Игра без козырей - Дик Фрэнсис

— Зачем вы это сделали? — спросил я.

Он подождал, пока я лег, укрыл меня одеялом и примостился на краю кровати.

— Тебе не понравилось?

— Черт возьми, Чарлз... конечно! По крайней мере, вначале.

— Боюсь, что получилось гораздо гаже, чем я рассчитывал. Сейчас я расскажу, почему я это сделал. Помнишь нашу первую партию в шахматы? Когда ты разбил меня в пух и прах за несколько ходов? Знаешь, почему ты так легко выиграл?

— Вы не очень внимательно играли.

— Правильно. Я не сосредоточился потому, что не видел в тебе противника, заслуживавшего внимания. Грубая тактическая ошибка. — Он усмехнулся. — Адмиралу надо быть проницательнее. Если недооцениваешь сильного противника, оказываешься в худшем положении, чем он. Если чересчур недооцениваешь, то не готовишься к обороне и, несомненно, будешь побежден. — Чарлз немного помолчал, а потом продолжил: — Лучшая стратегия — ввести врага в заблуждение, мол, противник настолько слаб, что его не стоит принимать в расчет. Это именно то, что я сегодня сделал.

Он выжидающе глядел на меня. Через несколько секунд я спросил:

— А в какую, собственно, игру вы хотите, чтобы я сыграл с Говардом Креем?

Чарлз удовлетворенно вздохнул и улыбнулся.

— Помнишь фразу, что его интересует больше всего?

— Земля, — ответил я, немного подумав.

— Правильно. — Чарлз кивнул. — Земля. Он коллекционирует землю. Каждый кусок земли, ярды и акры земли... — Чарлз в нерешительности замолчал.

— И что дальше?

— Тебе придется играть против него ради спасения ипподрома Сибери.

У меня перехватило дыхание от грандиозности задуманной Чарлзом партии.

— Что? — недоверчиво переспросил я. — Не говорите глупостей. Ведь я всего лишь...

— Заткнись, — перебил он меня. — И слушать не хочу, будто ты «всего лишь». Ты умный, хочешь поспорить? Разве ты не работаешь в детективном агентстве? Разве ты хочешь, чтобы Сибери закрылся? Почему бы тебе не сделать ради него что-нибудь полезное?

— Но, насколько я понял из того, что вы сказали, он готов предложить большую сумму. И вам нужен могущественный местный деятель, который выступит против него, а не я.

— С могущественными городскими деятелями он держится начеку, а тебя он совсем не боится.

Я перестал спорить. Серьезность предлагаемого делала несущественным мое мнение о собственной незначительности.

— Вы уверены, что он охотится за Сибери?

— Кто-то охотится, — ответил Чарлз. — В последнее время акции компании, владеющей ипподромом, очень активно продавали и покупали, и цена их сильно выросла, хотя в этом году акционерам не платили дивиденды. Мне об этом рассказал директор-распорядитель комитета по скачкам. Он утверждает, что стюарды Сибери очень обеспокоены. По бумагам там нет большой концентрации акций в руках одного владельца. Правда, в Данстейбле тоже не было держателя крупного пакета акций. Но когда пришло время голосования по вопросу, стоит ли продавать землю ипподрома под застройку, то оказалось, что больше двадцати процентов акционеров — агенты Крея. Он перетянул на свою сторону других держателей акций, и старейший ипподром Британии был отдан под застройку.

— Хотя дело выглядело законным?

— Да. Нечестным, но законным. И очень похоже, что такая же судьба ждет Сибери.

— Но как же ему помешать, если сделка законна?

— Может быть, ты попытаешься?

Я молча смотрел на Чарлза. Он встал и аккуратно поправил одеяло.

— Жаль, если Сибери последует за Данстейблом. — Чарлз взялся за ручку двери.

— Какое отношение имеет ван Дизарт к этому делу? — спросил я.

— О, никакого. — Чарлз обернулся. — Я встретил их недели две назад. Они приехали в гости из Южной Африки, поэтому я был уверен, что они не знают тебя. А мне нужна была миссис ван Дизарт. У нее язык как у гремучей змеи. Я знал, что она поможет мне разорвать тебя в клочья. — Он усмехнулся. — Счастлив заметить, она устроила тебе ужасный уик-энд.

— Весьма благодарен. — Я саркастически кивнул с подушки.

