Отдел Массаракш - Антон Первушин

- Эх, покурим!…

Табак в поселке был большой редкостью. Птицелов нашел эту жестянку, когда копался в руинах Публичной библиотеки. Библиотека не пользовалась среди мутантов популярностью. Читать они не умели. Книги брали лишь на растопку, а больше в библиотеке, по их мнению, и взять было нечего. Птицелов придерживался иной точки зрения. Читать его научил в свое время старик Отту - единственный грамотей в родной деревне Птицелова. Но у самого Отту была всего одна книга, которая называлась «Краткое и весьма нравоучительное жизнеописание славнага императора-самодержца Кирогу II». И хотя в книге не хватало половины страниц, Птицелов перечитывал ее раз десять. Придя в поселок мутантов, он первым делом стал рыскать в поисках книг, и ему указали на развалины Публички. Книги там лежали неопрятными заплесневелыми грудами среди куч битого кирпича и щебня. Многие - с обугленными обложками. Бомба, что превратила центральную часть города в руины, взорвалась далеко от библиотеки, но ударная волна смела стены, обрушила внутрь здания великолепный стеклянный купол, которым горожане очень гордились. А световая вспышка подожгла книги. Совсем не сгорели они лишь потому, что были плотно набиты на стеллажах, да так вместе со стеллажами и повалились.

Роясь в книгах, он нашел вход в подвал, где, вероятно, были помещения библиотечных служителей. Время и непогода пощадили эти скромные каморки. В них Птицелов обнаружил массу интересных и полезных вещиц. Там же он и разжился жестянкой с табаком. На скелет владельца в полуистлевшем мундире муниципального служащего Птицелов не обратил внимания. Еще один скелет среди десятков тысяч. Подумаешь!…Мутанты в два счета разобрались со снедью. Свернули по самокрутке, с наслаждением затянулись медвяным дымком. Что ждет впереди - неважно. Важно, что сейчас выдалась минута покоя, граничащего со счастьем. Сахарный блеск меловых обрывов вдруг потух. Над краем котловины начали собираться клочковатые тучки, чреватые нудным осенним дождем.

- Как думаешь, Бошку, догоним мы гада? - спросил Птицелов, поглядывая на хмурящееся небо.

- Теперь точно догоним, - ответствовал мутант - Вон его следы. Куда ему деться?

Колотун боязливо покосился на дно котловины, все еще затянутое туманом. Густым, плотным, будто слежался за много лет.

- Как мы его найдем, в этаком молоке? - вопросил Колотун.

- Развиднеется, - лениво отозвался Бошку.

Птицелов глубоко затянулся, обжег губы и сплюнул окурок.

- Идти пора, мужики! - сказал он. - Мы тут лясы точим, а Лия там, может, от страха сама не своя…

Мутанты сразу поскучнели. Начали собираться. Видно, что им страсть как не хотелось спускаться в котловину, где неподвижными клубами стоял странный туман. У Птицелова тоже было тревожно на душе. Что-то подсказывало ему: не стоит туда идти. Не то чтобы опасно там, а как-то… неправильно, что ли?… Не по-человечески. Но Птицелов помотал головой, вытряхивая непонятно откуда взявшуюся в ней тревожную муть, взял тесак на изготовку и решительно зашагал вниз. Он шел не оглядываясь. Он знал, что товарищи тащатся следом, так они громко сопели и вздыхали. Охотнички, думал Птицелов, и как они только к дичи подбираются? Ведь за версту же слышно! Дорога становилась все круче. Ноги теперь сами несли Птицелова. Последние метры он преодолел почти бегом, но у кромки тумана, который был не совсем туман, а может, совсем туман, мутант остановился.

Неподвижным этот «туман - нетуман» выглядел только сверху. Здесь же, на дне карьера, он дна заметно «дышал». Медленно, в едином ритме вздымался и опадал, как исполинская белая грудь спящего великана. Птицелов присел на корточки, коснулся тумана ладонью. Отдернул, будто его током ударило. Поднес руку к глазам. Ладонь была покрыта крохотными каплями, как испариной. И в каждой капельке горела огненная точка. Птицелов посмотрел вверх. Небо затянуто тучами, вот-вот пойдет дождь, однако капли у него на ладони отражают Мировой Свет. Как это может быть?

- Что это у тебя? - спросил Бошку, глядя Птицелову через плечо.

- Не знаю, - пробормотал тот.

- Упырь меня задери, - проговорил Бошку, если я туда пойду…

Птицелов покосился на него.

- А как же Лия?

Бошку махнул костлявой лапищей.

- Пропала твоя Лия… И мы в этом проклятом месте пропадем, как пить дать!

- Значит, не пойдешь?

Бошку покачал нечесаной гривой.

Не обессудь, Птицелов, не пойду… Боязно что-то.

- А ты, Колотун?

Но Колотун лишь хлопал глазами и пятился.

- Ладно, - сказал Птицелов, распрямляясь. - Ждите меня… нас здесь.

- Ружжо возьми, - предложил Бошку.

Птицелов отмахнулся: обойдусь, дескать.

Зажмурился. Набрал в легкие побольше воздуху. И шагнул в странный туман, будто в отравленную реку.

Этого Птицелов ожидал меньше всего.

Едва поверхность «тумана-нетумана» сомкнулась над ним, он очутился в… лесу. В самом настоящем лесу, вроде того, что по эту сторону Голубой Змеи. Впрочем, нет. Таких лесов не осталось больше нигде. Раньше были, старик Отту рассказывал, а теперь - нет. Высокие деревья с ярко-желтыми стволами и темно-зелеными кронами. Сквозь листву пробивается небывалый в Мире бело-зеленый свет. Играют на разлапистых ветвях папоротников световые пятна. Птицелов выдохнул пыльный воздух мелового карьера и вдохнул тот, что был здесь, - сладкий, напоенный незнакомыми ароматами, чистый. Его хотелось пить или даже есть. Кромсать сочными ломтями и запихивать в себя сколько влезет.

У Птицелова пошла голова кругом. В какой-то миг он начисто забыл о том, зачем сюда проник. Засмеялся, как несмышленыш, заметался между истекающими янтарным соком стволами, заорал, как полоумный. Дурни, мы дурни… Зачем жить там, где отравлены воздух и вода?… Зачем рожать уродов, обрекая их на недолгую жизнь рядом с неумолимой смертью?… Ведь вот - безопасное место!… Он же совсем рядом - Норушкин карьер!… До него дойдут даже дети!… А больных и старых можно унести на носилках… Надо обязательно привести сюда Лию… Пусть другие откажутся, не пойдут… А Лию обязательно надо привести… Здесь она выздоровеет, пополнеет, станет красавицей… А если не захочет или не сможет прийти, принести на руках… И пусть кусается, сколько сил достанет…Птицелов замер, будто споткнулся. Довольное бормотание, в котором вместилось столько бессвязных мыслей, оборвалось. Птицелов вспомнил, что Лия уже здесь. Именно сюда прицел ее Темный Лесоруб, чье прозвище - другое ими смерти. И не привел даже, а принес, потому что она не могла или не хотела сюда идти. Не могла или не хотела… Хотеть удел живых… а мертвые не могут ни хотеть идти, ни просто идти… Если это место смерти, подумал Птицелов, то лишь покойникам открыта сюда дорога. Значит, я тоже мертв?! Растерзан упырями на пути к Норушкиному карьеру… Хорошо, а Бошку, Колотун и остальные? Их же здесь нет!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});