Идущие - Бентли Литтл

Джейн кивнула и встала. Руки заметно дрожали. Она сняла пальто, сняла платье, сняла нижнее белье. Размещая одежду на стуле, она заплакала, а когда легла на кровать, тело уже сотрясали рыдания. Она изо всех сил стиснула ноги. Уильямс, стоя рядом с кроватью, кашлянул, привлекая к себе внимание, и жестом руки показал, что ноги надо раздвинуть.

Она повиновалась, уже рыдая в голос, и закрыла лицо руками, чтобы не видеть его – словно загораживая лицо, могла тем самым загородить и все остальное.

Он установил свечу на живот и аккуратно разложил холстину между ног. Прикрыв глаза, он на мгновение сосредоточился, собирая силу, которая была необходима. Как всегда, это началось с легкого покалывания в середине живота, с трепыхания сердца, которое перерастало в теплую вибрацию и распространялось по всему телу, по конечностям – в голову, освещая мир, сосредоточенный в его мозгу.

Он открыл глаза. В комнате возникло дополнительное свечение. Каждый предмет имел теперь свое сияние, ауру различных оттенков, которая исходила от стен, от пола, от потолка, от мебели и особенно от девочки.

Голова ее купалась в желтом сиянии, большая часть туловища – в синем, только свеча на животе и лоно имели ауру серого цвета.

Уильям глубоко вздохнул, затем медленно провел руками над брюшной полостью, негромко произнося Слова, которые предназначались для прерывания беременности. В покрытой волосами промежности появилась струйка крови, которая быстро впиталась в тряпку. Джейн все еще плакала, но от стыда и унижения. Было ясно, что боли она не испытывает.

Его руки еще раз прошли над животом, и на этот раз из промежности на тряпку вывалился бесформенный комок – окровавленная масса плоти, которую он быстро накрыл и убрал в сторону. Всю тряпку он бросил в камин, произнес несколько Слов, после чего обернулся к девушке.

– Все. Можешь одеваться.

Она отняла руки от лица и в одну секунду, прежде чем отвернуться, давая ей возможность спокойно одеться, он увидел выражение неподдельного изумления. Она не поняла, что все уже кончилось, потому что не почувствовала, когда это началось.

Он слышал, как за спиной скрипит кровать, потом – половицы. Потом послышался шорох одежды. К сожалению, еще не все кончилось. Его предчувствие надвигающейся катастрофы не ослабло ни на йоту, и хотя аура уже таяла перед его глазами, хотя покалывание в теле сократилось почти до минимума, у него по-прежнему было чувство, что что-то не так, что произошедшее сегодня ночью должно привести к...

К чему?

К смерти.

Да, к смерти. Его собственной или Джейн – этого он не знал, но постарался поторопить ее, постарался выпроводить девушку за дверь, на дорогу к городу раньше, чем что-нибудь успеет произойти. Она попыталась заплатить ему, предлагала отработать долг за его доброту и помощь, но он твердо сказал, что не берет никакой платы. Он сделал это потому, что хотел помочь ей, а не потому, что хотел чего-либо для себя. Она не стала спорить и поспешила прочь.

Он смотрел в окно, как она торопливо шагала по направлению к городу. Луна освещала темную фигурку до тех пор, пока та не превратилась в маленькую точку на дороге и не растворилась в ночной темноте.

Уильям налил себе чаю из котелка, висящего над огнем, и устроился в кресле. Он ждал, и дурное предчувствие не покидало его. Он уже размышлял, не стоит ли оседлать лошадь и удалиться куда-нибудь на несколько дней, может, провести недельку в холмах, пока здесь все не успокоится, когда снаружи послышались голоса.

Потом раздался стук в дверь.

Вот оно.

Вставая, он чуть не опрокинул кружку себе на колени, но увернулся от горячей жидкости и поставил чашку на каминную полку.

Стук повторился, на этот раз громче, настойчивее – не дружеский стук соседа, заглянувшего на огонек, а суровый, требовательный стук дерева по дереву. Уильям пересек комнату, откинул засов и распахнул дверь.

Шесть или семь человек, вооруженные топорами и пистолетами, толпились на крыльце. Луна освещала их сзади, лица скрывались в темноте, Уильям мог видеть лишь силуэты, но в позах сквозила агрессивность, в том, как руки сжимали оружие, – ярость. А за всем этим он чувствовал их страх.

Такое с ним уже случалось и раньше.

– Заходите, – пригласил он, изображая дружелюбие, которого на самом деле не испытывал.

– Мы не в гости к тебе пришли, – откликнулся ближайший к нему мужчина. Уильям узнал грубый низкий голос Кэлуна Стивенса, отца Джейн. Крупный мужчина ступил через порог. – Мы знаем, чем ты занимался.

– И мы знаем, кто ты такой! – раздался дребезжащий старческий голос сзади.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – солгал Уильям.

Стивенс угрожающе поднял топор.

– Я знаю, что моя дочь сегодня была здесь. Я знаю, что ты с ней сделал!

Джейн не могла ничего сказать, сообразил Уильям. Они бы просто не успели собраться и добраться сюда за столь короткое время. Значит, это ее подружка, которая и дала ей его имя.

Мужчины придвинулись ближе. Стивенс с размаху засадил топор в стену хижины.

– Мы пришли для того, чтобы ты больше никогда не смог этим заниматься.

– Мы знаем, кто ты такой! – повторил старик из-за спин.

Уильям понял, что легко от них не отделаться. Эти люди пришли не разговаривать, и они не были готовы слушать. Они явно его боялись и им явно пришлось себя сильно завести, чтобы решиться на это. По мере того как толпа вдавливала отца в комнату, он различил сильный запах виски.

Их страх можно было использовать против них.

Это его последний шанс избежать насилия.

Он расправил плечи, подошел к камину, сознавая, как выглядит на фоне играющих оранжевых языков пламени.

– Вы знаете, кто я? – громко спросил он. – Что ж, в таком случае вы знаете, что я могу.

Сосредоточившись, он заставил огонь разгореться ярче; ревущее пламя яростно рванулось в трубу.

Мужчины – все, кроме Стивенса, отпрянули.

– Она – моя дочь! – выкрикнул Стивенс, делая шаг вперед.

Уильям стоял спокойно, собирая силы, надеясь, что не придется прибегать к магии, и понимая, что без нее не обойтись.

– Я не прикасался к твоей дочери. – Он быстро оглядел помещение, как бы проводя инвентаризацию и решая, что нужно будет взять с собой, а что можно оставить. Да, он будет скучать по этому месту.

Стивенс бросился вперед.

Уильям увернулся, готовый к этому. Топор врезался в полку над камином. Посуда со звоном и грохотом посыпалась на деревянный пол. Прежде чем здоровяк успел подготовиться к новой атаке, Уильям повел рукой, отчего топор вырвался из руки Стивенса.

– Остановитесь! – предупредил Уильям. – Оставьте мой дом, или я за последствия не отвечаю. – Краем глаза он заметил, что пара мужчин, стоявших ближе всех к двери, бочком потянулись к выходу. И никто не двинулся вперед, чтобы поддержать Стивенса.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});