Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни - Виктория Евгеньевна Пешкова

на Украину, в партизанский отряд «Победители», которым командовал полковник Дмитрий Медведев.

Вместить все операции, проведенные Николаем Кузнецовым, могла бы только телесага серий на сто, а то и больше. К сюжету фильма, снятого Борисом Барнетом, прямо или косвенно имеют отношение лишь несколько эпизодов из его бурной биографии. Во-первых, пленение курьера рейхскомиссариата Украины майора Гаана, перевозившего карту, на которой была обозначена секретная ставка Гитлера в окрестностях Винницы под кодовым названием «Вервольф», вокруг которой и разворачиваются события фильма. Во-вторых, добыча сведений об операции «Цитадель» — плане немецкого наступления на Курской дуге. И, наконец, блестяще выполненное задание, которое и составило основу фильма — захват и ликвидация генерал-майора Макса Ильгена, командующего одним из соединений особого назначения, входившего в состав так называемых «восточных легионов» (Ostlegionen), который разрабатывал план масштабной операции по уничтожению партизанского движения на оккупированной территории Западной Украины.

Из своего последнего задания Николай Кузнецов не вернулся. К весне 1944 года немецкие спецслужбы сбились с ног, разыскивая сверхудачливого советского разведчика. 9 марта в окрестностях села Боратина Бродовского района Львовской области его группу попытался захватить отряд бандеровцев. Силы были не равны. Последнюю гранату он оставил для себя. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 г. Николай Иванович Кузнецов был удостоен звания Героя Советского Союза посмертно.

По просторам интернета до сих пор кочуют разнообразные конспирологические теории обстоятельств гибели Кузнецова, одна абсурднее другой, вплоть до уничтожения суперагента своими же коллегами в ходе некой подковёрной борьбы внутри разведывательного ведомства. Корни этой вакханалии уходят в послевоенные годы, и остается только удивляться, до какой степени можно исказить факты. Некоторое время существовало предположение, что бандеровцам удалось взять Кузнецова и его людей живыми, однако, не добившись согласия сотрудничать, расстреляли где-то у деревни Белгородки, недалеко от Ровно. Выдвинул эту версию Дмитрий Медведев, командир партизанского отряда, с которым взаимодействовал Кузнецов, на основании обнаруженной в немецких архивах телеграммы, адресованной группенфюреру СС Генриху Мюллеру. Однако шеф гестапо был введён своими подчиненными в заблуждение — такие как Кузнецов в плен не сдаются.

Оккупационное немецкое командование, дабы держать бандеровцев в узде, брало в заложники родственников их полевых командиров. Группой, в бою с которой погиб Кузнецов, командовал некто Лебедь. Вот он и придумал, как вызволить своих родных, предложив немцам в обмен на них неуловимого Пауля Зиберта. Лебедь попытался убедить немцев в том, что Кузнецова пришлось расстрелять: командование слишком долго не могло принять решение об освобождении заложников, а партизаны готовили операцию по освобождению советского разведчика. Место «казни» было выдумано, чтобы затруднить проверку, которую педантичные немцы наверняка захотели бы произвести. Обстоятельства гибели Кузнецова и его боевых товарищей в течение нескольких лет расследовал его друг и напарник, сотрудник НКВД-КГБ Николай Струтинский. По его настоянию была проведена судебно-медицинская экспертиза останков. В июле 1960 года они были перезахоронены на Холме Славы во Львове.

Почти за год до гибели, 24 июля 1943 года, разрабатывая операцию, в которой не рассчитывал уцелеть, Николай Кузнецов оставил предсмертное письмо с просьбой вскрыть только после его смерти. Взволнованное и возвышенное, оно до сих пор берет за душу: «… Я люблю жизнь, я ещё очень молод. Но потому, что Отчизна, которую я люблю, как свою родную мать, требует от меня пожертвовать жизнью во имя освобождения её от немецких оккупантов, я сделаю это. Пусть знает весь мир, на что способен русский патриот и большевик. Пусть запомнят фашистские главари, что покорить наш народ невозможно так же, как и погасить солнце…»

Глава 3

«Трест», который лопнул

Миссия выполнима

Игорь Горбачёв в роли Александра Якушева

Вначале было слово… В кинематографе этот вековечный принцип работает практически безотказно. Режиссер Сергей Колосов снимал «Операцию «Трест» на материале романа-хроники Льва Никулина «Мёртвая зыбь», опубликованного в 1965 году. Уточнение «хроника» в данном случае имеет принципиальное значение — писатель работал с подлинными документами в архивах ВЧК-ОГПУ. Разумеется, посвятили его далеко не во все секреты: часть материалов, в первую очередь тех, что касаются зарубежной советской резидентуры, не рассекречена и по сей день. Однако тогда, в 1965-м, спустя почти 40 лет после завершения одной из самых хитроумных операций советской контрразведки, уже можно было рассказать о ней, не злоупотребляя художественным вымыслом.

Опыт работы в жанре документального романа у Льва Никулина уже был — в 1927 году он написал книгу «Адъютанты господа бога» о последних годах существования Российской империи. И на этот раз писатель, владевший самыми разными литературными жанрами, справился со сложной задачей — создать увлекательный политический детектив в границах строгого исторического фактажа. Никулин, как любая яркая личность, был фигурой неоднозначной — современники ругали и хвалили его примерно с равным пылом, но наличие литературного дара не оспаривали даже самые ярые его противники.

Сын весьма известного в дореволюционной России антрепренёра Вениамина Окельницкого взялся за перо ещё в юности — известно, сколь благотворен одесский климат для писательского таланта. Псевдоним «Никулин» Лев позаимствовал у отца — в своё время тот выступал под ним на сцене. Революция открыла для юноши из еврейской семьи возможности, о каких он не мог и мечтать, потому и принял он её со всем пылом молодости. В 1919 году Никулин начал работать в Бюро печати Украины, затем в Агитпросветуправлении Кавказского военного округа, а в 1921-м уже состоял в должности секретаря советского генконсульства в Кабуле. Достоверных сведений о том, что он выполнял какие-то задания по линии ВЧК вроде бы нет, но вряд ли такая организация допустила бы к своим архивам не проверенного в деле человека.

Операция «Трест», проводившаяся с 1922 по 1926 год (по другим данным с 1921 по 1927 г.), была задумала Феликсом Дзержинским и его коллегами как тройная ловушка — для сочувствующих Белому движению внутри страны, для представителей эмиграции, лелеющих мечту о реставрации самодержавия, и для иностранных разведок, стремившихся любыми средствами ослабить молодую советскую республику. Непосредственными руководителями операции были Артур Христианович Артузов, начальник только что созданного Контрразведывательного отдела (КРО) Секретно-оперативного управления ГПУ, и его заместитель Владимир Андреевич Стырне.

Их «контрагентом» стал авторитетный представитель монархического подполья, в прошлом действительный статский советник, а тогда высокопоставленный сотрудник Наркомата путей сообщения Александр Якушев. «Большой спец, умен. Знает всех и вся. Наш единомышленник, он то, что нам нужно. Человек с мировым кругозором… В Якушева можно лезть, как в словарь. На все дает точные