Однажды летом - Робардс Карен

– Что, вернулся этот отпрыск Харрисов? – с явным неодобрением произнесла Элизабет, вскрывая упаковку свиных отбивных, которую Тильда выложила на прилавок. Рейчел, отныне занимавшаяся делами отцовского магазина, не посоветовалась с матерью, прежде чем предложить работу Джонни Харрису. Вышло так, что мать она посвятила в свои планы лишь накануне, когда откладывать разговор уже не имело смысла. Как Рейчел и ожидала, Элизабет пришла в ужас от одного лишь известия о возвращении Джонни Харриса в Тейлорвилл. А уж о том, чтобы нанять его на работу, и слышать не хотела. «Да я лучше самого дьявола найму!» – в сердцах бросила она. Поведение дочери не на шутку разозлило ее. Рейчел знала, что в наказание последует череда колких выпадов со стороны матери – как, скажем, сознательный акцент на якобы настойчивые расспросы отца о Бекки, а не о своей любимице.

– Да, мама, он вернулся. – Рейчел откусила банан, нашла его невкусным и выбросила. – Он очень благодарен нам за то, что мы предложили ему работу. – Пожалуй, впервые в жизни Рейчел солгала.

Мать фыркнула:

– Мы ему работу не предлагали. Я бы никогда этого не сделала. Это все твои проделки, милочка, и тебе одной отвечать за последствия. Помяни мое слово: он опять изуродует какую-нибудь девчонку или натворит еще что-нибудь ужасное. От него добра не жди.

– Я думаю, все будет в порядке, мама. Тильда, а где отец?

– Он наверху, в бальном зале. Джей-Ди поставил ему любимую кассету Элвиса, и они там вместе слушают музыку.

– Спасибо, Тильда. Я поднимусь к нему. Позови, если тебе понадобится моя помощь, мама.

– Ты прекрасно знаешь, что, когда я готовлю, мне помощь не требуется. – Кулинарные способности Элизабет были предметом ее гордости и радости. Предложение Рейчел о помощи было не чем иным, как ответной колкостью в адрес матери.

– Я знаю, мама. – Голос Рейчел смягчился, и, выходя, она улыбнулась матери. Хотя их отношения с Элизабет были сотканы скорее из шипов, нежели из роз, Рейчел любила мать. Ей было жаль того, как судьба распорядилась жизнью Элизабет, сыграв злую шутку со Стеном. Мужа Элизабет любила беззаветно – даже больше, чем свою Бекки.

Еще поднимаясь по лестнице, Рейчел расслышала доносившуюся с третьего этажа лихую мелодию рок-н-ролла. Зал, громко именовавшийся бальным, на самом деле представлял собой большую застекленную веранду, занимавшую почти половину верхнего этажа дома. Здесь не было ни мебели, ни мягких звукопоглощающих восточных ковров, которые придавали уютный вид нижним комнатам. Паркет из твердой древесины и пустота громадного помещения усиливали акустический эффект. Хотя Рейчел и не являлась поклонницей Элвиса, но, приближаясь к залу, поймала себя на том, что шагами невольно отбивает ритм. Мелодия «Гончего пса» была слишком заразительна. Стен любил Элвиса и, когда певец умер, скорбел так, словно потерял члена семьи.

Рейчел прошла мимо открытого лифта, который соорудили специально для Стена и его инвалидной коляски. Вскоре лифт должен был спустить Стена и Джей-Ди на первый этаж, где отца ждал обед, после чего его вывезут на прогулку. Позже лифт доставит его на второй этаж, где отца вымоют, дадут снотворное и уложат в постель. Таков был привычный распорядок. При мысли о том, что ее некогда жизнелюбивый и полный сил отец навсегда обречен на такое монотонное существование, Рейчел всегда хотелось плакать. А потому она старалась не думать об этом.

Как она и ожидала, отец сидел в инвалидной коляске с закрытыми глазами, кивая головой в такт музыке. Песни Элвиса были одним из немногих утешений, оставшихся ему в жизни. Только им удавалось пробиться в его сознание.

Джей-Ди сидел, скрестив ноги, на полу возле Стена. Его огромный живот угрожающе нависал над поясом серых рабочих брюк, из-под светло-серой рубашки, выглядывала белая футболка. Более темнокожий, чем жена, он был еще и гораздо деятельнее, и всегда и для всех у него имелась в запасе улыбка. Джей-Ди тихонько подпевал Элвису, постукивая по полу шишковатыми пальцами. Должно быть, Рейчел не удалось войти бесшумно, поскольку Джей-Ди поднял голову и улыбнулся, увидев ее. Рейчел помахала ему рукой. Разговаривать было бесполезно – любые звуки неизбежно утонули бы в грохоте музыки.

Она подошла к отцу и тронула его за руку:

– Здравствуй, папа.

Он так и не открыл глаз и, казалось, даже не почувствовал ее присутствия рядом или прикосновения пальцев. Рейчел подержала его руку в своей, потом, вздохнув, отпустила. Она не ждала какой-то реакции. Ей было достаточно видеть отца, знать, что он ухожен и чувствует себя комфортно.

К сожалению, ничего, кроме ухода за ним, ни она, ни кто-то другой предложить не могли. Хорошо еще, что удалось организовать это на дому. Не будь Джей-Ди, который не отходил от отца в периоды обострения болезни, и Тильды, Стена пришлось бы поместить в дом инвалидов.

Рейчел была ненавистна одна лишь мысль об этом, хотя доктор Джонсон, врачевавший Стена, предупреждал, что вопрос о госпитализации неизбежно встанет, поскольку болезнь прогрессирует. Каждый раз, когда речь заходила об этом, Элизабет начинала биться в истерике. Со Стеном они прожили сорок один год.

Когда-то Стен был могучим мужчиной – больше шести, футов ростом, плотного телосложения. Он и сейчас был довольно крупным, хотя болезнь и иссушила его. А может, Рейчел только казалось, что отец перестал быть великаном, поскольку теперь он зависел от нее больше, чем когда-то она от него. Как бы то ни было, глядя сейчас на реденькие серебристые пряди, разбросанные по лысине, она испытывала щемящее чувство жалости и всепоглощающей любви к беспомощному созданию, коим стал ее отец. Старость никогда и никому не была в радость, но болезнь, которая забирала душу прежде тела, была слишком коварной и зловещей.

«Я побуду с тобой столько, сколько ты захочешь, папа», – молча пообещала Рейчел, сжав руку отца.

«Гончий пес» сменился мелодией «Люби меня нежно», и от ее печально-сладостных интонаций на глаза Рейчел навернулись слезы. Глупая слабость. Ничего, кроме аллергического насморка, слезы не приносили. Рейчел погладила отцовскую руку, помахала Джей-Ди и вышла из зала. Пожалуй, можно было переодеться, прежде чем спускаться вниз. Если уж мать затеяла готовить свиные отбивные по своему фирменному рецепту, рассчитывать на скорый обед не приходилось, так что у Рейчел было время привести в порядок не только себя, но и свои мысли и чувства.