Только (не)любовь (СИ) - Чернышова Агата

Конечно, не отрицаю, поесть я люблю. Особенно, когда нервничаю, то сама не замечаю, сколько уже съела.

В обычной ситуации это меня совсем не волнует, калории не подсчитываю, со сладкого не поправляюсь, но теперь я чувствовала себя нищенкой, случайно попавшей на богатый пир. Аппетит пропал, а головная боль кинжалом вонзилась в правый висок.

Этот мужчины, каждый раз говоря что-то матери, скользил по мне неприязненным взглядом, будто подтверждал мои самые худшие опасения: я выгляжу белой вороной, Золушкой-замарашкой в глазах изнеженных и привыкших к прислуге и дорогой обстановке людей. И нечего мне среди них делать. Противно.

— Извините, я пойду, — произнесла я, положив салфетку на стол. — День сегодня какой-то бесконечный. Примите мои соболезнования.

Я не хотела ничего добавлять, но Ольга Денисовна тут же предложила Константину меня подвести. Тот округлил глаза, видимо, никак не ожидая подобного предложения, и на губах племянника застыла смущённая дежурная улыбка.

— Спасибо, я доберусь на такси, — ответила я, чем заслужила симпатии Кости, вернувшегося к ухаживаниям за растерянной вдовой.

— Как скажете, дорогая, — кивнула мать Ярослава и добавила фразу, от которой у меня всё похолодело внутри: — Если вы не против, Герда, Ярослав завтра покажет вам особняк и квартиру. Ключи пока у него, но не волнуйтесь, мы отдадим все экземпляры. Можете даже замки не менять, они вполне надёжные.

Ага, это первое, что я собиралась сделать: сменить замки.

— У меня там ещё личные вещи. Но я с утра всё вывезу, не переживайте, — и мажор принял такой скучающий вид, что я тут же сообщила, что нисколечко не переживаю. И вообще, могу подождать.

«Лишь бы тебя не видеть», — мысленно добавила я.

Уже в прихожей, обуваясь, я спиной почувствовала тот же взгляд, что и в лифте.

— Я завезу ключи завтра в восемь. Вечера, разумеется — он говорил так, будто надиктовывал поручения секретарше. Тоном, не терпящим возражений и не предполагающем, что они вообще могут быть. — Будьте готовы. Вика не любит ждать.

— Кто такая Вика? — спросила я устало. Лимит новых знакомств в этом месяце у меня исчерпан.

— Моя невеста.

Ответ прозвучал как пощёчина, вызов или крайне важная для меня информация. Да мне плевать! Невеста так невеста, или он всерьёз думает, что я мечтаю о нашем браке?

Ничего не ответив, я выскользнула в дверь, не собираясь соблюдать правила приличия и прощаться. Когда меня похотели и силой привезли в Москва-сити, никто не подумал принести извинения. Вероятно, они давно вышли  из моды.

Глава 5. Снежная королева

Ярослав.

Это воскресенье закончилось для меня поздно ночью.

Я, наконец, добрался до своей квартиры и, не разуваясь, завалился на диван. Думать ни о чём не хотелось, я чувствовал себя выпотрошенным, будто начавшая протухать рыба, которую срочно надо продать.

Все эти лица членов моей семьи… Сегодня я просто доживал до конца дня. Нет, по-своему они любили отца и не кривили душой, когда выражали скорбь.

Настя, мачеха, болтала без умолку, мать улыбалась так, будто получила то, о чём мечтала, тётка всё время язвила или хмурилась. А Костя норовил произнести на Настю  впечатление галантного ухажера, будто весь обед затеялся только с одной целью: позволить ему подкатить к вдове.

Но больше всего меня бесила вновь обретённая сводная сестра. Она даже не старалась скрыть, что ей глубоко плевать на нашего отца. Зато не плевать на оставленное им наследство.

Наверное, теперь ежегодно станет отмечать этот день как праздник. Провинциалка, недавно приехавшая в Москву, и тут такая удача!

Я представил лицо этой девушки со странным и абсолютно ей не подходящим именем Герда  и снова почувствовал злость. Бешенство, будто это она виновата в гибели отца. Чушь, конечно, но я почти был готов этому поверить!

