Ключ - Патриция Вентворт

Дженис вспыхнула и внятно ответила:

– Нет… он бы так не поступил!

– На каких основаниях вы можете это утверждать?

– Мистер Харш подумывал о работе с мистером Мэдоком. Он спрашивал, стану ли я ему помогать, если он решит остаться. Также он договорился о встрече с очень занятым человеком. Мистер Харш был крайне пунктуален, с уважением относился к делам… и чувствам других людей. Он ни за что не стал бы назначать встречу, если бы не собирался на ней присутствовать.

На мгновение коронер задержал на девушке взгляд, затем сказал:

– Пистолет, который нашли рядом с телом мистера Харша… вы видели его раньше?

– Нет.

– Вы знали, что у него был пистолет?

– Нет.

– Вы когда-нибудь видели пистолет у мистера Харша?

– Нет.

– Или где-нибудь в доме?

– Нет.

– Спасибо, мисс Мид.

Коронер откинулся на спинку и произнес:

– Вызовите мистера Мэдока.

Дженис вернулась на место. На сей раз ей не пришлось протискиваться мимо профессора, потому что он уже шагал по проходу. Она села в то мгновение, когда мистер Мэдок отказался давать присягу. Коронер смотрел на свидетеля слегка отстраненно, но с несомненным интересом, а деревенские и вовсе глазели разинув рот.

– Вы агностик?

Никакой другой вопрос не мог бы более сыграть на руку мистеру Мэдоку. Менторским тоном он произнес:

– Нет, конечно. Я читаю Библию. Если бы вы ее тоже читали, то знали бы, что клясться запрещено. «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». Матфей, глава пятая, стих тридцать седьмой.

Наступила тишина. Коронер кашлянул и сухо заметил:

– Можете ограничиться обещанием, если хотите.

Эван Мэдок вздернул подбородок.

– У меня нет никакого желания участвовать в совершенно бессмысленных процедурах. Вы думаете, они помешали бы мне лжесвидетельствовать, если бы я намеревался это сделать?

Коронер выпрямился.

– Правильно ли я понимаю, что вы по каким-то причинам не намерены правдиво отвечать на вопросы, которые будут вам заданы?

– Нет, разумеется. Я честный человек, мое «да» значит «да», а «нет» – «нет». И они не обретут большей или меньшей значимости в зависимости от того, повторю я вашу чушь или нет.

– Мистер Мэдок, я вынужден требовать уважения к суду.

– Я уважаю то, что достойно уважения. Я уважаю правосудие. Я почитаю то, что должно почитать. Я выразил свой протест и теперь готов дать обещание.

Присутствующие слушали как зачарованные, пока мистер Мэдок обещал говорить правду. Гвен Мэдок вполголоса произнесла: «О господи».

Завершив «бессмысленную процедуру», мистер Мэдок резко опустился на стул, сунул руки в карманы и откинулся на спинку. Таким образом, он оказался в профиль к залу, предоставив собравшимся рассматривать черные волосы, красивый лоб, торчащий подбородок и недобрый серый глаз.

На вопрос о положении мистера Харша в доме Мэдок коротко отвечал, что тот провел в Прайерз-Энд четыре года. Он жил в доме как друг, хотя и платил за содержание. Мужчины встречались за столом и иногда вместе проводили вечер. Они работали над совершенно разными вещами, и у каждого была отдельная лаборатория. Эти сведения мистер Мэдок выдавал короткими отрывистыми фразами, с видом полнейшего равнодушия. Затем спросили, не заметил ли он ли каких-нибудь перемен в поведении мистера Харша во вторник вечером. Мэдок ответил предельно кратко – «нет».

– Он вел себя как обычно?

– Разумеется.

– У него была привычка гулять после ужина?

– Да.

– Говорил ли он в вашем присутствии, что собирается в церковь, поиграть на органе?

– Кажется, мистер Харш об этом упоминал.

– У него была привычка играть на органе?

– Не знаю, что вы зовете привычкой. Он любил музыку. В свободное время он играл на органе.

Коронер взял одну из лежавших перед ним бумаг.

– У мистера Харша был пистолет?

Эван Мэдок вытащил правую руку из кармана и свесил через спинку стула. Сердито и с напором он ответил:

– Не имею ни малейшего понятия!

– Вы никогда не видели у него пистолет?

– Не видел.

– Мог ли он обзавестись им без вашего ведома?

В голосе Мэдока прозвучали оскорбительные нотки:

– Он мог обзавестись хоть десятком. У меня нет привычки рыться в чужих вещах.

Констебль положил на стол какой-то сверток.

– Вот этот пистолет, мистер Мэдок. Вы когда-нибудь раньше его видели?

– Нет.

– Вы знаете, чьего он производства?

– Немецкого, судя по всему.

– Вы разбираетесь в огнестрельном оружии?

