Особо опасная статья - Вячеслав Денисов

– Геля, среди наших знакомых есть человек по фамилии Кру-аз-хин?

– Это не тот желтомордый, которому ты продал в Пекин полторы тысячи тонн угля? – простонала, пряча лицо под подушку, Ангелина Викторовна.

Похитители велели час после разговора сидеть дома, гостей не принимать и не звонить властям под угрозой смерти сына. Потом вдруг требование изменили, видимо, уверенные в том, что без ментов все равно не обойдется. Поэтому просто приказали исполнять в точности все, что будет велено. При любой попытке отца посвятить в события правоохранительные органы сына ждет смерть. Квартира находится под наблюдением, телефоны на прослушивании. Странные эти похитители, совершенно неадекватные. Либо крутые профессионалы, но не без искорки в голове, либо, наоборот, полные дилетанты, с коими, как известно, властям бороться еще тяжелее.

Кайнаков подумал. Из дома он не выходит. Охранникам внизу приказал не впускать в его квартиру никого ни при каких обстоятельствах. Найденный телефон не принадлежит ни Кайнакову, ни кому-либо еще из его окружения, и потом, Альберт Артурович просто уверен в том, что Круазхин – не мент.

Еще не понимая, что в его руках находится свободное от контроля средство связи, президент корпорации набрал указанный в сообщении номер. В конце концов, час миновал, и теперь можно делать все, что угодно, кроме разговоров с ментами.

– Алло, – сказал Альберт Артурович. – Я господина Круазхина могу услышать?

– Значит, вы все-таки допили бутылку, Кайнаков? – после небольшой паузы услышал Альберт Артурович.

– Иван Дмитриевич… – не то восхищенно, не то радостно прошептал президент. – Вы забыли в моей прихожей свой телефон. Я обязательно верну его вам…

– Послушайте, Кайнаков, если в вашей голове осталась хоть капля разума, слушайте меня молча, пока я не задам вам вопрос. Я специально оставил вам свой телефон, потому что при сложившихся обстоятельствах это единственный способ для вас связаться со мной и хоть чем-то помочь своему сыну.

Альберт Артурович кивнул головой. Необычный ход, он согласен. Такими ходами умные люди зарабатывают миллионы. Что дальше?

– Для вас поставили какие-то специальные условия?

– Никаких специальных условий, – затараторил Кайнаков, вытирая со лба неизвестно откуда взявшийся пот. – Мне велено к восьми вечера завтрашнего дня подготовить документы для отправки в Германию первых тридцати тысяч тонн угля. В дальнейшем мне перезвонят и сообщат новые инструкции.

– И это вам говорили в течение восемнадцати минут?

Кайнаков онемел, впрочем, всего лишь на мгновение.

– Вы тоже меня прослушиваете?

– Нет, это я наугад сказал, – сказал Кряжин. – Так что вам говорили еще?

«Страшный человек, – подумал президент. – И чем дальше, тем он страшнее». Вместе с этой мыслью Альберт Артурович стал чувствовать, что раздражение к этому человеку уходит, и его место занимает невольное уважение.

– Меня предупреждали о недопустимости вмешивать в историю органы, о последствиях, которые наступят в результате ослушания, и, вместе с тем, они приказывали оставаться дома и не впускать гостей… Геля, я тебя умоляю!.. – и, уже тише, для себя: – Микро-теща, мать твою…

– Что там у вас происходит? – поинтересовался следователь.

– Жена… словом… Переживает сильно. У нее психоз. Истерика.

И сам едва не впал в нее. Сразу после того, как Кряжин сообщил дополнительные инструкции, он отключился от связи.

– Да они что, сволочи, сговорились?! – взревел Кайнаков. – Геля, заткнись!.. Одни инструкции, как лаборанту в прозекторской!..

До того как стать угольным магнатом, Альберт Артурович работал младшим научным сотрудником в НИИ плазмы, потом санитаром в морге, а три последних года до начала своего «олигархствования» принимал лом цветных металлов. Потом еще три года копил по крохам, собирал и анализировал информацию, брал кредиты, скупал убыточные предприятия по частям. И в это же время появился Колька, которого сегодня похитили какие-то подонки. А пять последних золотых лет прошли так быстро, что он их даже не заметил. И сейчас великий и сказочно богатый Альберт Кайнаков сидит в собственной гостиной с пустым стаканом в руке и ждет инструкций от отмороженных бандитов и убогого умом следователя Генеральной прокуратуры. Прекрасное завершение многообещающей карьеры. Завершение, потому что президент не понимал, как будет жить дальше, если Коля не вернется в семью.

