Пылающий камень (ч. 1) - Кейт Эллиот

Лиат отпрыгнула и вцепилась в шею лошади, та положила ей голову на плечо и обдала девушку теплым дыханием — вид человеческих останков не произвел на нее особого впечатления.

У рыцарей, которых она видела, были щиты с головой оленя. А потом она слышала крики. Сколько же прошло времени? Чтобы от человека остались лишь голые кости, нужен не один месяц!

На солнце наползла туча, и Лиат поежилась. Она снова взобралась в седло и направилась на север, как и раньше. Сгущались сумерки, и Лиат начала пристально всматриваться в небо. Одна за другой на летнем небе появлялись звезды. Неужели она потеряла целый год?

Впереди загорелся факел, потом другой, лошадь Лиат, почуяв запах человеческого жилья, побежала быстрее. На фоне неба появился силуэт небольшой церкви. К счастью, жители городка еще не закрыли ворота, и привратник объяснил, как добраться до дома священника, который пустит переночевать припозднившегося путника и накормит его луковым супом.

Лиат проголодалась. Она мгновенно проглотила суп и сидр, священник смотрел на нее с жалостью.

— Какой сегодня день? — набравшись решимости, спросила она. Руки у нее дрожали так сильно, что ей пришлось спрятать их под стол.

— Сегодня мы празднуем День святого Теодорета, а завтра — День святого великомученика Валария.

Значит, сегодня — девятнадцатое число месяца квадриля, а с туманными созданиями в лесу она столкнулась восемнадцатого. Лиат перевела дыхание, но потом вспомнила побелевший от времени скелет на дороге.

— А какой сейчас год?

— Странный вопрос, — заметил священник. Но перед ним сидела молодая женщина, к тому же не годилось расспрашивать «Королевского орла». — Сейчас семьсот двадцать девятый год от появления Учения блаженного Дайсана.

Прошел один день. Всего один. А кости на дороге, должно быть, лежат там давным-давно и успели высохнуть и побелеть, обглоданные стервятниками и вороньем.

Уже поздно вечером, укладываясь спать в темноте церкви, Лиат вспомнила, что не давало ей покоя все это время: как же получилось, что одежда, покрывавшая скелеты, была влажной, но не сгнившей и не порванной? Ведь если прошло несколько месяцев с тех пор, как люди умерли и их тела стали добычей воронья, одежда тоже должна была истлеть, превратиться в гнилые лоскуты.

3

Охотники выехали из леса и разбились на маленькие группки. Король ехал в одной из них, окруженный друзьями и соратниками, все они громко смеялись над комментариями графа Лавастина. Алан отъехал к реке и с высокого берега смотрел, как трое молодых парней, забравшись в воду по пояс, вытаскивают из нее сети. На фоне сверкающих струй их тела казались черными.

— Алан. — Граф Лавастин остановился возле сына. Черные гончие обнюхивали траву и камни вокруг. Страх перевернул какой-то булыжник, и тот скатился в реку, подняв тучу брызг. Остальные собаки залаяли, то ли напуганные шумом, то ли решив, что это новая игра.

— Тихо! — строго прикрикнул на них Лавастин, и они сразу умолкли, подчиняясь приказу хозяина. Граф перевел взгляд на Алана. — На охоте тебе надо держаться поближе к королю, сынок.

— Думаю, эта задача куда труднее, чем их, — сказал Алан, показывая на рыбаков. Те щедро обливали друг друга водой и смеялись, эхо вторило им, отдаваясь от противоположного берега.

— Град, ранние заморозки или дождливый месяц аогост легко могут погубить весь урожай.

— Зато река всегда дает рыбу. Никогда не мог понять, для чего дворяне охотятся.

— Просто тебе не нравится охота. Но придется научиться этому и многому другому. Ты должен понимать, к какой партии лучше примкнуть, какая выиграет, а какая проиграет. Ты нравишься принцу.

— А принцессе — нет.

— Только из-за того, что принц к тебе благоволит.

— Потому что я бастард, как и он.

— Был бастардом, — сурово поправил его Лавастин. В его голосе слышалось предупреждение. — Теперь тебя признают моим законным сыном и чтят как моего наследника.

— Да, отец, — послушно отозвался Алан. — Но когда принцесса Сапиентия видит меня, а потом лорда Жоффрея, она вспоминает, что, когда придет время, король может назначить другого наследника, в обход нее.

Собаки уселись погреться на солнышке. Все они были здесь: Страх, Ярость, Горе, Ужас, Ревность… Ужас плюхнулся на землю и развалился, блаженно вытянув лапы. Только Стойкость продолжала что-то вынюхивать в кустах, уловив запах, который не заинтересовал остальных. Отсюда было видно, как король показал рукой на опушку леса, за которой начинались сады и поля местных жителей.

— Мне никогда не хотелось стать приближенным короля, — наконец произнес Лавастин. Он тоже смотрел на деревья. В воздухе разнесся звук охотничьего рога.

— Тебе не нравится король? — осмелился спросить Алан. Ведь они были одни, и их не мог услышать никто, кроме собак.

Лавастин повернулся и пронзительно посмотрел на своего наследника.

— Король стоит выше наших симпатий и антипатий, Алан, — строго заметил он. — Я уважаю его, как он того заслуживает. Я не имею ничего против него и его правления до тех пор, пока он признает мои права на владение графством Лавас и всеми поместьями, которые я получил. Которые мы с тобой получили за Гент. Думаю, при дворе найдется немало молодых мужчин и женщин, которые с удовольствием стали бы твоей свитой, Алан, если бы ты только показал им свое расположение. Ты быстро научился манерам и держишься ничуть не хуже, а порой и лучше многих молодых людей здесь, при дворе короля. Ты поступил мудро, оставаясь в стороне от их глупых игр и мелких интриг. Но теперь тебе пора обзаводиться собственной свитой.

Алан вздохнул:

— Мои приемные родители приучили меня к работе и воспитали в уважении к труду. А здесь мне остается только слушать сплетни, или охотиться, или веселиться на пирах. По правде сказать, отец, я чувствую себя неловко в этой компании. Но если я не буду участвовать в этих развлечениях, боюсь, они сочтут меня ни на что не годным.

Лавастин слегка улыбнулся:

— Тебе неинтересны их увлечения, но это совершенно естественно. Ты стяжал славу, участвуя в войне. К тому же ты усердно учишься — эти знания помогут тебе управлять графством Лавас, как в свое время они помогли мне. А твоя серьезность свидетельствует лишь о том, что ты отлит из благородного металла.

Алан смутился. Он вовсе не чувствовал, что заслуживает всех этих похвал. А внизу рыбаки вытащили наконец свои сети на отмель и принялись вытряхивать рыбу на камни. Они громко радовались, как могут радоваться только молодые здоровые люди, которым нет дела до королевского двора с его интригами, лестью и сплетнями. Для них самое главное — набить корзину серебристой трепещущей рыбой и отнести ее домой. Несколько рыбешек выпрыгнули из сетей и упали обратно в реку, но рыбаков это нисколько не расстроило — корзины уже были набиты доверху. И парни что-то весело закричали вслед улизнувшим пленницам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});