Смерть стоит за дверью - Билл Флойд

Они оба были людьми отзывчивыми и тактичными, и мои внезапные слезы привели их в смущение. Джим занялся поисками бумажных носовых платков, которых у него, разумеется, не нашлось, и в конце концов предложил мне салфетку, которой был накрыт его завтрак. На столе у шефа стоял лоток с галетой в застывшей подливе. Джим так спешил вызвать меня к себе, что даже не успел закончить утреннюю трапезу. Не знаю почему, но мне снова захотелось разреветься. Сдержав рыдание, я приложила салфетку к лицу, по которому расплылся макияж. Ну и наплевать! Потом я снова принялась извиняться, но Джим и Сьюзен велели мне замолчать. Я решила остаться в офисе до конца рабочего дня, чтобы хоть немного отвлечься от страшных мыслей. Сьюзен собиралась возразить, но передумала и только посоветовала подумать о себе и немного развлечься.

На какое-то время мне действительно удалось с головой уйти в работу, но потом голоса сотрудников стали выводить меня из равновесия. Кто сказал, что в кабинках не слышно, что говорят соседи?! Сплошной обман, изоляция в них никуда не годится! Семь женщин и один мужчина, работающие под моим началом, — люди надежные, обходительные и трудолюбивые, однако это не мешает им быть беззастенчивыми сплетниками. Коллегам все равно, кого обсуждать, будь то мировые знаменитости, соседи, коллеги по работе или прихожане, которые ходят в одну с ними церковь. Любой может стать мишенью для самых невероятных и порочащих слухов. Все утро до меня доносились обрывки разговоров: «Ли — это не настоящее имя… Ну, по крайней мере это ее второе имя… Ей больше подходит Нина… Невозможно поверить, что в то время она была такой, как на фото в газете… А ее муж, он, конечно, чудовище, но очень сексуальный мужчина…» Последняя фраза добила меня окончательно. Вскочив с места, я устремилась в туалет, чувствуя за спиной любопытные взгляды сослуживцев, выглядывающих из-за перегородок между кабинками. В туалете я зашла в самую дальнюю кабину, и тут у меня началась самая настоящая истерика.

Кто-то повесил первую страницу сегодняшней газеты на перила для инвалидов, рядом с держателем для туалетной бумаги. Хотя такое часто случалось и раньше, я тут же решила, что газету оставили специально для меня. Немного помедлив, я взяла ее в руки.

В основном статья представляла собой ретроспективу злодеяний, совершенных Рэнди. Перечислялись все клички, которыми его награждали представители прессы до раскрытия убийств. Тогда Рэнди называли «странным убийцей», «вырвиглазом» и «охотником». Сбоку была еще одна статья поменьше, где перечислялись имена жертв моего бывшего мужа и даты их смерти. Рядом с именами Уэнди Пу и Тайлера Рено стояли даты, когда нашли их трупы. Подробно рассказывалось, как в конце концов Рэндола Робертса Мосли удалось подстрелить и схватить прямо на лужайке перед собственным домом, и за всем этим наблюдали его жена и маленький сын.

Действительно, сенсация!

Газета также поместила мою фотографию, и я никак не могла вспомнить, откуда она взялась. Похоже, снимок сделали после нашей свадьбы, но задолго до беременности. Господи, тогда я выглядела лет на двадцать моложе, хотя на самом деле с тех пор прошло чуть больше десяти! Правда, я давно поняла, что понятие «на самом деле» — полное дерьмо и чушь. Стоит только посмотреть на мою беззаботную улыбку. Какой же ребячливой глупышкой я тогда была! Бедная маленькая дурочка, не имеющая никакого представления о том, каким растяжимым может быть понятие времени: то оно летит стрелой, то останавливается и замирает. В статье мимоходом упоминалось, что полиция приехала в дом убийцы по звонку миссис Мосли, которая обнаружила жуткие доказательства вины своего супруга. В конце статьи поместили еще одну мою фотографию, сделанную на ступеньках здания суда в тот день, когда я дала первые свидетельские показания. В газете также цитировались слова полицейских, которые заявили, что на меня падает часть подозрений, так как моя фотография присутствовала на нескольких фальшивых документах, удостоверяющих личность, огромный запас которых нашли у Рэнди. Кроме того, на двух местах преступления обнаружили мои фрагменты ДНК. Эксперты идентифицировали мои волосы, но полиция очень скоро пришла к заключению, что они могли упасть с одежды Рэнди. Полиция так и не предъявила мне обвинения в совершении преступления, но это не остановило журналистскую братию, которая продолжала заниматься всякими домыслами.