— Меня очень беспокоило, что Крей может узнать твое лицо. Но вроде бы он не узнал, и тогда все в порядке. За весь вечер я ни разу не упомянул твоей фамилии, ты заметил? Я старался быть очень осторожным. — Чарлз довольно улыбнулся. — Крей не знает, что моя дочь замужем за Сидом Холли. Я несколько раз давал ему повод поговорить об этом, но убедился, что он не знает. Ведь если бы он понял, что ты Сид Холли, то мой план полетел бы ко всем чертям. А теперь Крей убежден, что ты жалкое ничтожество, — с удовлетворением закончил Чарлз.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — спросил я. — К примеру, когда оставили книгу о коммерческом законодательстве? Или вечером, когда я вернулся после опознания тела Эндрюса? Я мог бы подготовиться к обеду.

Он улыбнулся и открыл дверь. Глаза снова пустые.

— Спи хорошо. Спокойной ночи, Сид.

* * *

На следующее утро Чарлз повез мужчин на охоту, а Виола отправилась с дамами в Оксфорд сделать покупки и посмотреть выставку венецианского стекла. Я воспользовался случаем, чтобы как следует осмотреть спальню Креев.

Я пробыл там, наверно, минут десять, когда мне вдруг пришло в голову, что два года назад у меня бы и мысли не возникло обыскивать чужие комнаты. Сейчас это было для меня естественным делом и не вызывало особых сомнений. Я язвительно усмехнулся. Очевидно, даже пустое сидение в детективном агентстве меняет точку зрения. Больше того, я понял, что провожу обыск методически и очень осторожно, чтобы не оставить следов. И почему-то меня это очень обеспокоило.

Разумеется, я не искал ничего специально: просто пытался немного постичь характер семьи Крей. В глубине души я еще даже не решил, принимаю ли вызов, брошенный Чарлзом. Но между тем я продолжал обыск и делал его тщательно.

У Говарда Крея была малиновая пижама с инициалами, вышитыми белым на кармане. Халат из малиновой парчи с черным стеганым воротником и черными кистями на поясе. Его бесчисленные, витиевато украшенные туалетные принадлежности лежали в большом несессере, который он оставил в примыкавшей к спальне ванной, и для каждого флакона или щетки было предусмотрено свое отделение. Он пользовался хвойным лосьоном после бритья, пропитанными одеколоном салфетками, лимонным кремом для рук и специальным маслом для волос, все в хрустальных флаконах с золотыми крышками. Еще там были лечебное мыло, зубная паста, приготовленная по специальному рецепту, пудра в позолоченной коробочке, дезодорант и электрическая бритва, похожая на сверхзвуковую ракету. У него были вставные зубы, и в несессере лежал запасной протез. Он привез с собой полкоробки фруктовых слабительных солей, эликсир для полоскания рта, антисептические присыпки для ног, пенициллиновые таблетки на случай, если заболит горло, карандаш для прижигания прыщей, таблетки для пищеварения и раствор для промывания глаз. Все для красоты тела, наружной и внутренней.

Его одежда, включая жилеты и кальсоны, была сделана на заказ, и он привез с собой все, что может понадобиться во время уик-энда в деревне. Я проверил карманы смокинга и еще трех костюмов, висевших рядом, но Крей был аккуратным человеком, и карманы оказались пустыми, кроме нагрудных, где в каждом лежала пилочка для ногтей. Шесть пар различных ботинок — все сделаны на заказ и все абсолютно новые. Я заглянул в каждый и ничего там не нашел.

В комоде я обнаружил набор аккуратно сложенных галстуков, носовых платков и носков — все исключительно дорогое. В тяжелой резной серебряной шкатулке хранились запонки и булавки для галстуков, в основном золотые. Он не носил ювелирных украшений, но в одной паре красивых запонок поблескивал камень — как я сразу угадал, тигровый глаз. И щетка для волос была инкрустирована дымчатым резным кварцем. В ней застряло несколько седеющих темно-русых волос.

Оставался только багаж — четыре огромных чемодана, аккуратно уложенных в ряд возле гардероба. Я открыл каждый из них. Пусто. Только в самом маленьком лежал коричневый кейс из телячьей кожи. Я осторожно осмотрел его, прежде чем открыть. Но вроде бы Крей не оставлял полосок бумаги, волос или других сигнальных устройств, по которым можно было бы судить, пытался ли кто-нибудь сунуть сюда нос в его отсутствие.

Я вынул кейс и положил на одну из кроватей. Он был заперт, но я давно научился преодолевать такие помехи. Угрюмый отставной сержант полиции, ныне агент Рэднора, вернувшись с задания в офис, давал мне уроки открывания замков. За это я слушал жалобы на то, как лондонская копоть вредит его хризантемам. То, что у меня была одна рука, лишь раззадоривало его, и сержант изобрел новые приемы и специальные инструменты лично для меня. А совсем недавно он подарил мне коллекцию прекрасно сделанных отмычек, которые отобрал у взломщика. Сержант убедил меня всегда носить их с собой, и теперь они лежали в моей комнате. Я принес их и без труда открыл кейс.