Прикольные игры на Краю Света (сборник) - Иван Орлов

По краю пустыря рысью трусила стайка бродячих собак, шелудивых, с грязной клочковатой шерстью. Казалось, они прекрасно понимают, что чужие на этом собачьем празднике, но не спешат убраться подальше, хотя хвосты и поджимают. Надеются поживиться потом объедками и съедобным, вкусно пахнущим мусором. В последнее время бродячих псин развелось в городе слишком много. То ли хозяева «лучших друзей человека» перестали усыплять-стрелять-вешать-топить надоевших или состарившихся питомцев, то ли неопытные собаководы, ставшие жертвами мошенников, гуманно отпускают полупородистых или совсем непородистых щенков на все четыре стороны. Местная газетка время от времени поднимает вопрос о неупорядоченных и агрессивных разносчиках заразы и бешенства. Особенно опасной считается стая, приютившаяся в густом кустарнике возле мясокомбината. Эти, случается, темными ночами нападают на людей.

А вот между приличной публикой и собаками-бродяжками плетется сосед Нёма Шнейдеров со своей невнятной собачонкой на поводке, связанном из разноцветных веревочек.

– Здрасте, – говорю ему. – Вы-то зачем сюда?

Рыхло-толстый Нёма в потной майке, добродушно улыбаясь, пялится на меня сквозь мощные линзы очков.

– Меня Сонька привела, – свалил он на свою дворнягу. – А что здесь будет?

– Собаки будут грызться.

– Зачем?

– За людей.

– О, как бы не вышло наоборот! Пошли отсюда, Соня!..

Ольга не участвовала в беседе, да и не сильно интересовалась ею. Зато, когда Нёма поволок Соню с пустыря, она дернула меня за руку.

– Смотри! Вон Лева!

Послушно оглянулся. Действительно, Лев спускался с пригорка, поросшего пожухлой от зноя травой, к огороженному месту схватки. На поводке угрюмо шагал четырехлапый боксер Мухтар. Лева жестом поприветствовал нас, но пошел сразу к судейскому столу. Там среди прочих парней уже стояли братья Алик и Витя Ханаевы. У их ног примостилась овчарка Граф, ему предстояло скрестить клыки с Мухтаром.

Приготовления закончились. На середину собачьего ринга вышел Гендос и произнес совсем непродолжительную речь:

– Значит, так, сейчас будет бой между Мухтаром и Графом. Мухтара представляет Лев Бабченко и фирма «Дружок», Графа – Виталий Ханаев, сеть магазинов «ПедиРос»…

Мне немного смешно было слушать громкие фразы типа «фирма», «сеть магазинов». Все знают, что в «Дружке» работают десять человек, включая семью Бабченко, моего отца и дядьку Колю-кривого. А у «ПедиРоса» на Берёзовке три ларька на трех перекрестках.

По толпе, задевая многих и балагуря сам с собой, если от диалога отказывались окружающие, шатался парень, явно пьяный уже с утра. За ним с видной неохотой, но повинуясь натяжению крепкого поводка, волокся белесый питбуль. Ему наверняка хотелось полежать в тенечке, вывалив с мощной челюсти розовый язык. Тенек не помешал бы и его хозяину.

Прозвучал сигнал, поданный посредством спортивного свистка. Парни повели собак в ринг и стали их стравливать. Бой еще толком не начался, но уже стало интересно Собаки, как и некоторые люди, наверное, легко внушаемые существа. Мухтару и Графу вскоре передалась агрессия их хозяев. Под дружный рев людской и тявканье собачье они сцепились.

Мне нравилось, как ведет бой Мухтар, и совсем не потому, что я вроде должен за него болеть. Видно, что в его действиях не только выучка, но и какие-то врожденные навыки и умения. Граф на вид да и по факту, скорее всего, был помощнее Мухтара. И бойцовской злости у него побольше, чем у Левиного пса. Но Мухтар чутко реагировал на каждое движение своего противника, легко уклонялся, вертелся, избегая оскаленных бросков Графа.

Зрители реагировали по-разному. Кто-то пенял на оборонительную тактику Мухтара, другие, наоборот, одобряли ее. Те, кто поставил на Графа, подзадоривали его. Лева был спокоен, а вот Хан, поддавшись настроению болельщиков, свистел и улюлюкал, науськивал своего мохнатого гладиатора. Возле Вити Хана, свистя и вскрикивая невпопад, оказался пьяный парень с питбулем. Парня уже вовсю шатало и клонило к земле, и пес его угрюмо опустил большую голову, словно испытывал стыд за своего расслабившегося повелителя.

