Аниськин и шантажист - Максим Курочкин

– Здорово она его, – сочувствующе произнес Комаров уже на улице, – даже сознание от боли потерял! Я бы сажал за такое.

– Не сажай, – усмехнулась Калерия, – никакого сознания он не терял. Я хоть и не профессор, а симуляцию от настоящего обморока отличить смогу.

– Так что же ты сразу не сказала? – остановился Костя.

– Жалко было, деньги-то он не на водку потратил. Вот пожалеет она его, полечит, может и не будет больно ругаться.

– Интересно, на что же потратил деньги Маркелов, – устало вздохнул Костя.

По правде сказать, усталость он сымитировал. Ему самому было до смерти интересно, на что спустил столь внушительную сумму муж Людмилы.

– На компьютер, – спокойно ответила Калерия.

– А ты откуда знаешь? – остановился Комаров.

Калерия рассказала, что когда она выставила из комнаты его с Людмилой, несчастный быстро пришел в себя и поведал медсестре всю правду. Оказывается, мечта купить хоть простенький компьютер давно точила бездушным червем его душу. А тут как раз с ними в поездку навязался директор школы – область выделила ему денег на покупку одного приличного компьютера в компанию к старенькому, видавшему виды. Сам не понимая, что делает, Толик храбро залез в давно известный ему тайник жены и рассовал по карманам заветные пятидесятирублевки и сотни.

На фирме, где отоваривался директор школы, выбор был более, чем богатый. Нашлись компьютеры и для школы, и для Толика. Еще один человек, приехавший в город на той же машине, отоварился набором чистых дискет. Но об этом человеке Калерия ничего не сказала Комарову. Зачем? Покупка компьютера для школы – дело гораздо более важное, интересное и значимое. Оно символизирует стремительный бег прогресса. Оно готовит нас к тому времени, когда любой школьник будет управляться со сложнейшей машиной лучше, чем старушка со спицами. Или младенец с грудью. Или кошка с оставленным без присмотра ведерком только что наловленных карпов. А что символизирует покупка набора чистых дискет человеком, выбравшим для воплощения в жизнь своих преступных целей совхоз имени Но-Пасарана?

* * *

Сегодня в сельпо было настоящее светопреставление: привоз даже в наше, обеспеченное продуктами питания время, есть привоз. И ни одна порядочная сельчанка не пропустит день привоза: в этот день и продукты свежее, и выбор больше, и более расторопные товарки не успеют захапать самую чистую крупу и самые дешевые конфеты.

Совершенно забулдыжного вида мужичонка долго топтался возле прилавка, колеблясь, видимо, между двумя видами одинаково й по цене и качеству беленькой, потом решительно встал в очередь, чего местные гордые внуки Адама отродясь не делывали.

– Мне вон тех, желтых, – робко попросил он тетю Наташу.

Тетя Наташа годилась многим покупателям в дочки, но раз заведено было звать продавщицу местного сельпо тетей, то все ее так и называли. Это была дань подзабытому «товарищ продавец», ну привыкли русские люди обращаться к торговой братии словосочетанием, и ничего поделать с этим было нельзя.

– «Лимонной», что ли? – не поняла тетя Наташа, – она дорогая. Возьми лучше «Забойную».

– Не, даже притопнул ногой от досады мужик, – мне конфеток. Шоколадных, – почти шепотом добавил он, побледнев от столь крамольного желания.

– Да ты че? – не сдавалась продавщица, – разве это закусь? Вон сырки «Дружба» залежались, самое оно для этого дела. Да паштет шпротный скоро просрочится. Нет, ты как хочешь, а «Лимонных» не дам. Бабам их для хорошего дела не хватает, а ты самогонку заедать.

– Да не на закусь мне, – прохрипел совсем скурежившийся мужичок, – мне для этого… Другого дела.

– А-а-а, – протянула тетя Наташа, с интересом разглядывая мужичка, – и ты влип. Тогда тебе тем более не «Лимонных» надо. Они соевые, соевые не пойдут.

– Как соевые? Кориченные же сверху, – прорезался голос у покупателя.

– Коричневые, да не шоколадные. Дерьмо тоже коричневое. Тебе вон тех надо, рублей за семьдесят. А еще лучше, купи «Красных шапочек». Дорогие, зато надежные. Зараз отлипнет.

– «Шапочек»? Почем они?

– Сто двадцать. Кило, как обычно?

– Ты че? Сто двадцать! Это же почти три «Забойных»! Может, все-таки «Лимонные» сойдут?

– Ни-за-что! Только зря потратишься. Все равно шоколадных покупать придется. Я-то уж знаю, не ты первый, не ты последний. Слушай, я знаю, твоя Петровна «Ромашки» уважает. Они и не дорогие. Бери «Ромашки», и иди, очередь собрал.

Мужик оглянулся. За ним действительно стояло человек пять. Люди стояли молча, с интересом вникая в суть беседы продавщицы с покупателем.

– Давай «Ромашек», – согласился мужик, чтобы быстрее окончить эту пытку. – В мой пакет.

Расплатившись, он спрятал целофановый мешок с добычей за полу засаленного пиджачонки и выскользнул за дверь.

– Хоть бы и мой налево сходил что ли, – хохотнула бабенка из очереди, – давно настоящими шоколадными не баловалась.

Три дня назад мужик действительно сходил налево. И сходил-то неудачно, по-пьяной лавочке, ни удовольствия, ни воспоминаний. А кило шоколаду все равно покупай! ЕМУ неважно, было удовольствие, или нет. ЕМУ главное – расплата.

Глава 3

О умных козлах и непокорных мужьях

На таможенный пост Бес прибыл ночью. Ночь была безветренная, морозная, светлая. Звезды в небе, словно старые сплетницы, сгрудились в созвездия и с холодным интересом заглядывали в глаза Бесу. Ближе к линии горизонта звезд было меньше, на каком-то этапе они вообще пропадали, а потом появлялись снова, но уже в гораздо меньшем количестве и худшем качестве. А впрочем, это уже были не звезды, а огни Но-Пасарана.

Если бы Бес был романтиком, он бы решил, что вся эта картина сильно смахивает на иллюстрацию к сказке Гоголя. Но Бес ни в малейшей степени не страдал этой дамской болезнью, поэтому не особенно удивился даже нелогичному, если не сказать больше, поведению таможенника, который молча и зло протирал ветровые стекла каждому задерживаемому автомобилю.

Бес еще раз окинул взглядом небо, посмотрел на странного таможенника и коротко, только для себя произнес:

– Мне здесь нравится.

Уже в дороге он решил, что по сути, судьба сама подобострастно расстелила перед ним ковровую дорожку к воплощению его планов. И действительно: зачем делать то, что он хотел сделать явно, когда это можно сделать скрытно? Зверь всегда сильнее, если он до поры, до времени невидим другими.

Бес великолепно умел двигаться в темноте. Глаза его еще верно служили свою службу, интуиция могла сравниться разве только что с бортовым компьютером космической станции. Поэтому он почти без плутаний нашел то, что искал. Бес немного взлохматил волосы, лег на снег, покрутился, встал состроил жалкую мину и постучался в дверь. Над дверью мигала веселеньким, но неисправным неоном вывеска «Улыбка».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});