Великий де Голль. «Франция – это я!» - Марина Арзаканян

В сентябре 1924 года капитан де Голль получает назначение в генеральный штаб французской армии в Рейнской области и выезжает в Майнц. Он с интересом наблюдает за тем, что творится на немецкой земле, и размышляет о многовековом соперничестве французов и немцев. Де Голль понимает, что сейчас находится именно на границе столкновения интересов двух наций, и излагает свои мысли в скорбном четверостишии:

Le Rhin, triste témoin d’éternelles alarmes,Couvre d’un deuil sans fin la splendeur de ses bords,Roule un flot toujours prêt à recueillir des larmes,Et tisse des brouillards pour voiles d’autres morts{48}.

Рейн, грустный свидетель вечных угроз,Трауром ты всегда покрываешь красу берегов,Катишь волну, вобравшую столько слез,И сплетаешь туман, чтоб укрыть мертвецов[10].

В следующем году о де Голле вспоминает прославившийся в битве под Верденом маршал Петэн. Он прочитал книгу своего бывшего подчиненного «Раздор в стане врага» и еще больше утвердился в высоком мнении о нем. Маршал занимает высокий пост вице-председателя Верховного военного совета и приглашает де Голля в Париж работать у него. Капитан соглашается. Петэн хочет, чтобы де Голль готовил для него речи и даже написал книгу по истории армии под названием «Солдат». Капитан берется за работу. Его отношения с маршалом складываются хорошо. Однако независимый характер и высокое самомнение де Голля не нравятся офицерам из окружения Петэна. И осенью 1926 года капитан возвращается в Рейнскую область.

Только в 1927 году де Голля повышают. Он получает чин командира батальона. Все в той же Рейнской области его назначают командующим 19-м егерским полком, расквартированным в городе Трир. Там он продолжает работать не только на Петэна, но пишет статьи по военной тематике для периодических изданий. Время от времени де Голль наведывается в Париж. Он мечтает стать профессором Высшей военной школы, Петэн готов ему в этом посодействовать. Но отношение преподавателей к своему недавнему выпускнику остается более чем прохладным. Они категорически не хотят иметь коллегу в лице де Голля{49}. В результате командиру трирского полка пришлось довольствоваться лишь несколькими выступлениями с лекциями в престижной школе.

Отпуска в 20-е годы де Голль с семьей чаще всего проводил в имении родителей жены Сетфонтэн на севере Франции, а иногда на берегу пролива Ла-Манш. Его шурин, Жак Вандру, вспоминал, что Шарль неизменно приезжал с двумя большими чемоданами. Один был наполнен вещами, другой – книгами.

В Сетфонтэне собирались многочисленные родственники. Завтракали, обедали, ужинали все вместе. А время проводили по-разному. Шарль и его шурин бродили по окрестностям. Они собирали луговые шампиньоны и лисички. При этом де Голль нередко обращал внимание Жака на остатки каменной кладки древнеримских дорог и рассказывал о каких-нибудь битвах античности. По утрам Шарль любил ездить верхом или прокатиться в бричке. Иногда они с шурином играли в крокет или бадминтон. Главным же развлечением в Сетфонтэне была охота. Вандру приобщили к ней де Голля. Ходили на дичь и на кроликов. Командир батальона хорошо стрелял, но жалел лесную живность. После охоты к мужчинам присоединялись женщины и на лесной поляне устраивали пикник. Вечерами вся компания усаживалась за карты. Шарль прекрасно играл в бридж{50}.

Любимым времяпрепровождением на отдыхе для де Голля все равно оставалась работа. Он усаживался на террасе дома, когда над ней спускалась тень от огромных тенистых лип, читал, делал выписки, наброски. Круг его интересов, как всегда, очень широк. Это и любимые Корнель, Ривароль, Вовенарг, Шатобриан, Ламартин, де Виньи и современные писатели – Франсуа Мориак, Поль Клодель, Жорж Дюамель, Андре Мальро, Поль Валери, Жорж Бернанос.

Де Голль наверняка познакомился с работами основателя «Аксьон франсэз» Шарля Морраса, который выступал как активный поборник французского национализма и считал, что любой истинный француз превыше всего должен ценить свое отечество и сознавать свою национальную исключительность. Такие идеи должны были быть созвучны мировосприятию молодого военного. Тем не менее ни в одном из многочисленных произведений де Голля нет даже упоминаний о Моррасе.

У моря де Голль любил побыть наедине с собой. Он задумчиво сидел на утесе, смотрел на бьющиеся о берег волны и золотые лучи заката и что-то записывал в своем дневнике.

Общению с близкими де Голль всегда придавал очень большое значение. Всю жизнь он будет связан тесными узами теплых отношений со своими многочисленными родственниками и свойственниками. Настоящих друзей среди сослуживцев де Голль не имел. Наверное потому, что сам он никогда не был ординарным офицером. Его деятельность всегда выходила за рамки простой службы. Де Голль находил общий язык только с единомышленниками. И такие люди нашлись. Ими были два полковника в отставке, значительно старше его по возрасту. Первый – Эмиль Мейер, журналист и военный писатель, публикующий статьи во многих французских периодических изданиях. Второй – Люсьен Нашен, после окончания военной карьеры также посвятивший себя публицистической деятельности. Де Голль познакомился сначала с Мейером, затем с Нашеном. Между ними завязалась оживленная переписка{51}. Де Голль читал то, что они писали, посылал им свои опубликованные и неопубликованные работы, делился с ними размышлениями о происходящем, словом, доверял им во всем. На протяжении всего межвоенного периода Мейер и Нашен оставались самыми близкими де Голлю людьми.

Семья де Голлей давно разрослась. Все братья Шарля женились, имели детей[11]. Более всего он был привязан к сестре Мари-Аньес и младшему брату Пьеру, общался и с Жаком. Старший брат, Ксавье, держался несколько особняком. К отцу и матери все дети продолжали относиться с благоговением. Когда Жанна де Голль в 1927 году захотела совершить поездку в Лурд, известный центр паломничества в юго-западной Франции, все ее пятеро детей отправились вместе с ней. В этом месте культа Девы Марии, помогающем, по убеждению верующих, исцелению тела и души, а также внутреннему обновлению, Жанна де Голль благодарила Богородицу за то, что четыре ее сына вернулись живыми со страшной войны{52}.

Шарль, воспитанный с детства в традициях веры, соблюдал католические ритуалы. Он очень переживал, когда в его 19-м егерском полку умер от менингита совсем молодой солдат-сирота. Так как у того не было родных, де Голль сам носил по егерю траур, не снимая в течение полугода черную повязку с левой руки{53}. 1 января 1928 года в Трире Ивонна де Голль родила вторую дочь. Ее назвали Анной. Через некоторое время выяснилось, что девочка страдает умственной отсталостью. Она осталась инвалидом на всю жизнь. Болезнь Анны стала настоящим горем для всей семьи. Однако родители с достоинством и смирением несли свой тяжкий крест. Де Голль как-то сказал духовнику: «Для меня и моей жены это большое испытание. Но, поверьте, Анна одновременно – моя радость и моя сила. Она – милость божья в моей жизни. Она поддерживает во мне необходимость подчинения суверенной воле Бога»{54}.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});