверенно.

– Поговорить хочу, – немного хрипловато произнес он.

Руди вылезла из воды и села на бортик бассейна, выжала руками мокрые волосы и, дав себе время успокоиться, спросила:

– О чем?

– О нас с тобой. Ты мне нравишься, и я хотел бы быть… – он на миг замялся, – твоим парнем, Руди. Что скажешь?

Руди посветлела. Счастливая улыбка озарила ее лицо, она не выдержала, вскочила и бросилась ему на шею.

– Скажу, что я счастлива, Гумар. – Она уткнулась носом ему в грудь, спрятала от него свое довольное лицо, и ее ноздри уловили горьковатый, пьянящий аромат мужского тела…