Падение - Инди Видум

на всех троих и резко распахнул дверь.

— Ба, какие замечательные люди, — радостно сказал я. — И какие обязательные. Деньги собрали, решили сразу принести. Давайте.

Жаль, что Ярослав этого не видит, он так мечтал, что однажды будет вести себя нагло, а все вокруг пугаться и лебезить.

Глаз от моей наглости ошалел ненадолго, тут же попытался въехать кулаком в нос, но я просто сделал шаг назад, и кулак до меня не достал. А вот Глаз не смог сделать шага ни назад, ни вперед, ни вбок, отчего сразу запаниковал, задергался, заехал локтем в живот третьему члену банды, молчаливому и внешне ничем не примечательному. Тот психанул и треснул главаря в ответ по затылку.

— Представление в счет оплаты не приму, — я широко зевнул. — Давайте деньги и разойдемся миром. Я спать, а вы по своим делам.

— Гаденыш, ты знаешь, с кем связался? — прошипел Глаз и плюнул на пол.

Полу это не сильно повредило: убирали подъезд только по праздникам, а последний праздник был лет десять назад и очень короткий.

— Знаю, с идиотом. Умный бы уже понял, что меня трогать нельзя, откупился бы и свалил в закат. — Я опять зевнул. Спать хотелось зверски, а это сильно мешает концентрации, что недопустимо для мага. Но кидать на себя бодрость смысла не было. — Так деньги будут или я пошел досыпать? А вы постоите до утра, подумаете. Главное, мне не забыть встать раньше мамы, а то она вас увидит, перепугается, полицию вызовет.

Я сделал вид, что тянусь за ручкой двери, Глаз всполошился и зло буркнул:

— Будут.

Он достал из кармана кучу мятых купюр и протянул мне, сияя дружелюбной улыбкой, которой я не поверил не потому, что в ряду зубов наблюдалась большая нехватка, просто сам вид главаря говорил о том, что сдаваться он не собирается. Предчувствия меня не обманули. Когда я потянулся за деньгами, Глаз попытался меня схватить за ворот, но поскольку я одновременно бросил на него слабость, вырваться удалось без труда.

— Понятно. Вам нужно время подумать.

Я опять потянулся за ручкой двери, притворяясь, что собираюсь оставить композицию «Мыслители» на лестничной площадке. Мыслители из них, конечно, так себе, но «Шпана» звучит слишком приземленно. Для мага моего уровня пару дней назад разборки со шпаной были вообще невозможны.

— Не надо, — буркнул Хрипящий и полез за деньгами.

Третий последовал их примеру и вывалил всю наличность. Наличности у троих было мало. В сумме разве что пару тысяч наберется.

— Это все? — деланно удивился я. — Такую сумму иначе как оскорблением не назовешь.

— Зуб даю, завтра донесем, — выпалил Глаз. — Отпусти, а, Ярослав?

— Сколько?

— Что сколько? — затупил он.

— Сколько донесете?

— Десять кусков.

Конечно, три миллиона с них получить было нереально, хотя и казалось заманчивым заставить бандитов собрать деньги на мое обучение, но взятка в десять тысяч показалась оскорбительной и недостойной меня.

— Мало.

— Чего это мало?

— Вы за меня три ляма хотели, — напомнил я.

— Если бы у нас было три ляма, разве мы бы с тобой связались? — прохрипел Хрипящий.

— Нелогично. Денег мало не бывает. Три ляма плюс три ляма выходит уже шесть, что в два раза больше. Я бы от лишних трех не отказался.

— Да откуда у нас три ляма? — Глаз дернулся, но тут же почувствовал, что приморозка никуда не делась. — Ярослав, может, договоримся?

— Может, и договоримся. — Я зевнул. Беседа посреди ночи должна быть короткой и информативной. — Смотря, на что. Но учтите, брошу на вас метки, и при невыполнении обещания…

Я вспомнил прекрасное заклинание, и мои глаза зажглись потусторонним мерцающим зеленым светом. Выглядело это устрашающе, но было совершенно безобидно и малозатратно. Одно из тех заклинаний, что я придумал, развлекаясь в детстве. Троица шарахнулась, но примороженные ноги позволили им только отклониться назад.

— Двадцать кусков, — от всех щедрот предложил впечатленный Глаз.

— Как с меня, так три ляма, а как мне, так двадцать кусков?

— Трех лямов у нас нет, — влез Хрипящий. — И взять неоткуда. Даже если мы все продадим.

— Честность заслуживает вознаграждения, — задумчиво сказал я. — Это же честность, а не попытка меня опять обдурить?

— Честность, честность, — закивали они вразнобой.

И посмотрели с такой надеждой, что жуликом себя почувствовал уже я.

— Пятьдесят кусков завтра, — решил я. — И ваши извинения по всей форме.

— По какой форме? — опешил Глаз.

— Сами придумаете, — отмахнулся я. — Лишь бы меня устроили. Итак, мы договорились?

— Пятьдесят много, — подал голос молчаливый. — И на три не делится.

— Знание математики тоже заслуживает вознаграждения, — решил я. — Сорок пять. Но это последняя уступка. Либо вы сейчас соглашаетесь и я иду спать, либо не соглашаетесь и я иду спать, а вы соглашаетесь утром.

— Да ты оборзел! — взвился Глаз и попытался опять меня двинуть кулаком.

Некоторых жизнь ничему не учит: стоило пройти эффекту слабости, как Глаз опять решил, что он всемогущ. Пришлось нанести повторно.

— Значит, переносим на утро, — вздохнул я и потянулся закрыть дверь.

— Нет, согласны, — буркнул Хрипящий.

— Итак, с тебя и него, — я кивнул на молчаливого, — по пятнадцать кусков, с Глаза двадцать за наглость. Извинения со всех.

Возражений не последовало, Глаз излучал ненависть, но в этот раз мозги не отключил. Я отправил им эффектную печать договора — заклинание, ставящее метку на должнике, после чего снял приморозку и заметил:

— Источники информации нужно проверять. Иногда они работают на вас, иногда — на противника.

И закрыл дверь, будучи полностью уверенным, что часть денег, которые мне заплатят, эти трое выбьют с Игоря. Никаких угрызений совести я не испытывал. Во–первых, совесть — это не то качество, которым должен обладать маг. Дамиан это не так давно очень наглядно доказал. Настолько наглядно, что я потерял голову от его убедительности. А во–вторых, Игорь — гнида, работающая доносчиком. А гнид надо давить. Или перевоспитывать. В его возрасте второй вариант не исключался.

Но Глаз не был бы Глазом, если бы его натура временами не брала свое. Поэтому выйдя из подъезда, он в сердцах запустил камнем в наше окно. Окно не пострадало, а вот голова Глаза, в которую прилетел отраженный заклинанием камень, очень даже. Спать я ложился под симфонию самых изощренных ругательств, которые только мог придумать ушибленный. Надеюсь, голова у него будет болеть не меньше, чем у меня после его удара.

Утром мама меня выставила в школу. Сказала, если я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы шляться по