Сигизмунд: Вечный крестоносец - Джон Френч

подтянулся и попытался добраться до двери, прежде чем она захлопнется. Руки и ноги по-прежнему были онемевшими и медленными, и замки с лязгом встали на место, когда его кулак ударил по потёртому металлу двери. Он прислонился к ней лбом, задыхаясь.

— Свет солнца, что они нашли на этот раз?

Волна смеха заставила его повернуть голову. Металлическое помещение представляло собой голую коробку. Противоположную стену занимал ряд тяжёлых противовзрывных дверей. Жёлтые и чёрные полосы отмечали зубчатую щель, по которой они открывались. Яркий бело-голубой свет исходил от решёток на потолке. Дюжина или больше юношей стояли или сидели. Не было двух одинаковых: меньше, крупнее, мускулистые, худые, с бледной кожей и смуглые. Он заметил, что все выглядели примерно одного возраста. Он почувствовал, как онемевшие мышцы напряглись, приготовились.

— Нервный, — заметил тот, кто говорил раньше. Он был высоким, с гладкой кожей и ровными мышцами. Серебристо-синие волосы ниспадали на правую сторону узкого лица. Его левую щёку пересекал аккуратный шрам. Глаза были зелёными и проницательными, а улыбка на губах напомнила Сигизмунду кошачью с оскаленными зубами. — Ты понимаешь речь, дикий мальчик?

Сигизмунд не ответил. Его взгляд переместился на остальных подростков. Они не выглядели едиными, но все они выглядели опасными. Возможность внезапного насилия исходила от них, как тепло от огня. Он чувствовал, как онемение в мышцах проходит, в голове проясняется. Была боль, но это не имело значения. Он сможет сражаться, если потребуется.

— Ты умеешь разговаривать? — усмехнулся юноша со шрамом, по-прежнему улыбаясь.

— Прекрати. — Один из подростков на краю комнаты. Он был крупным, с длинными конечностями. Яркие синие татуировки зверей, наполовину кошачьих, наполовину орлов, усеивали его тёмно-коричневую кожу.

— Просто смотрю, что это за последний соискатель. — Юноша со шрамом и серебристо-синими волосами пожал плечами, всё ещё глядя на Сигизмунда. — Знаешь, это соревнование. Не все пройдут через то, что будет дальше. Не все переживут то, что будет дальше.

— И ты справишься? — спросил другой подросток с кислотными клеймами на предплечьях и выкрашенной в зелёный цвет щетиной на голове. Юноша со шрамом снова пожал плечами.

— Это не подлежит сомнению. Вопрос в том, кто из вас справится? — Несколько человек посмотрели на него. — Кто из вас вообще знает, что происходит? Держу пари, что дикий мальчик имеет об этом меньше представления, чем о том, как не испражняться на пол. Мы здесь ради легионов нового Императора. Нас сортируют, анализируют, классифицируют и оценивают. Если мы пройдём, мы будем переделаны, переродимся. Потерпишь неудачу, и ты даже не станешь пятном крови на ботинке.

— И ты этого хочешь, высокородный? — спросил юноша с синими татуировками.

— Я был отдан ради этого. Я — подарок моей семьи новому Империуму.

— Отличный способ избавиться от мусора, — сказал тот, что со шрамами от ожогов, подняв голову. Его глаза были бледно-серыми, а кожа пепельно-белой, как могильная пыль. Несколько подростков рассмеялись. Высокородный юноша открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервали. — Ты боишься, высокородный? Вот почему ты так много болтаешь? Я имею в виду, ты выглядишь как положено, но что это у тебя на лице? Это должно изображать шрам от лезвия?

— Ты сливной бачок, — прорычал юноша со шрамом и шагнул вперёд. Сигизмунд заметил, как напряглись мышцы на спине, готовые толкнуть его вперёд. Тот, что с кислотными клеймами, по-прежнему сидел на полу, положив руки на колени ладонями вниз.

— Твоя семья заплатила за то, чтобы тебя порезали, а? Маленький знак войны, который можно носить с красивым украшением. Было больно? Ты плакал?

Высокородный юноша рванулся вперёд, сжимая кулаки и напрягая мышцы. Тот, что с кислотными клеймами, оторвался от пола, как выпущенная пружина. Заострённый осколок металла, который он прятал в руке, устремился в рёбра высокородного. Глаза юноши начали расширяться, когда он понял, что происходит, и что он ничего не может сделать, чтобы остановить это.

Сигизмунд врезался в подростка с ожогами от кислоты, его ладони сжали руку, державшую шип. Сигизмунд понял, что тот силён, гораздо сильнее, чем предполагало его худощавое телосложение, достаточно силён, чтобы вырвать оружие и зарезать Сигизмунда, а затем заколоть того, кого выбрал. Однако на это потрясённое, сбившееся мгновение юноша потерял равновесие. Сигизмунд вывернул державшую заточку руку и вонзил осколок заострённого металла в торс подростка. Тот ахнул, внезапно замерев. Шок затопил его глаза. Его рот зашевелился. Затем пошла кровь, хлынувшая изо рта, когда он упал. Сигизмунд посмотрел на него сверху вниз, опустился на колени и закрыл глаза. Когда он встал, то увидел комнату, полную уставившихся на него глаз.

Темнокожий подросток с яркими татуировками подошёл и наклонился, изучая заточку, по-прежнему торчавшую из-под рёбер мёртвого юноши. Он посмотрел на высокородного.

— Он собирался выпустить тебе кишки, — сказал он. — Спровоцировать тебя напасть, и тогда ты задыхался бы от собственной крови на полу. Я даже не заметил, что у него был шип. Кто-нибудь ещё? — Он обвёл взглядом наблюдавшие глаза. Никто не ответил. Затем он посмотрел на Сигизмунда. — Священная вода потерянных рек, но это было быстро. — Сигизмунд ничего не сказал, но отвернулся. — Похоже, высокородный, ты обязан дикому мальчику за то, что ещё дышишь.

Юноша со шрамом на лице взглянул на Сигизмунда. В этом взгляде был страх, страх и ещё гнев.

— Отойди от меня, — выплюнул он и повернулся спиной. Сигизмунд прошёл мимо него и сел у стены, ни на кого не глядя, но наблюдая за ними всеми. Кровь засыхала на его пальцах.

Украшенные полосами двери открылись. Фигуры в зеркальных забралах и тяжёлых серых доспехах хлынули внутрь с шоковыми дубинками в руках.

— Встать! Встать! — крикнул усиленный голос. — Прямо сейчас! Бегом!

Он больше никогда не видел ни высокородного юношу, ни ещё кого-либо из тех, кто был с ним в камере. Их смешали с сотнями других, разбили на группы, снова объединили и разделили, прогнали через проходы и двери, пока Сигизмунд не обнаружил, что дрожит в каньоне между стенами из раздавленных обломков и разбитого щебня. Пол покрывал лёд, и холодная жидкость падала из беззвёздной тьмы наверху.