– Я против оружия. Я пацифист. Но несколько лет назад я жил в Германии. Там я видел такие пистолеты.

– Мог ли он принадлежать мистеру Харшу?

– Как и любому, кто жил в Германии. Чей это пистолет, я знаю не больше вашего.

Профессора снова призвали к порядку, и мистер Мэдок, видимо, счел себя свободным. Он со скрипом отодвинул стул и встал. Коронер остановил его:

– Мы не закончили, мистер Мэдок. Какие отношения были у вас с мистером Харшем?

Любопытная искорка скользнула по искривленному лицу. Нервный тик – или же улыбка. Мистер Мэдок ответил отрывисто, но без гнева:

– Хозяин и гость… коллеги-ученые.

– То есть дружеские отношения?

 Эван Мэдок выпрямился.

– «Дружба» – слишком серьезное слово. Я им не швыряюсь.

Коронер резко постучал по столу.

– Вы сами вынуждаете задать вам дополнительный вопрос, сэр. И я настаиваю на ответе. Не ссорились ли вы с мистером Харшем?

– Не ссорились.

Эти слова медленно, почти печально прозвучали в тишине.

– Значит, вы находились в дружеских отношениях?

Снова странная искорка, быстрая и едва заметная, как тень над водой, мелькнула – и пропала.

Эван Мэдок ответил:

– Он был моим другом.

Глава 8

Мистера Мэдока отпустили. Он широким шагом вернулся на место и резко опустился на сиденье, не обратив ни малейшего внимания на то, что стул отъехал назад и с силой стукнул миссис Томас Пинкотт по коленкам. Ее сдавленный возглас, полный обиды и боли, не возымел никакого эффекта. Мистер Мэдок нахмурился, сунул руки в карманы и снова положил ногу на ногу.

Услышав скрип стула, Гарт посмотрел вбок. Ему открылся превосходный вид на левую подметку мистера Мэдока. Она представляла собой изрядно истертую поверхность, к которой была приклеена резиновая набойка, тоже достаточно поношенная и местами порванная. На набойке, в лучике света, поблескивал довольно большой осколок стекла, который и привлек внимание Гарта Олбени. Он даже подскочил. Хорошо, что тетя Софи выпустила его руку, чтобы поднести к глазам платочек.

Олбени принялся рассуждать: «Битое стекло не такое редкое явление. Бессмысленно говорить, что ты не веришь в совпадения, раз они все равно случаются. С другой стороны, даже законченный скептик признал бы, что необязательно искать скрытый смысл, если кто-то прошел Церковным проулком и подцепил на подошву стекло. Но этому противоречил неопровержимый факт: проулок не связывал Прайерз-Энд с деревней. По какой такой причине мистеру Мэдоку понадобилось там ходить? Если, скажем, он намеревался нанести визит в какой-нибудь из домов, выходивших в Церковный проулок, гораздо естественнее было бы пойти туда дорогой вдоль выгона».

Гарт забрался довольно далеко в своих размышлениях, когда вдруг осознал, что показания дает Буш. Церковный сторож сидел очень прямо, положив руки на колени. Его природная меланхолия возросла еще больше.

Внимание Гарта привлекло имя Дженис.

– Мисс Дженис постучала. Я вышел, и она сказала: вдруг мистеру Гарту стало плохо в церкви – может, я возьму ключ и схожу проверить? Ну я и пошел. Там он и был, бедняга, лежал на полу мертвый, а пистолет валялся рядом, как будто мистер Харш выронил его после падения. Мисс Дженис крикнула: «Мистер Харш!» – и взяла покойника за руку. А я взял фонарик, поднял повыше и сказал: «Без толку, мисс, он умер».

– Вы не прикасались к пистолету и не сдвигали его с места?

– Мы ничего не трогали, сэр, только мисс Дженис взяла мистера Харша за руку, чтобы пощупать пульс.

– Вы уверены, что пистолет не двигали с места?

– Да, сэр.

Коронер пригладил волосы, затем посмотрел в свои записи.

– У вас хранится ключ от церкви?

– Да, сэр. Я церковный сторож и служитель.

– Какие еще ключи вы держите у себя?

– У старого священника их было три. А тот, что сейчас у меня, раньше хранился у моего отца.

– Это один из упомянутых трех ключей?

– Нет, сэр. Всего, значит, четыре ключа. Три лежали у священника – у прежнего священника, я имею в виду, – один взяла мисс Фелл: когда священник умер – она частенько заходила и ухаживала за цветами. Другой ключ у мисс Браун, которая живет у мисс Фелл и играет на органе во время службы. Ключ, который забрал мистер Харш, раньше был у нашего органиста, но когда того забрали в армию, священник одолжил его мистеру Харшу.

– Я хочу удостовериться, что понял все правильно. Есть четыре ключа от церкви. Один у священника, другой у вас, третий – у мисс Фелл, и им пользуется мисс Браун, четвертый был у мистера Харша. Так?