Ангел для Кречета. Запретная - Софи Вирго

стойку рядом со мной.

— Но почему? — вскинув голову, резко встречаюсь с ним глазами, и вижу растерянность.

Неужели думал, что так легко сдамся и пойду прочь? Только я не для того сюда пришла, чтобы так просто уйти.

— Потому что сегодня здесь слишком много авторитетов, бандитов и мелких сошек, а ты и действительно ангелок. Не искушай судьбу, если хочешь уйти целой и невредимой. Услышь меня, девочка. Никто другой тебе правду не скажет, потому что за это можно получить. Я же тебе помогаю просто так, пока ты не привлекла много внимания.

Киваю, а у самой в груди возникает странное чувство. Да и сомнения берут. Вроде и не врал, но и нервничал на словах, что стоит уйти. Может быть, ему самому угрожают и для собственной безопасности как раз и необходимо, чтобы я вышла прямо сейчас и попала в лапы нужного человека? Не верю я в доброту людей после того, что уже было в моей жизни.

С виду я, может быть, и выгляжу наивно, но увы, давно сняла розовые очки. Единственное, что страшит, так это слова о преступниках. Но все же больше пугает его настойчивость. Уверена, если бы он мог, уже вынес на улицу и вручил кому надо, а не ждал, когда я поддамся на психологическое давление.

— Я посижу еще немного, — по реакции бармена понимаю, что приняла правильное решение. Потому что он с психом отходит на другую сторону бара, проговаривая себе что-то под нос.

Если бы желал добра, продолжил бы настаивать, а так, просто сдался. Видимо, немного совести все же есть и сейчас скажет, что план провалился. Продолжаю пить уже давно полученный коктейль и слежу за советчиком. Через пять минут к нему подходит парень в косухе, и тот отрицательно качает головой, слегка повернувшись в мою сторону.

Выйти я правильно не вышла, но то, что неприятности мне обеспечены, тоже понимаю. Теперь каждой клеточкой тела чувствую, что на меня смотрят. Пристально. Много. Стараюсь отрешиться от непрошенных ощущений, все же поворачиваюсь, когда лопатки прожигает с куда большей силой.

Это не мимолетные раздевающие взгляды, это пристальное наблюдение. Не знаю почему я выделяю именно этого человека, но, развернувшись на стуле, смотрю на верхний уровень и мгновенно сталкиваюсь глазами с прожигателем. С моего места его почти не видно, лишь силуэт, но почему-то я уверена, что это именно его взгляд блуждает по мне. Человек расслаблен, это чувствуется. А если и опасен, то точно не для меня. Не знаю откуда такая уверенность, но она есть.

— Не стоит, — за спиной раздается голос Матвея.

Снова поворачиваюсь спиной к незнакомцу, который взбудоражил моё сознание и стоит в тени с каким-то бокалом, оперевшись об ограждение и смотрит в толпу на первом этаже. Интересно, а взгляд отрешенный от всего и сосредоточен на мне, или он жадно проходится по многим?

— Почему? — второй раз за вечер с моих губ слетает данный вопрос.

— Это один из авторитетов. Адекватный, но сегодня в странном состоянии. Может быть потому что похоронил днём отца. Не играй, жалко тебя.

Киваю, потому что его слова не кажутся настораживающими, скорее звучат, как дружеский совет. Недолго Матвей здесь проработает с таким отношением к клиентам, если в клубе приветствуется помощь бандитам в получении желанных барышень. Жалко даже парня. Но все же поступаю по-своему.

Когда содержимое бокала заканчивается, иду на танцевальную площадку, ощущая все тот же взгляд и несколько других, и начинаю танцевать. Тем более, что музыка позволяет расслабиться и улететь в свой мир. Плавные покачивания бедрами, небольшие выпады, разученные движения из классических бальных танцев, отзывающиеся на мимолетные знакомые ритмы, который так же легко можно подстроить под современные мотивы.

Поворот, снова восьмерка, шаг вперед, руки вверх и легкий присест, шаг в сторону, поворот и снова вокруг себя. Отпускаю все плохое и ухожу в себя. Я люблю танцевать, но редко позволяю себе, поэтому пока могу, отрываюсь на полную катушку.

— Полетаем? — голой спины касается шершавая ладонь, и я нервно оборачиваюсь, испугавшись вторжения в личное пространство.

Но стоит только увидеть его, как попадаю в плен медово-карих глаз, которые так и манят сделать шаг в бездну, погибая.

Глава 6

Нил

«Полет Ангела» встретил привычной суетой. Клуб Глеба всегда отличался большим количеством посетителей, но сегодня здесь особенно людно. В нашей нише на удивление не было никого, кроме друга. Как чувствовал, что я приду и не захочу привычной толпы, особенно девочек. Вечер на пару с приятелем — неплохой вариант, несмотря на то, что хотел забыться.

Пока поднимался, бегло посмотрел пришедших и понял, что не с кем отвлечься от тоски, разъедающей душу словно яд. Официант приносит алкоголь, но сегодня он не самый лучший друг и советчик, могу дел наворотить, поэтому прошу принести шипучку со льдом. По горлу также неприятно, а за руль потом можно. Не хочу бросать тачку.

— Ты как? Вид паршивый, — интересуется друг, а мне хочется только отмахнуться.

Головой понимаю — не выход. Может, и стоит выговориться, станет легче. Князев доверял мне, а я доверяю человеку напротив. Из каких только передряг мы с ним не выбирались, сколько раз за эти годы он прикрывал мою спину… Если такие предают, то я не умею разбираться в людях.

— Паршиво. Завтра на оглашении будет буря, судя по письму старика. Мне что-то перепадет, но не уверен, что смогу принять. Хотя он попросил не отказываться, — кручу в руках бокал, и смотрю, как пузырьки газа взрываются на поверхности.

— Но ты явно озадачен не этим, — друг отмахивается от очередного бандита, который подошел поздороваться и выразить соболезнования.

Правильно, пусть идут. Каждый из них сейчас рад, что нет главного авторитета области, и в то же время каждый боится, кто придет ему на смену. А если никто, то грядет большая война за сферы влияния. Акулы уже почуяли кровь, осталось только ждать, когда опустятся сети и можно будет напасть.

— У него ребенок был. Вернее, есть, — подавшись вперед, ставлю стакан на стол и нервно потираю руки.

— Что? — на удивление друг не давится своим алкоголем, который взял еще до моего появления, а спокойно уточняет, не ослышался ли.

— У Князя есть ребенок. Попросил найти его. Похоже, это и есть то дело, о котором он говорил, и после которого хотел прожить много лет.