Россия и мусульманский мир № 9 / 2010 - Валентина Сченснович

Фактором, укрепляющим стабильность в регионе, может стать объединение противоборствующих муфтиятов в единое духовное управление. Некоторые предпосылки для этого есть – ряд исламских лидеров региона предлагают начать процесс объединения вокруг компромиссной фигуры муфтия с хорошим исламским образованием, полученным в России, высоким уровнем толерантности, общей культуры, готовности к конструктивному диалогу, яркими лидерскими качествами.

На встречах президентов республик и губернаторов регионов Поволжья с местными мусульманскими лидерами в последние годы постоянной стала тема противодействия экстремизму. 11 марта 2010 г. в Чебоксарах состоялась встреча полпреда Президента РФ в Приволжском федеральном округе Г.А. Рапоты и глав духовных управлений мусульман 14 регионов ПФО. Главной темой этой встречи стала проблема экстремизма. Полпред выразил озабоченность тем, что в исламское учение, в уже сложившиеся традиции, пытаются внедрить «чуждые идеологии, замешанные на ненависти и нетерпимости, обесценивании человеческой жизни». По его словам, угрозу раскола в рядах российских мусульман создает деятельность западных экстремистских движений. Они используют не только религиозную непросвещенность людей, но и реальные недостатки, проблемы мусульманских организаций, а кроме этого, недоработки и недостаточное внимание к исламу региональных и муниципальных органов власти. В качестве лекарства от этой болезни Г.А. Рапота предложил возрождать добрые российские исламские традиции.

Саратовский имам Мукаддас-хазрат Бибарсов, выступая на совещании, также обратил внимание на важность взаимопонимания между органами власти и духовными управлениями для предупреждения распространения радикальных настроений. Крайности возникают там, где недостаток знаний сталкивается с равнодушием людей и иногда – с попустительством властей.

Г.А. Рапота подчеркнул, что мусульманские лидеры сегодня представлены в общественных палатах всех регионов Приволжского федерального округа, а также в иных координационных и совещательных органах. Председатель Духовного управления мусульман Чувашской Республики Альбир-хазрат Курганов при поддержке всего общественного сектора ПФО избран членом Общественной палаты РФ. Во всех регионах округа активно действует созданный в 2006 г. Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования, который оказывает значительную помощь исламским организациям ПФО.

В 2010 г. Минобрнауки Российской Федерации начинает реализацию комплексной ведомственной программы по поддержке исламского религиозного образования, оказания помощи медресе, в том числе – в регионах Приволжского федерального округа. Говоря о проблеме экспертизы религиозной литературы, полпред подчеркнул, что осенью 2009 г. при Министерстве юстиции РФ был создан научно-консультативный совет по изучению информационных материалов религиозного содержания на предмет выявления в них признаков экстремизма. В его состав вошли авторитетные российские исламоведы, представители мусульманских религиозных организаций и мусульманской науки.

Участники встречи в своих выступлениях отмечали, что во всех регионах ПФО осуществляется взаимодействие органов власти и исламских организаций в социальной сфере, в сфере культуры и образования, в молодежной политике. Полномочный представитель Президента РФ в ПФО особо подчеркнул, что отношение государственных органов к объединениям мусульман определяется положениями Конституции и Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Г.А. Рапота сказал: «Позиция органов государственной власти состоит в том, чтобы, не вмешиваясь во внутренние дела мусульманского религиозного сообщества, сотрудничать со всеми ответственными, патриотически настроенными исламскими структурами».

В ходе встречи ее участники в качестве тревожащего фактора обозначили активность зарубежных радикально-экстремистских движений, организаций, которые квалифицируются как экстремистские и в России, и за рубежом. Эти движения и их сторонники дискредитируют российский ислам, создают угрозу раскола в рядах мусульман.

«Власть», М., 2010 г., № 6, с. 57–60.

