Дисциплина (СИ) - (Ingerda)

обменяла их на другие. Которые понравились ей.

Я училась среди подростков уже имеющих право распоряжаться своей жизнью, своими желаниями, своим временем, и мне просто было неуютно быть собой среди них.

А им, кажется, просто смешно смотреть на меня.

Что я сейчас могла бы сделать? У меня ровно полчаса и один шанс на собственное решение.

«Либо я слушаюсь родителей и делаю уроки, либо я хоть раз в жизни иду на эту дискотеку».

Я ведь уверена, что выпускной тоже пройдёт мимо меня. Родители не допустят моего присутствия на нём. А после окончания школы я поступлю в медицинский университет и выйду замуж за того, кого мне выберут.

«Вся моя жизнь уже решена на десять лет вперёд. И раз так, можно же хоть разок сходить и расслабиться?! Узнать, как это — быть другим».

***

Впервые в жизни я не послушала своих родителей. Я опоздала на целый час и выглядела немного иначе, чем остальные.

В огромном помещении, похожем на спортивный зал, только со сценой, очень громко играла музыка. Она буквально бомбила и оглушала. Я не могла двигаться какое-то время, а просто всматривалась в толпу подростков, которые кричали под эту музыку и танцевали.

«Как они слышат друг друга?!»

Ко мне подошла директриса, она была в верхней одежде. Скорее всего, уже уходила домой и зашла всех проверить. Я вообще ничего не слышала… Либо она тихо говорила, либо было так громко.

Я просто кивала ей, на что получила улыбку в ответ. Даже забавно вышло, я не знаю, что она говорила, но, кажется, я порадовала Анастасию Кирилловну.

Когда меня заметили одноклассники, первой подошла Кристина — как ни в чём не бывало. Словно и не было между нами никаких разладов.

— Привет, Анна! Парни сказали, что ты с нами сегодня. Честно, я не поверила им, пока сама тебя не увидела. Чего ты стены подпираешь, идём же с нами?

Кристина схватила меня за руку и потащила в центр зала. Здесь меня поприветствовали все одноклассники и сразу же протянули мне жестяную баночку колы.

— Выпей это! — Костя держал баночку перед моим лицом.

— Я не очень люблю газировку.

Все засмеялись.

«Что смешного я сказала?!»

— Я тоже не люблю, а это особенная. Пробуй давай, понравится.

Я посмотрела на ребят, они все как один кивали мне. Я приняла из рук Кости баночку и сделала два больших глотка.

«О господи! Что это за напиток?»

Горло моментально обожгло, появился привкус горечи… а жар распространился дальше. Я непроизвольно схватилась за рубашку Вадика. Он, посмеиваясь, придержал меня.

— Анна, ты чего? Не пила раньше?

Костя вглядывался в мои глаза.

— Что вы мне дали?

— До дна, Анют, а потом расскажем.

Кристина погладила мои волосы, убрала их в сторону и, придерживая жестяную баночку, наклоняла её прямо в мой рот. Я не могла пить так быстро, поэтому многое лилось мимо, прямо по шее и одежде.

После парни радостно захлопали и сжали в кулаке эту баночку. У меня жутко кружилась голова, вся громкая музыка была вакуумной. Я была где-то не здесь.

Перед глазами всё плыло, вблизи своего лица я увидела Вадика и почувствовала, как он дышит мне в лицо. Вновь неприятные ощущения охватили меня, и его запах изо рта заставил поморщиться. Я дёрнулась назад и ударилась головой об какого-то ученика. Совсем забыла, что здесь так много людей и все плотно друг к другу. Наверное, чтобы учителя не видели алкоголь… Я ведь действительно выпила что-то алкогольное! Меня невозможно кружило и расслаблялись конечности. В следующую минуту Вадик коснулся своими губами моих. Я не двигалась… А парень просто обсасывал мои губы и старался придерживать за талию.

Мне хотелось сбежать! Внезапно перед глазами появился образ родителей и их разочарование во мне. Я легко оттолкнула Вадима и, держась за каждого встречного, выбиралась из толпы. Покинув танцевальный зал, я будто вышла на свежий воздух. Рухнула на колени и тяжело задышала ртом.

Моя голова действительно так сильно кружилась, что мне хотелось лечь на пол и лежать. Слава богу, что никто из ребят и из учителей за мной не пошёл. Было бы очень стыдно показаться в таком виде… Я делала усилия над собой, но не могла подняться на ноги, кажется, становилось только хуже. Я была будто заперта и обездвижена в собственном теле, оно абсолютно не слушалось меня, хотя сознание не покидало, и я могла трезво мыслить. Если слово «трезво», вообще, уместно сейчас.

— Поднимайся! — услышала голос над собой. Он будто не принадлежал ни мужчине, ни женщине. Что-то в нём было знакомое и совсем чужое одновременно.

Я сделала ещё одну попытку подняться, но всё, что я могу, это встать на колени… Далее, меня одолевают тошнота и головокружение.

Я представила, что это моя мама… Стоит сейчас надо мной, осуждающе смотрит на меня, сдерживается, чтобы не выпороть, и уже уготовила мне наказание… А самое главное, я испортила их с папой годовщину.

«Я самая ужасная дочь на свете» — и эта мысль, вперемешку