Сказка о похищенной принцессе - Виктор Биллевич

— Давайте, я прочту, — любезно предложил Гарольд.

Гарольд расправил мятую бумажку и стал читать вслух:

Дорогие мои любезные разбойнички!

Вот и случилось то, о чём я мечтала всю свою жизнь! Сегодня прискакал прекрасный Принц на Огненном коне, которого я так ждала. Мы с ним отправляемся побеждать страшного Дракона Кавардака.

Принц очень красивый и храбрый. У него на каждой руке по двое часов и очень красивый камзол с золотым шитьём. И зовут его красиво — Ласло Дядь. Он убьёт Дракона, и мы поженимся. Я обязательно приглашу вас всех на свадьбу.

Ваша Маня. Я сварила вам вермишелевый суп (он на плите) и гречневую кашу (завёрнута в одеяло).

Тутукин взял в руки записку Принцессы и стал перечитывать.

— Значит, этого Принца зовут Дядь. — Тутукин сел на лавку. — В своё время я на свою голову придумал одного персонажа. Его звали Дядька. — Тутукин задумался. — Мошенник и негодяй получился. Очень хитрый и злой. Может быть, это он похитил Принцессу?

— А зачем ты его придумал? — спросил Гарольд. — И имя такое странное — Дядька.

— Меня в детстве родители всегда каким-то дядькой пугали, — пояснил Тутукин. — Вот, мол, не будешь есть кашу — придёт дядька, тебя заберёт. Я этого дядьку страшно боялся, когда маленький был. Неужели он теперь и в эту сказку пробрался?

— Он или не он, дела не меняет, — сказал Кот. — Надо отправляться в погоню. А эта Маня довольно безбашенная девчонка.

— Уже скоро ночь, — гостеприимно предложил Шеф. — Предлагаю вам переночевать у нас. Места всем хватит. Сейчас поедим и ляжем спать. А утром решите, что делать.

А дело было так.

Маня закончила уборку в доме, сварила обед и вышла во двор, чтобы снять с верёвки высохшее бельё.

И тут она увидела, как со стороны леса к ней стремительно приближается яркий огненный шар.

Маня была храбрая девочка, но всё же на всякий случай забежала за угол лачуги и стала оттуда наблюдать за непонятным явлением природы.

Когда шар приблизился, стало ясно — это всадник на коне, причём конь ярко светился, словно ёлочный фонарик. На всаднике был красивый камзол, расшитый золотом.

Он натянул поводья, конь заржал и эффектно встал на дыбы.

— Здравствуй, красавица! — сказал всадник. — А вот и я!

— Здравствуйте. — От волнения у Мани пересохло в горле.

— Ты ждала меня?

— Жда… ждала. Конечно, ждала, — пропищала Принцесса, робко выходя из своего укрытия. — Вы Принц на Огненном коне? Настоящий?

— Ты же видишь! — весело крикнул Принц, спрыгнул с коня и привязал поводья к забору. — Я за тобой, Принцесса! Быстро собирайся! Мы тотчас же отправимся в Королевский дворец, чтобы сообщить, что я тебя освободил!

— Правда? — Маня радостно захлопала в ладоши. — Как здорово! А как вас зовут, Принц?

Принц растерялся.

— Меня зовут Дядь… ка… ка… Казалось бы, странное имя — Дядь, но я не простой Принц, а венгерский, — соврал он. — У нас, у венгров, такие странные фамилии. Дядь — это моя фамилия. А зовут меня Ласло. Полностью получается — Ласло Дядь.

— Ласло Дядь! Как красиво! — Маня смотрела на Принца как зачарованная. — И вы, прекрасный Принц, уже победили страшного Дракона Кавардака?

— А при чём тут Кавардак? — спросил Принц, и улыбка мгновенно сошла с его лица. — Я тебя освободил, и всё. Давай собирайся, девочка! Пора!

— Простите, Принц, мои родители уверены, что меня пленил страшный Дракон Кавардак. И нехорошо их обманывать.

— Какая ты настырная девчонка! — Лицо Принца исказилось. — А я, может, не люблю встречаться с Драконами! И тем более — побеждать их!

— Вы боитесь? — искренне удивилась Маня. — Такой сильный — и забоялись?!

— Я забоялся?! Не смеши меня! — Лицо Принца побагровело. — Да я его одной левой!

— Вот и хорошо, — обрадовалась Маня. — Тогда отправляйтесь, прекрасный Принц, к Дракону. А я буду ждать вас пуще прежнего!

— Не-ет, так дело не пойдёт, — мрачно заметил Принц. — Я один не поеду.

— Вы желаете, чтобы я отправилась с вами? — удивилась Принцесса. — Но это не женское дело — побеждать Драконов.

«С этой девчонкой надо быть поосторожнее, — решил Дядька. — Возьмём хитростью. А потом, после свадьбы, я этой Манюне хвост прижму, будьте уверены!»

