Неформальные отношения (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел

Так как была последней.

Вот вам! Только потому, что я выглядела больше, не означало, что я не знала, как пользоваться своими ногами и своим мозгом, и даже могла делать все это одновременно. Представьте себе!

— Молодец, Эмерсон. — Кинси подняла руку, чтобы я дала ей пять. — Но гарантирую, что завтра ты будешь последней, если не посидишь в ванне со льдом после сегодняшней тренировки. Второй день тренировок будет просто убийственным, в прошлом году на поле даже выставили ведра.

— Ведра? — повторила я. — Со льдом?

Кинси широко ухмыльнулась.

— Неа. Чтобы в них блевать. Мы же не можем допустить, чтобы идеальное поле «Смельчаков» было усеяно рвотой, правда?

Я застонала.

— Великолепно.

— Это того стоит. — Она указала на пустые места. — Поверь мне. Наши тренировки ни с чем не сравнятся. Вот увидишь. И тогда будешь благодарна за то, что они провели тебя через ад.

— Почему ты со мной такая милая?

— Все просто, — пожала плечами она. — Ты хорошенькая, а еще ты, вероятно, единственная девушка в этой команде, которая пойдет со мной выпить пива. Здесь с неодобрением относятся к тем, кто пьет в одиночку. Это есть в руководстве.

— В руководстве написано обо всем?

Она закатила глаза, когда раздался еще один свисток.

— Даже не заставляй меня начинать.

Глава 9

ЭМЕРСОН

— Уверена, что все в порядке?

Я взглянула на пустую раздевалку и вздрогнула. Тело болело в таких местах, о существовании которых я даже не подозревала. Тренировка закончилась полчаса назад, и, я хотя размяла мышцы массажным роликом и практически плакала от облегчения, мне все еще было больно.

— Конечно. — Кинси пожала плечами. — Постоянно ею пользуюсь. Просто запри дверь, когда закончишь. Это одна из привилегий быть Девочкой «Смельчаков». — Она высыпала в ванну последний пакет со льдом и отметила: — Десять минут, никаких жалоб. Никаких слез. Не падай духом, Девочка «Смельчаков».

Я вздрогнула.

— Ненавижу ледяные ванны.

— Все ненавидят ледяные ванны, глупышка. — Она похлопала меня по спине, а затем дружелюбно подтолкнула к жестяной ванне. — На всякий случай оставайся в спортивном лифчике и нижнем белье, вдруг зайдет один из ночных сторожей или, ну, знаешь, какой-нибудь футболист.

Я впилась в нее взглядом.

— Какой-нибудь футболист?

— Не беспокойся. Сейчас предсезонный период и их тренировка завтра на рассвете. Сейчас слишком поздно, чтобы они тут тусовались. Они же, как большие дети.

— Хорошо. — Я вздохнула, пытаясь выиграть себе больше времени, но Кинси скрестила руки в ожидании. — Ты не уйдешь, пока я не окажусь в ванне, да?

— Точно. Я не уйду, пока твоя задница не окажется в этой ванне.

— Я забираю обратно свои слова, ты не милая.

Она хмыкнула.

— А мне насрать. А теперь залезай в ванну, Эм.

Судорожными движениями я стянула через голову майку, бросила ее на пол и стащила черные леггинсы.

— Залезай. — Кинси указала на ванну.

— Залезаю! — огрызнулась я. — Я просто… думала.

— Ты пыталась увильнуть.

— Ты — сучка.

— Оскорбления? Серьезно?

Я схватилась за бортики ванны и медленно опустила в нее изнывающее от боли тело. У меня перехватило дыхание, когда почувствовала холод, крошечные иглы которого, начали втыкаться в мою кожу.

— Т-так холодно. — Я ненавидела Кинси. — Я тебя ненавижу. Ненавижу.

В ответ она пожала плечами, затем схватила красный таймер и запустила его на десять минут.

— Ладно, увидимся завтра утром, подруга!

— У меня нет друзей! — закричала я ей в след. Я слышала, как она рассмеялась, закрывая дверь в раздевалку.

Стуча зубами, я попыталась о чем-нибудь думать, чтобы отвлечься от холодной тишины и безумной боли. Боль была настолько сильной, что мышцы сопротивлялись при каждом вдохе, который я пыталась сделать.

Дверь в раздевалку снова открылась.

