Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Окинув долину рассеянным взглядом, Гедрик вдруг уловил вдали какое-то движение. Он прищурился и поднял руку, заслоняя глаза от низкого зимнего солнца. На противоположном гребне холма за густой рощей вечнозеленых деревьев что-то двигалось — Гедрик готов был в этом поклясться. Непроизвольно скинув с плеча винтовку, он, досылая патрон в патронник, передернул затвор…

— Неприятности? — поинтересовался Фергюс, заметив манипуляции Гедрика.

— Может, и нет. Мне показалось, я что-то заметил, — ответил Гедрик, указывая на темный контур рощи.

Фергюс, прищурившись, всмотрелся в том направлении и вытащил из плечевой кобуры дробовик с широким стволом.

— Я ничего не… — начал было Фергюс, но в этот момент из-за деревьев вынырнула дюжина снегоходов с обтекаемыми носами.

Злобно ощетинившись клинками и изогнутыми крюками, они заскользили по холму вниз, к поселению. Открытые палубы снегоходов были полны воинов, и орудия, закрепленные на бортах, изрыгнули черные снаряды, разорвавшиеся среди домов Плеса Мортена с ужасающим грохотом.

— О кровь Императора! — воскликнул Гедрик, что есть силы вонзив шпоры в бока своего скакуна, заставляя того пуститься галопом.

О стаде он и думать забыл. Гедрик мчался вперед не оглядываясь, но он знал, что и остальные его люди бросились за ним. Из долины доносились крики и сухой треск ружейных выстрелов.

Сердце Гедрика стальными тисками сдавил обжигающий ужас при мысли о том, как все эти кошмарные чужаки врываются в его дом.

Позабыв об опасности, о том, что не следовало бы устраивать на этом каменистом спуске столь безумные скачки, Гедрик не переставал понукать коня. Тот несся вниз с бешеной скоростью, но, несмотря на это, Гедрик видел, как часть вражеских снегоходов начала разворачиваться в каре, группами окружая поселение с флангов, в то время как остальные неслись к центру Плеса Мортена.

Люди Гедрика бросились врассыпную: кто помчался к своему дому, кто пытался найти убежище в храме, но вот уже в деревню ворвались первые захватчики, превращая здание за зданием в груду камней.

Конь нес Гедрика к окраине деревни, когда тот увидел, как женщина, прижимающая к груди ребенка, — неужели это Маэрен и Руари? — влетела в церковь в тот самый миг, когда проповедника Маллейна сразил смертельный залп противника. Улюлюкающие воины в черно-красных доспехах, тесно облегающих их сильные тела, спрыгнули с палуб снегоходов и помчались вдоль деревни, на бегу стреляя с бедра из длинноствольных винтовок.

Гедрик в ужасе кричал, видя, как те, кого он любил, под огнем противника валятся на снег как подкошенные, как женщины и дети бегут к церкви, как их незащищенные тела содрогаются под вражеским огнем.

К небу взметнулся черный дым: пожары вспыхивали один за другим, и крики умирающих разрывали сердце Гедрика на куски. Но вот из нескольких окон раздались первые выстрелы, нанеся захватчикам ощутимый урон, и Гедрик понял, что чужакам взять Плес Мортена запросто не удастся.

Бешено грохоча копытами по обледенелым камням, конь Гедрика домчал своего всадника уже почти до реки, и тот оказался достаточно близко, чтобы увидеть, как старый Гохбар с воплем бежит к группе вражеских воинов, высоко над головой подняв алебарду. Повернувшись, чужаки со смехом отправили забойщика скота на тот свет одним смертоносным залпом своих винтовок, потом, развернувшись, исчезли в дыму корчащейся в агонии деревни.

Гедрик все гнал и гнал своего скакуна, мчась по мосту через реку, мимо генераторной мельницы, которую поселенцы строили своими руками, мимо бьющегося в судорогах Гохбара. Лицо старика посинело и распухло, язык вывалился изо рта, словно вздувшаяся черная змея.

Все селение было объято пламенем, жара и дым стали просто невыносимы.

Конь вынес своего всадника на центральную площадь, и Гедрик осадил скакуна. Двое налетчиков топтались перед храмом, куда остальные воины стаскивали вопящих поселян. Лица захватчиков были бледны, и на них черной тенью отражалась нечеловеческая жестокость. Они хоть и были гуманоидами, но совершенно чуждыми людям. Гедрик привстал на стременах и прицелился из винтовки в одного из захватчиков в красных доспехах, взяв на мушку его угловатый шлем.