Я обратил внимание на то, что ошейник Графа поблескивает большими металлическими клепками. И предположил, что такой бронированный ошейник Хан нацепил собаке специально: каким бы проворным ни оказался Мухтар, такой брони ему не взять – клыки будут соскальзывать с металла. Нечестная, выходит, борьба. По нашим временам ничего удивительного. Но вот Мухтар изловчился, ловко ухватил Графа зубами за нижнюю челюсть и стал грызть ее, одновременно пригибая и свою голову, и башку противника к земле. От боли Граф взвизгивал, но ничего не мог поделать, даже вырваться из захвата.

Хан кричал на свою собаку, пытаясь перекричать рев «трибун». И тут питбуль пьяного парня стал принюхиваться к ногам Хана, полностью разочаровавшись в своем хозяине, который теперь уже сидел на пыльной траве и будто дирижировал невидимым и неслышимым оркестром. Почувствовав помеху под ногами, Витя Хан пнул эту помеху не глядя и угодил питбулю прямо в морду. Тот как-то неуклюже посторонился и вроде отошел в сторону. И я перевел взгляд на ринг.

Граф готов был сдаться, устав от борьбы и боли в израненной зубами Мухтара челюсти. Пес скулил, ронял розовую от крови слюну, но пока держался.

И вдруг не азартный, но полный боли человеческий крик отвлек часть публики от кульминации собачьей схватки. Мы с Ольгой бросились на крик. Витя Хан лежал на земле, а питбуль деловито и молча пытался дотянуться до его горла и пока между делом жевал левую Ханову руку.

Хан кричал:

– Уберите эту сволочь!

Убрать было некому. Хозяин питбуля уже спал в траве, выпустив из рук поводок.

Парни кричали, замахивались на собаку, кто-то тянул поводок. Но схватить за ошейник не решался никто: а ну, как извернется и тяпнет – челюсти как тиски.

Лева растащил в стороны Мухтара и Графа.

Алик Ханаев ворвался в толпу зевак, расталкивая всех с грубой бранью, и стал методично и сильно колотить питбуля монтировкой по голове. Не знаю, на каком по счету ударе пес обмяк и завалился на бок. Но запястье воющего от боли Вити все еще оставалось в зубах питбуля. Не щадя смертоносных собачьих зубов, Алик вбил железный увесистый стержень в пасть собаки, методом рычага раздвинул челюсти и вынул руку брата, разорванную, похоже, до кости.

Алик повел брата к машине, бросив на ходу всем:

– Вешайтесь, кто этот собачий бой придумал!..

Мы с Ольгой подошли к Леве. Он уже надел на Мухтара намордник и слушал, что толкует ему встревоженный Гендос:

– Значит, так, Лева, базара между нами за эту корриду не было, сечешь? Могут пойти терки всякие, а я бой в городе не согласовал… Лучше свалить все на обычные забавы. Так для дела лучше, я те отвечаю!

Гендос торопливо пожал Леве руку и укатил.

– Тебе не кажется, что он чего-то боится? – спросила Ольга у брата.

– Мало ли что мне кажется! – проворчал тот. – Такой бой сорвался!..

– По-моему, сейчас не об этом надо переживать, – заметил я.

– А о чем? – набычился Лева.

– Как быть дальше.

– А чо там быть? Никто ни в чем не виноват – стечение обстоятельств.

– Ханаев думает по-другому…

* * *

Здесь, на густо заросшем соснами острове, можно и забыть всего за пару дней, что где-то есть города, люди, собаки… Робинзону, может, трудновато пришлось бы без четвероногого друга, который коза. Но на нашем острове из дикого зверья только утки, а из хищников – только Лева. Он шастает по зарослям с малокалиберной винтовкой, охотится. Кроме огнестрельного оружия он сварганил себе тугой лук и теперь проверяет опытным путем, какое оружие более эффективно на необитаемом острове.

Первое время мы с Ольгой азартно продирались вслед за старшим Робинзоном через кусты к прибрежным камышам, но вскоре городской девчонке это надоело, да и Лева ворчал, что от нас больше шума, чем помощи. Правда, что с нами, что в одиночку Лев был никудышным охотником. За три дня, что мы здесь, он принес только одну застреленную утку, но никто не пожелал с ней связываться – ощипывать, потрошить, печь на угольях или в глине, или как там ее еще готовят. Вот и отправилась несчастная птица на корм рыбам и ракам.

…Неприятности начались спустя два дня после кровавого собачьего боя. Сначала исчез куда-то Гендос. Меня разыскал Лева и поинтересовался, куда спрятался соседушка, он же родственник. Но у меня с ним никаких дел не было, я даже не обратил внимания на то, что трусливого дога стал выгуливать Генкин папа Коля-кривой.

А вскоре берёзовские донесли весть: дистрибьютор «Педигри» Алик Ханаев знает, кто и почему устроил собачий бой, и знает, кому будет мстить. Он очень зол, потому что травмы у брата серьезные. Пес измочалил левую руку и повредил пальцы на правой. А еще порвал щеку.

Затем встретилась мне в городе одноклассница Ленка Стражева. Перекинулись парой слов, потом она и спрашивает: