Поднять Титаник! - Клайв Касслер

Рядом с рыжей «лансией» Превлова стоял черный «форд-седан». Лейтенант наскоро обшарил оба автомобиля, запомнил номерной знак черного «форда». Чтобы все было похоже на тривиальный взлом, он снял щетки с лобового стекла «форда» и быстро покинул гараж, прикрыв за собой дверь.

Буквально через считанные минуты Марганин уже сидел в троллейбусе. Прокомпостировав билет, он сел на свободное место и уставился в окно. Потом он начал улыбаться. Утро было многообещающим.

О «Сицилианском проекте» он и думать позабыл.

Часть вторая

КОЛОРАДЫ

Август 1987

Глава 9

Мел Доннер по привычке осмотрел комнату, чтобы выяснить, нет ли подслушивающих «жучков», включил магнитофон.

— Один, два, три, — ровным голосом произнес он в микрофон. — Один, два… Проверка.

Он подрегулировал уровень громкости, тембр, затем кивнул Сигрему.

— Сид, ты меня слышишь? У нас все готово, — мягко сказал Сигрем. — Как только почувствуешь усталость, скажи. Я сразу выключу, ладно?

Больничная кровать была установлена таким образом, что Коплин сидел прямо. С первой их встречи профессор выглядел значительно лучше. Появился легкий румянец на лице, исчез прежний лихорадочный блеск в глазах. Осталась только плотная повязка на голове.

— Готов говорить хоть всю ночь. Тут такая скукотища. Как же я ненавижу больницу! — с чувством сказал Коплин. — У всех медсестер руки, как у покойников. Телевизор включишь, сплошная рябь.

Сигрем понимающе улыбнулся и дал Коплину в руку микрофон.

— Начните с того момента, как вы отплыли из Норвегии.

— Там ничего особенного, — сказал Коплин. — Рыболовный норвежский траулер «Годхон» взял мой шлюп на буксир миль за двести от Новой Земли. В точности по плану. Капитан угостил меня зажаренной олениной, козьим сыром, дал с собой полтора галлона питьевой воды — и привет. Ваш покорный слуга пустился вплавь по Баренцеву морю.

— С погодой как?

— Чудесная погода, как ваши синоптики и обещали. Холодина фантастическая, но для плавания под парусом — самое оно. — Коплин почесал нос. — Шлюп уж больно хорош был. Лодку хоть удалось спасти?

— Она уничтожена, — ответил Сигрем. — Не уверен, но думаю, что уничтожена. Исследовательское судно НУМА все равно не приспособлено возить такие лодки. И русским ее оставить тоже было нельзя, ты же понимаешь.

— Жаль. Она мне так понравилась, — Коплин пощелкал языком.

— Дальше, пожалуйста, — попросил Сигрем.

— До северной части Новой Земли я добрался на второй день около полудня. На воде я провел более сорока часов. Все время ужасно хотелось спать. Только и держался благодаря «аквавиту». Глотнешь — и уже получше себя чувствуешь.

— Других лодок не заметил? Может, на горизонте?

— Нет. Весь берег — одни сплошные скалы, все в расщелинах. Пристать к берегу мне не удавалось. А когда стало темнеть, я повернул в море, пару часов поспал. Рано утром опять продолжил поиски, нашел небольшую бухточку в скалах, подрулил на движке. Там у меня был такой, знаете, дизельный, очень удобно.

— Лодку использовал как свой лагерь?

— Все двенадцать дней, пока был на острове. Каждый день я раза по два, по три отправлялся на лыжах за пробами. Только и радости, что вернуться к лодке, поесть горячего, вздремнуть.

— И ни души не встретил?

— Я держался как можно дальше и от ракетной станции, и от казармы. До самого последнего дня — никаких следов русских.

— А как тебя обнаружили?

— Да какой-то русский пограничник. Его собака, очевидно, прошла по моему следу, запах учуяла. Ничего Удивительного. Я три недели душ не принимал…

Сигрем сочувственно улыбнулся. Доннер сказал:

— Давайте все же ближе к делу. Расскажите о ваших экспедициях. Что именно вы там обнаружили?

— Как вы понимаете, на лыжах исходить весь остров я был физически не в состоянии, а потому сосредоточил внимание на тех районах острова, которые спутниковый томограф выделил на пленке. — Задумавшись, он уставился в потолок. — Там было несколько небольших равнин, плато, горы. Все это под снегом. А ветрище там какой, если бы вы знали! Главным для меня было не замерзнуть. Кроме лишайников, другой растительности я не обнаружил. Если даже там и водятся какие-нибудь животные, по крайней мере, они не разгуливают по острову.

