«Кино» с самого начала и до самого конца - Алексей Рыбин

Через некоторое время произошло событие, которое заметно укрепило нашу дружбу и простимулировало Цоя, да и меня тоже, заняться сочинительством всерьёз.

Музыкальная активность, которую развил Свин, естественно, не могла остаться незамеченной на сером фоне русской музыки начала восьмидесятых. Любой коллектив, занимающийся роком, моментально становился известным в тех или иных кругах, ну и в КГБ, естественно. Рок-группы привлекали к себе жадное внимание со всех сторон — и тинэйджеры, и критики, и работники исполкомов, и правоохранительные органы имели с них свой кайф. Кому удовольствие от музыки, кому — повышение по службе за арест опасного идеологического диверсанта.

Перестройку общественного сознания начал в 1980 году известный московский музыкальный критик Артём Троицкий. Он прозорливо решил идти другим путём во всём, что касалось развития рока в России. До сих пор это была, в основном, музыка деклассированных для деклассированных (были, правда, и исключения). Артём же повёл мощную атаку на «высшие», так сказать, слои советского общества, на так называемую интеллигенцию, на Пресс-центр ТАСС, на Союз журналистов, на радио, на телевидение (это в те-то времена!) и тому подобное. Он устраивал маленькие полудомашние концертики разным андеграундным певцам и приводил туда представителей московской элиты, которые при желании «нажимать на кнопки» у себя в офисах. При этом Артём обладал хорошим вкусом и юмором, а также был хорошо осведомлён о предмете, которым занимался, то есть о рок-музыке во всех её ипостасях. Вообще он был интересным человеком и отдавался работе с азартом. Я пишу — был, имея в виду дела десятилетней давности, а Троицкий и по сию пору не менее интересен и деловит и знает о роке ещё больше, чем в восьмидесятом (что естественно). Глаза мои, уставшие от журналистов и комментаторов-дилетантов, ни хрена не знающих о рок-музыке и с видом знатоков рассуждающих о ней по телевидению и на страницах толстых книг собственного производства, глаза мои бедные отдыхают, когда я вижу на экране знакомое спокойное лицо, и уши мои релаксируют от его печального ироничного голоса.

Разумеется, Артём вовсю пропагандировал в Москве «Аквариум» и молодой «Зоопарк». Но поскольку, кроме рок-н-ролла, его очень интересовала новая музыка, а в частности — панк, он, конечно, вышел на Свина. Я не помню подробностей их знакомства, по-моему, это было сделано через Майка, который уже довольно часто катался в Москву с концертами. Знакомство началось с телефонных переговоров. Майк дал Свину телефон Артёма или Артёму — Свина, в общем, они созвонились и долго о чем-то говорили, причём Свин всё время громко смеялся. Переговоры закончились тем, что Свину и компании было сделано приглашение в Москву на предмет исполнения перед публикой своих произведений. Где состоится концерт, когда, какой будет выставлен аппарат и будет ли он вообще, мы не знали — об этом речи не было. Не было также и речи об оплате концерта — в этом плане Артём перед любым ОБХСС чист как слеза.

А ведь это был самый опасный момент в устройстве любых рок-концертов — многие устроители в те годы садились в тюрьму за то, что собирали с публики и выплачивали музыкантам суммы, по нынешним меркам смехотворные, но сроки за них получали самые настоящие, вполне современные, так что порой прокуратура смеялась последней.

Вообще было впечатление, что устройство рок-сейшенов приравнивалось властями к бандитизму — так отчаянно с ними боролись. Музыкантов и устроителей разгоняли, били, водили на очные ставки, как я уже говорил, сажали… Иногда зрителей запирали в зале в качестве заложников (как на одном из концертов «Россиян» в Ленинграде), по одному вызывали на беседу и, не стесняясь в средствах, «кололи» — у кого куплены билеты, сколько заплачено и так далее… Конфисковали по крохам и с немыслимым трудом собранную аппаратуру, а иногда дружинники просто разбивали её на сцене — милиция так откровенно рук не марала, предпочитая действовать в кулуарах, а дружинника — поди найди потом. Разобьёт такой молодой урод усилитель, проткнёт ногой динамик стоимостью рублей в двести — а по тем временам для рокеров это были большие деньги — и ищи его, свищи…

Но деньги, однако, были нужны, поскольку игра в рок-группе ни в коей мере не являлась тогда для музыкантов статьёй дохода, это была чистая декоммерция — вложения во много раз превышали доходы. Такой вот своеобразный был «период накопления» потенциала. На суммы, полученные с концертов даже за год, даже если группа более или менее регулярно выступала, что было очень сложно, было нереально покрыть все затраты, связанные с приобретением аппаратуры, транспортировкой и прочей суетой. Выкручивались кто как умел — одни спекулировали динамиками, другие играли на свадьбах, в ресторанах, работали на заводах, сами обучались профессии инженера-электронщика и паяли усилители… А ведь надо было ещё кушать… Кушать и ещё и слушать, а пластинки тоже денег стоят, и немалых, если, конечно, это хорошие пластинки.

Но в это трудное время находились люди, к которым я до сих пор не перестаю испытывать глубокое уважение, которые всё-таки делали концерты и платили музыкантам деньги. Наживались они при этом или нет — это не моё дело и, вообще, ничьё! Могу только с уверенностью сказать одно — за такой риск они могли бы получать и побольше. Да и дело-то было хорошее — во всяком случае уж лучше обвешивания старушек мясом, за счёт которого тысячи краснорожих продавцов живут припеваючи.

Но Артём денег нам не сулил — он предлагал чисто рекламную поездку, а нам она как раз была нужна, да и хотелось поиграть на публике — не было ещё тогда такого отчаянного менеджера, который бы рискнул устраивать концерт Свину и его друзьям.

На подготовку этих грандиозных гастролей ушло недели примерно две. Было выпито умопомрачительное количество сухого вина, написана целая куча новых песен и записана магнитофонная лента под названием «На Москву!!!» — хотел бы я знать, где она сейчас, — вещь была очень достойная.

Запись, которая одновременно являлась для всех и репетицией будущего концерта, была произведена дома у Свина в течение недели на два магнитофона «Маяк-стерео», скорость 19,5, в общем, Хай-Фай. Там пели все — и «Палата № 6», и Юфинсын, и я, и, разумеется, «Автоматические удовлетворители» — Свин, Кук и Постер. Когда запись была закончена и выбраны дни для поездки — суббота и воскресенье, поскольку все работали, а прогуливать боялись или не хотели, стали думать и гадать, кто же поедет и кто на чём будет играть. Однозначно ехали «АУ» — Свин, Кук и Постер, остальных вроде бы и не звали, но поехать хотелось многим, и Свин сказал, что все трудности с ночлегом и прочим он решит с Троицким сам, и кто хочет ехать, может смело составить ему компанию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});