Мне страстно хотелось встать посреди улицы и, потрясая окаянной газетой, заорать во все горло: «Именно этого он и добивался! Он все подстроил так, чтобы вызвать у людей сомнения и они заподозрили меня в соучастии!» В душе я, конечно, понимала, что этим делу не поможешь, а потому расплакалась еще сильнее. Ах, эти жгучие слезы стыда, которые не приносят ни малейшего облегчения!

Последняя часть статьи посвящалась Чарльзу Притчету и рассказу о смерти его дочери от рук Рэнди. «Мне с самого начала не давала покоя мысль о причастности Нины Мосли к убийствам, совершенным ее мужем. На суде это никогда не озвучивалось надлежащим образом», — заявлял Притчет. Далее он красноречиво описывал долгие годы горестных переживаний и рассказывал, что прибег к услугам частной фирмы, которая и напала на мой след. Теперь он намерен остаться в городе до тех пор, пока не получит ответы на все свои вопросы. «Мне страшно подумать, что местные жители даже не подозревают, с кем им приходится жить по соседству. А ведь многие семьи имеют детей», — заявил он напоследок.

Мне хотелось возненавидеть Притчета за намерение разрушить все, что мне удалось построить по кирпичику за эти годы. Я страстно желала вынырнуть из кошмарного водоворота, отгородиться от пепелища, которое оставил после себя Рэнди. Но Кэрри Притчет было всего двадцать два года, когда она умерла, ровно столько же, сколько и мне в то время. Она была студенткой и собиралась получить степень бакалавра по экономике. Ей так и не исполнилось двадцать три. Рэнди вырезал ей глаза и вставил вместо них отполированные агаты, а потом бросил изуродованный труп на полу комнаты, где жила девушка. На следующее утро ее нашли друзья, которых обеспокоило отсутствие Кэрри на экзамене.

Я услышала, как открылась дверь туалета, а потом послышались голоса двух сотрудниц, работающих под моим началом. Их звали Бетси и Латонья.

— Лучше бы ей не врать, — прощебетала Бетси. — Я хочу сказать, все бы поняли, что она здесь ни при чем. Зачем же обманывать людей? Нет, не понимаю.

— Черт побери, ведь у нее ребенок! А ты бы на ее месте не сменила имя?

— Наверное, сменила бы. Нет, ты представляешь? Мужчина, с которым ты спишь, вдруг оказывается убийцей!

— Серийным убийцей, дорогая. Это совсем не то, что застрелить человека из-за денег или чего другого. Я слышала, он настоящий Тед Банди.[7]

Я изо всех сил старалась сдержаться, но предательское рыдание вырвалось наружу, эхом отразившись от кафельных стен. Я даже представила, как обе женщины показывают пальцем на закрытую дверь кабины, за которой я скрываюсь, и, покраснев от смущения, шепчут: «Господи, как неловко!» Больше я ничего не разобрала, так как они перешли на шепот, а потом слили воду и ушли.

Глава 4

1

Рэнди часто приходил домой с синяками, царапинами и ссадинами на лице и теле. Иногда это случалось по возвращении из командировок, а иногда — после обычного рабочего дня. Мужу нравилось, когда я проводила по ним ногтями. Мы лежали в постели, утомленные любовью, подолгу смотрели телевизор и не испытывали ни малейшего желания разговаривать. Первые два года супружеской жизни этих прикосновений было достаточно, чтобы между нами установилась невидимая связь. Иногда пальцы задерживались на шрамах и ссадинах, которые не имели ничего общего со следами, остающимися на теле после страстной любви. Когда я спрашивала Рэнди о происхождении ран, его сбивчивые и не слишком убедительные объяснения вызывали целый вихрь подозрений, которые я старалась похоронить в самых темных закоулках души.

— Когда я ездил в Лос-Анджелес, в цеху надумали передвигать оборудование, и я нечаянно поцарапался, — пускался в туманные разглагольствования Рэнди. — В нашем филиале завода затеяли реконструкцию по плану, который Дрю Холлоуэй не иначе как выудил из задницы. Хочет увеличить производительность на четыре процента и занимается разным дерьмом. Кажется, он целый месяц изучал разные технологии и делал расчеты всех производственных операций, а они едва втискиваются в рамки технических требований.

Однако рассказы мужа никоим образом не проливали свет на происхождение глубокой ссадины, которая шла от ямки на шее вдоль всей левой ключицы. С какой стати контролер, который следит за соблюдением норм и правил и присутствует на производственных участках только во время поверки оборудования, станет передвигать станки при реконструкции цеха?