Гедрик нажал на спусковой крючок и метким выстрелом сбил чужака с ног, в тот же миг увидел, как из шеи воина хлынула кровь. Остальные захватчики бросились врассыпную, и Гедрик, издав боевой клич, вновь что было сил всадил шпоры в бока своего скакуна. Конь рванулся вперед, и Гедрик выстрелил еще и еще, уложив на землю двоих захватчиков, но тут его винтовку, как назло, заклинило.

Воспользовавшись паузой, чужаки открыли по нему огонь, но Император не покинул Гедрика — снаряды неприятеля просвистели мимо. Оказавшись в гуще врагов, Гедрик стремительно обрушил приклад винтовки на одного из них, с такой силой, что череп непрошеного гостя брызнул осколками во все стороны. Отбросив ставшее бесполезным оружие, Гедрик выхватил меч. Но он успел лишь поднять его над головой, как увидел алую вспышку, и струя темного света поразила коня Гедрика.

Однако, прежде чем конь рухнул на землю, Гедрик высвободил ноги из стремян, спрыгнул с умирающего животного и, легко приземлившись перед кучкой вражеских воинов, рванулся на них, размахивая широким мерцающим клинком.

Первый из воинов упал, запутавшись ногами в собственных вывалившихся внутренностях; второй умер от глубоко вонзившегося в его грудь меча. Доспехи непрошеных гостей оказались совершенно бесполезными против сверхъестественно острого меча Гедрика. Третий захватчик совершил резкий выпад, выставив вперед винтовку с дымящимся штыком на конце; Гедрик отпрянул назад и выронил меч. Чужак медленно приближался, зловеще сверкая гладким забралом шлема.

Гедрик издал звериный рык и бросился навстречу противнику. Умело поднырнув под смертоносный клинок, он извлек из ботинка кинжал и с размаху вонзил его в икру чужака. С диким воплем воин повалился на снег, и Гедрик, выдернув кинжал из его ноги, несколько раз всадил клинок в грудь врага.

Краем глаза Гедрик увидел, что за ним следует Фергюс, успевший уже оглушительными выстрелами из дробовика разнести на кровавые ошметки двоих захватчиков. Гедрик подхватил с земли свой меч и крикнул кузену, который в этот момент разворачивал коня:

— Приведи всех, кого сможешь, в храм. Мы попытаемся отбросить их отсюда!

Фергюс кивнул, но не успел он тронуться с места, как его объяло темно-лиловое пламя, полыхнувшее яркой струей с одного из вражеских снегоходов. Фергюс закричал от невыносимой боли, всем своим существом ощущая, как чудовищная энергия неумолимо пожирает его плоть. В считанные мгновения все было кончено, и обугленный скелет Фергюса, словно в замедленной съемке, повалился с оторопевшего от ужаса коня. При виде столь жуткой смерти двоюродного брата у Гедрика засосало под ложечкой.

Взлетев по ступенькам храма, Гедрик принялся бешено колотить в дверь, выкрикивая имя Маэрен. От здания во все стороны летели осколки — все больше врагов стягивалось на деревенскую площадь, ведя по храму непрерывный огонь. Бросившись со ступенек вниз, Гедрик перекатился по земле и вновь вскочил на ноги. Он видел, как чужаки добивают раненых и как с одного из снегоходов за всем наблюдает стройный беловолосый человек в светло-зеленых доспехах. Вот он нетерпеливо взмахнул в морозном воздухе своим топором, и Гедрик закричал, когда у него на глазах винтовочный залп скосил последних из выживших соотечественников. Ему захотелось всадить свой клинок в грудь предводителя захватчиков, но он понимал, что умрет, не успев добраться до врага.

Гедрик понял, что стучаться в дверь храма бесполезно: ему все равно не откроют — это слишком большой риск для тех, кто укрылся внутри. Он побежал вокруг здания, надеясь, что дверь ризницы еще не заперта на засов.

Услышав отрывистые, лающие звуки команд и низкий гул мощного оружия, Гедрик взмолился всем богам, чтобы нашелся хоть кто-то, кому удалось бы предупредить ближайшие общины.

Думая об этом, он тем временем добрался до двери ризницы и, увидев, что она все еще приоткрыта, вздохнул с облегчением. На секунду остановившись, он взялся за металлическую ручку. Но не успел он открыть дверь, как храм взлетел на воздух и в небо взметнулись оранжевые языки пламени. Взрыв сбил Гедрика с ног, подхватил на воздух и впечатал в склон холма позади храма. В тот же миг Гедрик почувствовал нестерпимую боль; ничего подобного ему не приходилось испытывать за всю свою жизнь. Боль, казалось, проникла в каждую клетку его тела, и какое-то время Гедрик лежал, превратившись в бескостное, совершенно беспомощное существо. Кожа его горела, и Гедрику казалось, что языки адского пламени вылизывают его изнутри.

Потом боль исчезла, он ощущал только приятную прохладу снега.