Запретная. Не остановить (СИ) - Стужева Инна

Когда получаю заказ, я быстро, одним махом, выпиваю коктейль и прошу принести мне еще.

— О, решила-таки оттянуться по-взрослому, наконец, — комментирует мои действия Оксана. — Кстати, я не пойму, почему все парни нас будто сторонятся? Не замечаешь?

— Не знаю, — пожимаю я плечами.

Алкоголь постепенно проникает в кровь, разнося по телу теплые искристые волны, и я полностью отдаюсь этому слегка необычному, но несомненно приятному, ощущению.

— То есть, знаю, но только насчет Эрика. После того, как я отказалась прогуляться с ним, он даже не смотрит в мою сторону. Насчет других…

И я пожимаю плечами, не закончив фразы. Легкость во всем теле нарастает.

— Нет, ты только подумай, будто не мы тут с тобой самые красивые девчонки.

— Эй, Марк, — окликает она высокого брюнета в темно-красном прикиде.

Он тут же останавливается рядом с нами с Оксанкиной стороны.

— Пойдем, потанцуем что ли?

— Пойдем, — соглашается тот, пожав плечами, и Оксанка довольно улыбается.

— Арин, ты не против, я надеюсь?

— Нет, конечно, иди, — говорю я, окончательно приняв решение расслабиться сегодня как следует. Как раз последую совету Марты Сергеевны. Она, правда, и словом не обмолвилась про алкоголь, все больше напоминала про массаж и спа-процедуры, но я чувствую, реально чувствую, что мне становится несколько, и даже довольно ощутимо, легче.

Проблемы кажутся менее значимыми, а мир сменяет палитру на более яркую, сочную и красочную.

Когда ко мне подсаживается парень, симпатичный, хоть и не из нашей тусовки, и говорит мне, что я очень красивая, я радуюсь и искренне ему улыбаюсь.

— Спасибо большое.

Ну вот, я тоже могу, и ничего страшного в том, чтобы попробовать пообщаться с кем-нибудь симпатичным. Гораздо лучше, чем изводить себя и проводить время до утра под снотворным.

— Арина? Классное имя, тебе идет, — продолжает парень и ведет взглядом по моей фигуре.

— Да…

Сейчас спрошу у него, как его зовут, и начала для диалога будет положено.

Застываю на полуслове, потому что… В зале неожиданно появляются они.

— Да…, - повторяю словно попугай и поскорее делаю очередной глоток из стакана.

А потом резко поднимаюсь с дивана и ноги сами несут меня через весь зал.

К ним несут. Сейчас, или никогда.

Иду, боже, я иду… к ним иду… Ближе, … Боже, дай мне побольше смелости… пожалуйста…

Встаю перед парочкой, заставляя тем самым остановиться и их. Смотрю прямо на Гордея, периферийным зрением замечая, как брови Рады непонимающе вздергиваются вверх.

Но меня интересует только Гордей. Только он. И плевать на всех остальных.

— Пойдем потанцуем, — выпаливаю я, смотря ему прямо в глаза и чувствую, как щеки, а за ними и все лицо мгновенно затапливает румянцем.

Застываю и кажется, время останавливается. И звуки стихают, зависая в пространстве на короткий, и одновременно с тем нереально длинный, волнующий миг. Все, что я слышу сейчас, это лишь неровное и с перебоями биение собственного сердца. Все, что вижу — взгляд его лазурных глаз, засасывающий в бездонную, но такую манящую и притягательную, полностью искушения и опасностей пропасть.

Пойдем потанцуем?

Боже, что за детский сад. Зачем я подошла к ним, зачем я это говорю? Но не дура ли? Он пришел сюда со своей новой девушкой, с которой собирается отлично провести вечер, а затем и ночь. А тут я, предавшая его бывшая, со своим дурацким и жалким потанцуем. Да еще у всех, абсолютно у всех на виду.

Позор, боже мой, какой же это позор.

Я жалкая, какой же жалкой, наверное, ему сейчас кажусь.

Но отступать поздно, поздно. Наверное, я бы и без действия алкоголя это совершила, потому что… Край. Потому что терять все равно особо нечего.

Не могу я без него, сейчас совершенно отчетливо это понимаю. Всем своим существом соглашаюсь с этим утверждением. Также, как и с тем, что без него я не жила по-настоящему, а лишь существовала и выживала. Потому что, и в этой позиции я абсолютно тверда, хочу только с ним…

Но несмотря на всю эту бурю чувств внутри, я продолжаю стоять тихо и ровно и делать лишь то, что я реально на физическом плане могу — напряженно смотреть Гордею в глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Стараясь не паниковать и уже начиная жалеть о своем опрометчивом шаге. Почти желая, чтобы он жестко, категорически мне отказал.

Дальнейшее я воспринимаю обрывочно и словно со стороны.

Вот он снимает руку с талии Рады. Вот, под ее хмурым мечущимся между нами взглядом, делает шаг вперед.

Мои ноздри улавливают его притягательный, столь знакомый и любимый аромат. Но в то же время в нем сквозят нотки нового, неизведанного, чужого. Голову начинает кружить на удвоенном, нет утроенном, увеличенном в десять раз повторе.

Подходит ко мне так близко, практически вплотную. Внимательно рассматривает, по- прежнему удерживая на лице спокойное, хладнокровно-равнодушное выражение.

Ни за что бы не смогла угадать, о чем он сейчас думает, не стоит и пытаться.

А между тем, он делает еще шаг и расстояние между нами становится критически недопустимым.

— Потанцуем? — произносит так тихо, что могу услышать только я.

Буквально выдыхает мне в губы.

Мне очень страшно, меня критически и не по-детски трясет, и тем не менее я решительно утвердительно киваю.

Гордей усмехается и в этой усмешке нет и частички тепла, достающейся теперь лишь его новой девушке и окружающим.

Только острое, горькое, разрушающее меня равнодушие.

— Танцы остались в прошлом, Бельчонок, — произносит он медленно, словно не уверен, что я запомню и уложу все в голове с первого раза.

— Но ты можешь попытаться снова, если захочешь предложить что-то посущественнее танца.

С этими словами он отстраняется и возвращается к стоящей наготове и смешно вытянувшей шею Раде. Берет ее под руку, и они огибают меня, застывшую, дезориентированную, поломанную.

Больше всего на свете мне хочется провалиться под землю и больше никогда ничего не предпринимать. Но что-то другое во мне, какая-то частичка, которая появилась за то время, что мы не виделись, и укрепляется теперь, используя выпитые коктейли в качестве топлива, не дает мне вот так, просто и без единого повторного усилия сдаться. Практически на самом старте.

А потому я делаю то, о чем помыслить не могла всего какую-то секунду назад. Я разворачиваюсь на пятках и решительно иду за ними.

Догоняю, снова перекрываю дорогу и порывисто беру Гордея за руку.

Уже одно это касание вызывает во мне непереносимый ураган эмоций. Но я не могу позволить себе утонуть в нем на полдороге.

Не говоря ни слова, я разворачиваюсь и тяну его за собой.

Коктейли, выпитый мной алкоголь, придают мне всю эту смелость. Но в глубине души я понимаю, что далеко не только в коктейлях все дело. Я нахожусь на такой стадии, в той точке невозврата, в том состоянии… Что если не предприму ничего, то просто сойду с ума.

Без вариантов.

Выбора нет.

Я не знаю, куда именно я его веду, но интуитивно угадываю и совсем скоро нахожу место, где никого вокруг, и можно спокойно поговорить.

Только не говорить я сейчас с ним собралась.

Разворачиваюсь к нему, подталкиваю его расслабленное, в отличие от моего напряженного, тело к стене, а потом прижимаюсь к нему, встаю на цыпочки, закидываю руки ему на плечи и прикасаюсь к его губам в медленном, сейчас же активизирующем все чувственные рецепторы, поцелуе.

Глава 7 Разрывает на части

Арина

Его губы теплые и сухие. Они расслаблены, но в то же время так напряжены.

Я не могу сказать определенно. Голова слишком кружится, и я настолько сильно волнуюсь, что попросту ничего не соображаю.

Едва мои губы соприкасаются с его, как я попадаю в другую, никак не связанную с прежней, но такую яркую и чувственную, по-настоящему живую реальность.

Боже, я целую его. О боже, я его целую. Его, его, его… целую, целую, целую…