— Мы все еще не друзья! — закричала я, пока мое тело тряслось под ледяной водой.

— Какая досада, — раздался томный сексуальный голос. — Я мог бы поклясться, что сегодня утром мы заключили соглашение об этом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я посмотрела вверх, сквозь замерзшие ресницы и увидела Санчеса, возвышавшегося над моим ледяным адом, с усмешкой на самодовольном лице.

— Почему ты здесь?

— Забыл свой телефон. — Его ухмылка стала еще шире. — Как прошел первый день, Соблазнительные Изгибы?

— Сдержанно, — ответила я скучающим тоном.

— Сомнительно. — Он опустил палец в воду, брызнул водой мне в лицо, затем оперся на бортики ванной. Его большое тело угрожающе нависло надо мной, отбрасывая тень. — Слово, слетевшее с твоих губ, звучит крайне странно (Примеч.: героиня употребила слово «Frigid» — сдержано, холодно, натянуто; в данном случае ее ответ можно перевести, как «фригидно, сексуально холодно»).

— Ты в моем личном пространстве.

— Я большой и постоянно оказываюсь в чьем-то личном пространстве.

— Ты не облегчишь мне следующие несколько минут. Я не сбегу. Вот так ты заманиваешь в ловушку всех своих друзей?

— Только тех, которые мне действительно нравятся. — Он подмигнул, отошел от ванной, взял стул и придвинул его ближе, а затем уперся ногами в край ванны. — Скажи мне, что ты голая подо всем этим льдом.

— Жаль тебя разочаровывать. — Зубы снова начали стучать. Я откинула назад голову и выругалась. — Сколько там еще минут?

Санчес присвистнул, и его зеленые глаза сверкнули на таймер.

— Четыре.

— Прошло только шесть минут?! — вскрикнула я, хотя и не собиралась кричать.

Он рассмеялся.

— Давай я помогу тебе отвлечься.

— Нет.

— Да.

— Санчес!

— Вау, ты прокричала мое имя, а это всего лишь наше первое свидание.

— Мы не встречаемся! — кричала я на лучшего ресивера в лиге, на звездного красавчика. Он предложил меня отвлечь, а я на него накричала. Возможно, потому, что мое сердце не забилось быстрее.

Не сделало сальто.

Не было бабочек.

Ничего не произошло.

Просто осознание того, что он был горячим.

А я отмораживала свою задницу в ванне.

— Три минуты. — Санчес опустился на колени у моей головы. Ладонями обхватил мое лицо, пристально изучая. — Что скажешь, Соблазнительные Изгибы?

— На что? — Моя ледяная могила, должно быть, привела к онемению мозга, потому что я на самом деле понятия не имела, о чем он говорил.

— На то, чтобы я немного тебя согрел, — сказал он и заглушил мои протесты обжигающим поцелуем, который творил чудеса с моим нынешним ужасным положением.

Я ответила на поцелуй.

Потому что этот поцелуй был из тех, на которые нельзя не ответить. Он не спрашивал разрешения, он вызывал любопытство и обещал дать ответы, если поцелуете его в ответ.

Поэтому я его поцеловала.

Наши языки встретились с безумной страстью, к которой я совершенно не была готова, и когда он рукой скользнул по моей шее, притянув ближе, я смирилась с этим.

Потому что прошло шесть лет, с тех пор как меня вот так целовали.

И почти столько же, с тех пор как я позволила себе что-то чувствовать.

Я осознала, насколько хорошо это ощущалось, насколько хорошо было чувствовать себя желанной, даже если меня хотел этот тупой футболист-плейбой, у которого, вероятно, было достаточно зарубок на столбике кровати, что этот столбик выглядел как швейцарский сыр.

Санчес отстранился; губы скользнули вниз по моей холодной шее, а затем его рот снова оказался на моих губах.

Запищал таймер.

Я попыталась отодвинуться.

Он мне не позволил.

— Тепло? — Санчес наклонил на бок голову, его ухмылка исчезла, сменившись чем-то, над чем я, вероятно, буду раздумывать позже, пытаясь заснуть.

— Горячо. — Я проглотила нервозность, которую внезапно почувствовала в его руках.

Взгляд его зеленых глаз снова опустился на мой рот, словно тот хотел опять меня поцеловать, а затем сделал то, что, как мне казалось, было совершенно не в его характере. Он встал, схватил полотенце, протянул его мне, а затем повернулся ко мне спиной.