— Чуть ближе к делу, — напомнил Доннер. — Путевые заметки оставим до следующего раза.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы меня не прерывали. И не поучали, если можно, — обратился Коплин к Доннеру.

— Разумеется, — вмешался Сигрем и предусмотрительно поставил свой стул между кроватью и Доннером. — Это твое право, Сид. Говори, как считаешь нужным.

— Спасибо, — Коплин приподнялся. — География острова чрезвычайно интересна. Если составить подробное описание горных пород Новой Земли, — тем более, что там полно останков древней морской фауны и флоры, ведь нынешние скалы были дном древнего моря, — материала набралось бы на несколько монографий. Ну, а с точки зрения минералога, там и речи быть не может о каком-либо магматическом парагенезисе.

— Не могли бы вы более популярно?

Коплин улыбнулся.

— Парагенезис — это совместное, и при этом закономерное, нахождение в горных породах минералов, которые связаны общностью условий образования. Это с одной стороны. А магма — это источник вообще всего. Магма — это как бы раскаленная земля, доведенная температурой и огромным давлением до жидкого состояния. Ну как жидкий металл. Магма вырывается на поверхность земли, застывает — и получается базальт, скажем, или гранит.

— Потрясающе, — сухо прокомментировал последние слова профессора Доннер. — Значит, вы хотите сказать, что на Новой Земле нет никаких минералов?

— Вы очень торопитесь, мистер Доннер, — заметил Коплин.

— Как же тебе удалось обнаружить следы бизания? — попросил Сигрем.

— На тринадцатый день я исследовал северный склон горы Бедная и набрел на свалку.

— Свалку?!

— Свалку пород. Где-то копали грунт, а туда свозили и сбрасывали. Там и глыбы, и камни — полно всего. И вот там я обнаружил следы — чего бы вы думали? — бизаниевой руды!

Оба его собеседника при этих словах невольно подались вперед.

— Потом я обнаружил и шахту, откуда выбирали породу. Полдня потратил, но нашел. Вход в шахту был замаскирован.

— Минуточку, Сид, — Сигрем коснулся плеча Коплина. — Ты хочешь сказать, что вход в шахту был специально замаскирован?

— Старый испанский метод. Горловину шахты засыпают грунтом, сравнивая с землей.

— А разве отвальную породу не сбрасывали прямо возле шахты?

— Как правило, именно так всегда и поступают. Но почему-то в этом конкретном случае породу, извлеченную из шахты, отвозили ярдов за сто и сбрасывали по другую сторону — там есть такая естественная арка.

— Но вы сумели обнаружить вход в шахту? — уточнил Доннер.

— Хотя там и рельсы убраны, и следы колес заровнены, я залез на холм и принялся изучать окрестности в бинокль. С расстояния оказалось хорошо различимо то, чего я не смог увидеть, когда был возле самой шахты.

— Странно то, что в невероятной глуши, на крошечном острове в Арктике кто-то приказал уничтожить все следы извлечения грунта из какой-то шахты. — Сигрем произнес тираду как риторическую, не обращаясь к кому-нибудь конкретно. — Не вижу тут особой логики.

— Ты прав, Джен, но лишь наполовину, — заметил Коплин. — Да, логика подобных действий непонятна. Но все выполнено весьма профессионально, и выполнено колорадами. — Слово это Коплин произнес прямо-таки благоговейно. — Колорады — это те самые люди, которые копали шахту на горе Бедная. Бурильщики, взрывники, откатчики, сортировщики породы могли быть ирландцами, немцами, шведами — кем угодно, только не русскими. Эти люди впоследствии эмигрировали в Соединенные Штаты и дали начало легендарным шахтерам Колорадо Рокиз. Остается только гадать, какая нелегкая привела их на гору Бедная, вообще на Новую Землю. Но именно колорады выгребли весь бизаний и затем исчезли в неизвестном направлении.

На лице Сигрема было написано, что он ничего не понимает. Он повернулся к Доннеру, однако на лице коллеги увидел такое же выражение.

— Звучит все это более чем странно.

— Странно? — подхватил Коплин. — Да, странно, но так все и было.

— Вы так в этом уверены, — позволил себе сказать Доннер.

— Абсолютно. У меня даже было вещественное доказательство, только вот я потерял его, когда нарвался на пограничника. Так что вы можете верить лишь на слово. Но сомнений быть не может. Я все-таки исследователь, я придерживаюсь одних только фактов, а сочинять мне не пристало. Так что на вашем месте, господа, я бы, безусловно, принял к сведению все только что услышанное.

— Мы тебя внимательно слушаем, — подтвердил Сигрем.

— Да, вы упомянули о вещественном доказательстве? — напомнил Доннер.