Вспышка нежности - Маргарет Уэй

Слоан беспомощно наблюдал, как гость гордо покидает комнату, таща за собой его дочь. Выражение сожаления и тоски, так хорошо знакомое Дане, читалось сейчас на его лице.

Бретт протащил за собой Дану до самой машины, стоявшей в тени акаций.

— Постарайтесь заставить своего отца последовать здравому смыслу, — властно приказал он девушке.

— Боже мой, вы обладаете самонадеянностью самого дьявола! — вспыхнула она.

Бретт быстро повернулся к ней и схватил за подбородок своими крепкими, причиняющими боль пальцами.

— Я обладаю? Позвольте заметить, моя юная леди, что в вас этого гораздо больше! — Его черные глаза опасно сверкнули. — Ваш отец — лучший тренер страны, можно сказать, один из лучших в мире, понимаете вы это? Что вы хотите, чтобы он делал? Прозябал в этом буше? Влачил жалкое существование в усадьбе? Какой в этом смысл?

— Почему бы вам не отправиться к дьяволу?! — гневно воскликнула Дана, испытывая неловкость — Бретт говорил истинную правду.

— Не испытывайте так долго мое терпение, малышка, — огрызнулся он сквозь зубы, и его глаза зло сверкнули. — Вы имеете большое влияние на своего отца, попытайтесь использовать его благоразумно. Это в его интересах. Я хочу, чтобы он работал в моей конюшне, и обычно я получаю то, что хочу.

— Думаю, не всегда, мистер Кантрелл, — заметила она с удовольствием, придавая особое значение своим словам.

Бретт сжал ее плечи сильными пальцами и встряхнул.

— Всегда, Дана, всегда, — с нажимом заявил он. — Постарайтесь это запомнить. — Он резко отпустил ее, и она чуть не потеряла равновесие. Бретт подошел к машине, сел и в раздражении резко захлопнул дверцу. — До вечера, — сказал он с ударением, завел мотор и вырулил на дорогу.

Дана стояла в растерянности и смотрела ему вслед. Он был совершенно прав. С ее точки зрения, отец просто скрывался здесь. Он был слишком гордый и обидчивый. И нужно было только одно слово от нее, чтобы склонить чашу весов в пользу Бретта Кантрелла. Только зачем ей это делать? Не получает ли он всегда то, что хочет? — горько размышляла она.

Дана повернулась и направилась к дому. Отец все еще сидел в кресле, очевидно, ждал, когда она вернется.

— Ну, и что ты думаешь обо всем этом? — спросил он, внимательно глядя ей в лицо.

— Я совершенно не удивлена, — ответила она, прижимаясь подбородком к его плечу. — Полагаю, мистер Бретт Кантрелл никогда ничего не делает без цели.

— И все же он прав, не так ли? Кроме того, он деловой человек. — Отец упрямо продолжал оправдывать уехавшего гостя. — Жаль, что дела омрачили мое впечатление о нем. Я уже успел полюбить его.

— О, папа, — вздохнула Дана. — Ты же не можешь разорвать человека надвое: хорошая половина отдельно, плохая отдельно. Но у тебя в крови любовь к лошадям, только в их окружении ты возрождаешься к жизни. Может быть, мы ведем себя слишком глупо, стараясь выстоять? Другие благополучно выходят из затруднительных положений, спокойно пережидая шторм, если он случается в их жизни.

Почему-то ее слова вызвали у отца досаду, и он раздраженно встал из-за стола.

— Больше не будем говорить об этом, — резко заявил Слоан и вышел из комнаты, оставив Дану наедине с мрачными мыслями о мистере Бретте Кантрелле и его известной конюшне Рэнкайна.

Было странно, что Тод Рэнкайн, имея еще одного племянника, знаменитого плейбоя и светского льва Джеффа Рэнкайна, оставил конюшню никому не известному Кантреллу, единственному сыну его сестры. Дана задумалась о том, как Джефф воспринял новость, что состояние его дяди полностью переходит к этой «темной лошадке», как называли Бретта. Немного погодя она встала из-за стола и начала переставлять мебель — она всегда так делала, когда была чем-то расстроена.

Вечером Дана мчалась в город на стареньком джипе, надеясь, что сейчас она действительно поступает правильно. Весь день ее отец беспокойно бродил по усадьбе, не в состоянии взяться за дела, и в конце концов рано лег спать, пожаловавшись на сильную головную боль. Тогда-то Дана и решилась. Она особо тщательно позаботилась о своем внешнем виде в этот вечер, сказав себе, что делает это только для того, чтобы придать себе уверенность. Она надела новое короткое платье из крепа бронзового цвета, оттенявшее ее золотистую кожу и оживлявшее блеск глаз и волос. Если отец не может или не хочет сам принять решение, она сделает это за него. Девушка задумалась о своей матери.

Дане было около тринадцати лет, когда мать умерла, но она до сих пор помнила, какой красивой была Эбби. Мать умело держала в руках своего темпераментного мужа, ненавязчиво указывая ему путь так, что все важные решения, казалось, были исключительно его собственными, а второстепенные она брала на себя. Девушка прищурилась, чтобы отогнать слезы, подступавшие к глазам каждый раз, когда она думала о матери. Ну и пусть она лишь жалкая ее копия, но она постарается сделать для отца все от нее зависящее. «Только дураки глупо и самонадеянно пускаются в рискованные предприятия», — вспомнила она слова старой песни, и ее настроение немедленно улучшилось.

Добравшись до города в рекордно короткое время, Дана припарковалась возле единственного отеля. Она была сейчас в удивительно приподнятом состоянии духа, как будто сделала гигантский шаг в правильном направлении. Она вернет своего отца назад, к той жизни, которую он так любил раньше. Ее уверенный оптимизм вел ее вперед к тускло освещенному входу в отель. Дана быстро вошла в холл и огляделась. Конторка портье, доска объявлений с цветными афишами, одна стойка с ключами, другая — с письмами. За конторкой на вращающемся стуле сидел томно откинувшись назад клерк в несвежей белой рубашке. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он моментально вскочил и широко улыбнулся, демонстрируя фальшивое дружелюбие. Когда Дана подошла к нему ближе, он узнал ее.

— Добрый вечер, мисс Грегори, — приветствовал он с вкрадчивой мягкостью, которую она нашла почти неприятной. — Могу я чем-нибудь помочь вам?

— Да, — ответила она, пытаясь не быть грубой. — Пожалуйста, номер комнаты мистера Бретта Кантрелла.

Клерк прищурился, затем улыбнулся своей отталкивающей улыбкой:

— Номер десять, мисс Грегори.

Он продолжал улыбаться, не сводя глаз с ее длинных, покрытых золотистым загаром ног, взбегавших вверх по лестнице. По его мнению эта Дана Грегори была «потрясающей штучкой», но, на его вкус, слишком высокомерной. Он было собрался предупредить этого парня Кантрелла о ее приходе, но передумал. Тот явно относился к тому сорту людей, которые не раздумывая дадут тебе в нос кулаком, если ты будешь вмешиваться в их дела.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});