— Я не знаю дороги, — сказал Принц жалобно. Он уже не знал, что бы ему ещё придумать. — Без тебя я заблужусь и погибну. — На глазах его навернулись почти что настоящие слёзы.

— Не ревите, Принц, — сжалилась Маня. — Если вы без меня не справитесь, так и быть — поеду с вами, трусишка. Только вам придётся немного подождать. Я должна написать записку моим разбойничкам, а то они будут волноваться. А вы пока поешьте вермишелевого супа и гречневой каши. Вы же проголодались с дороги, правда? Только сначала вымойте руки с мылом.

«Я знаю её всего десять минут, а она уже меня достала, мерзкая девчонка! — подумал Дядька и со злости скрипнул зубами. — Но придётся терпеть!»

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Разбойники, которые накануне радовались, что Маня от них уйдёт, весь вечер были как в воду опущенные.

Перед сном они не стали пить медовуху и не играли в карты на щелбаны. Они сидели и, раскачиваясь из стороны в сторону, пели грустную разбойничью песню. Пели так заунывно, что в лесу начали подвывать волки:

Спят медведи в берлогахСпокойненько-о-о…У лисицы под снегом нора.А-аа-ааа…У вороны — гнездо,У разбо-о-о-йниковНичего — ни кола ни двора…А-аа-ааа…

— Что это за песня? — спросил Тутукин.

— Это народная песня, — ответил Шеф. — Ведь все люди немного разбойники. Одни больше, другие меньше. Правда, многие это скрывают.

— Да он философ! — засмеялся Гарольд. — Гляди, как излагает. Просто академик!

Утром Гарольд сказал:

— Первым делом надо искать средство передвижения. Без коня мы их не догоним.

— Может, у разбойников есть какая-нибудь завалящая лошадь? — сказал Тутукин.

— У них? Лошадь? — удивился Кот. — Вчера они нам пятьдесят раз пропели, что у них ни кола ни двора!

Давай будем выдвигаться. Если по дороге попадётся лошадь, считай, нам повезло.

Они распрощались с разбойниками и пошли в сторону Золотой рощи. Разбойники довольно расплывчато показали им направление:

— Идите так, чтобы Мохнатая гора всё время оставалась у вас сбоку. Через день будете там. Как песню про туманы услышите, значит, вы на месте.

— Какую песню? — переспросил Тутукин.

— Про туманы и про запахи, — хором ответили разбойники.

— Пошли, Тутукин, — сказал Гарольд. — Мы от них ничего не добьёмся. Если ты не возражаешь, я буду сидеть у тебя на плече.

Когда они шли по тропинке через необъятное, засеянное пшеницей поле, Тутукин вдруг увидел шлагбаум.

Сначала он решил, что это видение.

— Смотри, Гарольд! Шлагбаум! — сказал он и помотал головой из стороны в сторону в надежде, что видение исчезнет.

— Ага. Только это не шлагбаум. Это полосатая лошадь, — сказал Кот. — Зебра.

— Неожиданно. Откуда здесь может быть зебра?

— Я уже ничему не удивляюсь, — невозмутимо ответил Гарольд.

Они подошли поближе. Зебра посмотрела на них без интереса и отвернулась. Она была такая худая, что, действительно, напоминала шлагбаум на четырёх ногах. Глаза полосатой лошади были большие и добрые.

— Здравствуйте, зебра, — сказал Тутукин. — Я прошу прощения, как вы тут оказались? В этих местах вроде зебры не водятся.

Зебра посмотрела на путников.

— Во-первых, я не зебра, а зебр, — ответил «шлагбаум», — поскольку я мужского пола. А как я сюда попал? Это очень печальная история, дорогие мои… Раньше я работал в цирке в аттракционе «Игого-шоу». Мы приехали в эту страну на гастроли. Но однажды ночью в цирке начался пожар и все животные разбежались. Вот так, дорогие мои! — На глазах зебра показались слёзы.

— Не надо грустить, — сказал Тутукин. — Как вас зовут, простите?

— Вы будете смеяться, но меня зовут Кубрик, — смутился зебр.

— Кубрик, — повторил Гарольд. — Значит, ваша мама была Куба, а папа, — он на секунду задумался, — Рикошет. Правильно?

— Как вы догадались? — удивился Кубрик.

— Тоже мне тайна, — ухмыльнулся Гарольд. — Всякий образованный человек знает, что имена породистым лошадям дают, взяв первые слоги имён родителей. Куба плюс Рикошет получается Кубрик. Задачка для первого класса.

— Вы назвали меня породистым? — снова удивился Кубрик. — Как приятно! Мне очень давно никто не говорил таких приятных слов.

— А что, вполне породистый зебр! Скажи, Тутукин! — Кот похлопал Кубрика по спине. — Только худой очень.