Да во что угодно, лишь бы не видеть безразличие на её лице, которая девица даже не собиралась скрывать. Могла бы изобразить что-то похожее на печаль хотя бы из вежливости и чувства сопереживания! А ещё психолог!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 Ладно, надо не скатываться в мистику, а просто работать с чем есть. И зачем отец оставил этой дурочке четверть нашей фирмы? И его условие о браке. К чему оно?

То ли он хотел обезопасить дочь, уберечь от ошибок и от мошенников, что могут отнять наследство или заставить  продать за бесценок, то ли хотел слить капитал, не допустив утечки на сторону.

Думать можно бесконечно. Он мне так ничего и не сказал о том, каким образом надеется загладить свою вину перед дочерью, оставленной им много лет назад ещё до её рождения...

Стоило закрыть глаза и провалиться в сон, как тут же затрезвонил телефон.

Я сам поставил на Вику такой звонок, чтобы ни за что его не пропустить. Она у меня девушка впечатлительная и тревожная, и стоит не взять трубку, уже воображает себе невесть что. И так мило старается это скрыть, потупив глазки, что я готов обнять и расцеловать её в щёчки.

— Да, любимая,— полусонно ответил я, запустив пятерню в волосы, чтобы быстрее прогнать сон. — Прости, я обещал позвонить.

— Я и жду, — мягко ответила она. — Разбудила?

— Есть такое.

С Викой было тепло и уютно, как с чашкой какао под плюшевым пледом в ненастный осенний вечер.

— Помнишь, мы собирались в кино завтра? Всё в силе?

Чёрт, я же обещал ей сходить на премьеру какой-то любовной тягомотины с красавчиком-викингом. Как его там? Козловским.

Терпеть не могу нарушать данное слово.

— Хорошо, только на ночной сеанс, — ответил я, судорожно листая в браузере ноута, стоящего на столике рядом с диваном, расписание проката. — У нас с тобой будут дела вечером. Надо съездить с одной дамой, чтобы отдать ключи от особняка в Лесном Просторе.  Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Не знаю, — протянула Вика с сомнением. — А я вам не помешаю?

Всё -таки у моей будущей жены удивительное чувство такта!

Она настоящая московская интеллигентка, воспитанная в духе классической русской литературы. Другая бы непременно спросила, что за дама и почему я куда-то еду с ней на ночь глядя!

Вика же просто деликатно промолчала. Когда-то мы с ней договорились, что всегда будем говорить друг другу правду, и пока за два года нашего тесного общения у меня не было поводов ей врать. Даже измен с моей стороны не было. Если не считать секретаршу Сергея Сергеевича, но это так, разово.

— Нет, конечно. Наоборот. Это девушка — генетическая дочь моего отца. Она родилась ещё до того, как они с моей мамой поженились.

Я хотел сказать «родная», но слова застряли в горле. Нет, какая угодно, но не родная. Это мы с отцом родные и понимали друг друга с полуслова, а она именно генетическая. Кровная.

— Я должен передать ей ключи и заодно забрать свои вещи.  Ту медвежью шкуру у камина я ей не отдам!

Послышался смущённый смешок. Хоть Вика и скромница на словах, но что она вытворяла со мной в этом особняке. В том числе и перед камином! Мы идеально подходим друг другу.

Чёрт, почему я оправдываюсь перед самим собой, будто уговариваю поверить? Ведь всё это правда.

— Она красивая? — спросила Вика на прощание, уже пожелав мне спокойной ночи.

— Шкура? По мне так просто бомбическая!

— Нет. Девушка, — в тоне любимой впервые прозвучала настороженность. Я даже подумал, что ей обидно. Один только вопрос: почему? И кажется, ответ я знал без подсказки.

— Тебе что звонила моя мама? — спросил я так, чтобы Вика не подумала мне лгать. Не разу не ловил её на лжи, но кто знает.

— Я сама звонила ей. Хотела узнать, как она себя чувствует.

Всё-таки была у Вики одна раздражающая черта: она слишком идеальная. Заботливая, чувственная, хорошая любовница и добропорядочная девушка, которую не стыдно показать родным. И предсказуемо-скучная. Но ведь должен же быть у неё хоть один недостаток!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А вот моя мама, как бы я не любил её, предсказуемой и добропорядочной не была. У неё всегда готова сложная многоходовка. И если что-то не срабатывала, она вынимала, как фокусник из рукава, другую. Или третью, в итоге всегда добиваясь своего.