Допив чай, Кряжин поставил чашку на стол и за шнур подтянул телефон.

Смагин, потребовав от следователя звонков каждый час, ушел, в кабинете оставались Саланцев, Торопов и спец из отдела «Р». Последнему было совершенно безразлично, где проводить время. Начальство сказало: «В полное распоряжение старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Кряжина». И с этого момента он будет с Кряжиным, пока не поступит прямо противоположная по смыслу команда. Войдя в Pentium хозяина, он с выставленным перед собой стволом сорок третьего калибра гонял по монитору виртуальных монстров.

После звонка Кайнакову миновало восемь минут, и Кряжин снова набрал номер своего мобильного телефона.

– Альберт Артурович?

– Да, господин Кряжин! – сразу отозвался президент.

– Вам кто-нибудь звонил после меня?

Кайнаков едва не сорвался, однако в последний момент вполне корректно заявил, что в последнее время он нужен только следователю. Все свои деловые разговоры он прекратил и поставил защиту на все уровни связи, связанные с деятельностью «Транс-Угля».

– А теперь проверим, – сказал следователь и набрал с городского телефона номер домашнего телефона олигарха.

– Да! – рявкнул Кайнаков.

– Как у вас дела? – спросил Кряжин.

– Вы с ума сошли??

– Вам кто-нибудь звонил? – сочувствующе поинтересовался Кряжин.

– Да никто мне не звонил! Никому я, мать вашу, не нужен, кроме своего сына!

– Хорошо, ждем. – И Кряжин повесил трубку.

Повесил, выждал несколько минут, наблюдая, как ловко спец испаряет выстрелами зловещих типов на экране, и на этот раз стал набирать номер своего мобильного телефона, оставленного в квартире Кайнаковых.

– С ним сейчас истерика случится, – на всякий случай предупредил Саланцев, который, как и все, не понимал, что делает следователь.

– Отойдет, – ответил Кряжин и тут же заговорил: – Альберт Артурович, не бросайте трубку! Я делаю свое дело. А потому прошу вас ответить и на этот раз. Вам сейчас кто-нибудь звонил?

– Звонили, – вполне спокойно ответил президент. Он и не собирался прекращать разговор. – И похвалили за благоразумие. За то… что я не сказал следователю Кряжину, что они мне звонили. Я ничего не понимаю.

– Это неважно. Главное, что понимаю я. В вашей квартире нет камер видеонаблюдения. Как нет и квартирной прослушки. Однако все телефоны, зарегистрированные на ваше имя и на имя ваших близких, на прослушивании. И это все, что я хотел на данный момент выяснить. Через час я буду у вас и прошу обеспечить мне беспрепятственный проход к лифту. Мне и моим людям.

Специалист отдела «Р», начавший выслеживание абонента, производившего звонки, пришел в крайнее недоумение. Звонки велись через три телефонных узла связи, и последним из них был номер домашнего телефона семьи Кайнаковых.

– Эта шутка у них в ходу, – говорил спец. – Преступники ведут нас по кругу, а после выясняется, что номер выводит на ветку шантажируемых. После каждого звонка злоумышленники меняют направление, ведь с хорошей аппаратурой это не проблема, и запускают отдел по новому следу. Это может продолжаться бесконечно.

– Вы же говорили, что похитители почти слово в слово повторили в разговоре то, в чем вы убеждали Кайнакова до звонка? – робко возразил Саланцев.

– Между двумя этими фактами отсутствует причинно-следственная связь. У нас большая проблема, господа сыщики. Мы имеем дело с людьми, мыслящими так же, как и мы. Вы считаете себя профессионалом, Саланцев?

– Да.

– Тогда я поздравляю вас. Против нас работают профессионалы.

Глава третья

Часам к пяти вечера Коле захотелось есть. Не так, чтобы он мучился от голода, но ему казалось, что это невыносимо. Ведь за девять лет жизни мальчик ни разу не испытывал ничего подобного.

Но сейчас, когда в животе началось неприятное бурчание и ни с того ни с сего стали вспоминаться вчерашние кусочки мяса, пожаренные кухаркой Лизой (чего ранее с ним никогда не случалось), ему очень захотелось, чтобы папа быстро уладил все возникшие проблемы и приехал. Часовая стрелка прокрутила еще один оборот, и Колино желание увидеть папу утроилось.

Но он не появлялся. Вместо папы в комнате оказался Феликс. Прошел к табурету, поставил на него тарелку с какой-то дымящейся едой, забрал чистую и ушел. Но через минуту опять вернулся и буркнул:

– Извини.

После чего поставил рядом с тарелкой дымящуюся кружку.