СУФИЗМ В РОССИИ: ВИРДОВЫЕ

БРАТСТВА КАДИРИЙЙА НА КАВКАЗЕ

Галина Хизриева,востоковед

Суфизм сыграл огромную роль в исламизации Северного Кавказа и распространении ислама в Поволжье, Сибири и Крыму, а также способствовал установлению неформальных связей между мусульманскими народами бывшей Российской империи. Однако его роль в формировании систем социальной организации мусульманских народов бывшего СССР остается практически неизученной. Анализ данных об институтах шейхства, так называемом муридизме, об общественно-политических, религиозных движениях на основе суфизма позволил приблизиться к пониманию того, что религиозная и политическая жизнь мусульманских народов на постсоветском пространстве представляет собой сложное симбиотическое единство, традиции которого были заложены во второй половине XVIII в. Наиболее ярким примером этого является социорелигиозная жизнь мусульман-вайнахов. В недавнем прошлом эти народы представляли собой малочисленные и враждующие между собой разрозненные кланы, различавшиеся по социальному укладу. Ныне большинство вайнахов являются последователями суфийского шейха Кунта-хаджи Кишиева и его учеников, создавших братство Кадириййа. История становления мусульманского образа жизни у вайнахских народов Северного Кавказа, по сути, является историей становления самих этих этносов. Их этничность находится под эгидой их религиозности. Ни культурно-языковая общность, ни общность исторических судеб, обычно выделяемые как компоненты этнической консолидации, не смогли сыграть той роли, которую сыграл суфизм в их этническом становлении. Своеобразие избранного ими религиозного пути помогало этим народам сохранять свои традиции и специфику внутриобщинных социальных отношений в условиях, способствовавших скорейшей ассимиляции. Горцы Северо-Восточного Кавказа, территория обитания которых постоянно оказывалась на пересечении экономических и геополитических интересов могущественных государств Востока и Запада, на пересечении двух религиозных традиций – православной и мусульманской, – всегда находились в эпицентре политических переломов в жизни российского, затем советского и постсоветского общества. Под их напором эти народы могли бы быть полностью ассимилированными мощными культурными традициями, если бы не суфийский ислам. Разделяющий этносы на небольшие группы верующих, отличающиеся ритуальной практикой, но объединяющий их в сверхсложные религиозные сообщества в лоне общей доктрины, суфийский ислам сделал их неуязвимыми для ассимиляторской деятельности государства. Так, общность ритуалов Кадириййа для многочисленных разрозненных групп Северо-Восточного Кавказа (Чечня, Ингушетия, северо-западная нагорная часть Дагестана) с XIX в. и до настоящего времени играет большую роль в консолидационных этнических процессах, идущих на этих территориях. Благодаря религиозному фактору и особенностям своей ритуальной практики, отделяющей их не только от всего христианского мира, но и от мусульманского мира Северного Кавказа, современные чеченцы и ингуши стали одним из самых многочисленных мусульманских этносов России. Нет ничего удивительного в том, что чеченцы и ингуши выжили именно за счет религиозной солидарности, ибо они крепко держатся за свои мусульманские традиции, особые ритуальные практики и свой образ жизни.

Еще в конце XIX в. мусульманами Северо-Восточного Кавказа была найдена новая форма социальной организации, которая стала наиболее эффективной с точки зрения процессов консолидации по сравнению со старой тухумно-тейповой (патронимической) организацией. Речь идет о системе вирдовых братств. Сегодня вирд на Северо-Востоке Кавказа в социальном смысле представляет собой нелокализованную общину мусульман, образованную вокруг имени муршида/шейха/устаза/хаджи, с особой социальной структурой, институтами религиозного и социального самоуправления. Этой сетью вирдов покрыта значительная часть Северного Кавказа. Вирд на территории бывшей Чечено-Ингушской Республики является также надтейповой (в Дагестане же – надтухумной и надэтнической) формой социальной организации мусульман. Вирды многочисленны, но их количество значительно меньше количества тейпов. Это более высокая форма консолидации общества по сравнению с тухумно-тейповой; вирд может насчитывать десятки тейповых образований и сотни семейных групп. Функциональное отличие вирда от тейпа кратко можно сформулировать следующим образом: если тейповая структура обслуживает «жизнь», т.е. отвечает за правильное оформление начала жизненного цикла человека – устройство брака и рождение потомства, то вирд отвечает за «смерть» – правильное завершение жизненного цикла. Но это не единственное различие. Особенность вирда как формы социорелигиознои жизни состоит в том, что он выполняет ту роль, которая не могла выполняться тейповой структурой: принадлежность к вирду вписывает его представителя в широкую орбиту мусульманской культуры, не связанную ни с какой иной идеологией, кроме исламской. В свою очередь, принадлежность к этой культуре формирует ощущение сближения с единоверцами во всем мире и укрепляет чувство его защищенности в окружении немусульманских культур.