Сияние огненного опала - Хэран Элизабет

Эрин обратила внимание на часы, но подумала, что это подарок кого-то из ее богатых мужей.

– Да, и что?

– Подарок папы, – объявил Брэдли.

Эрин затаила дыхание; в ее темных глазах сверкнула злость.

– Откуда ты знаешь?

– Видел чек на его столе. Нет-нет, я не рылся у него в столе. Чек и билеты лежали открыто. Ну, а цену тех часов тебе лучше не знать.

– О чем он думает? – вырвалось у Эрин. – Неужели не понимает, что она его лишь использует и тянет у него деньги?

Брэдли сокрушенно покачал головой. Он знал, что их отец не думал ни о чем, во всяком случае, мозг у него был отключен. Им с сестрой оставалось лишь молиться, чтобы он не совершил какой-нибудь необдуманный поступок, например, не женился на Лорен Бастион.

Эрин уныло поникла.

– Что-то будет сегодня вечером? – жалобно простонала она.

– Ты о чем? Случилось что-нибудь? – встревожился Брэдли и сел рядом с ней.

– Я только что разговаривала со своим женихом, – ответила Эрин. – Он считает, что у нас должно быть не меньше четырех детей.

– Разве это проблема? Ты наймешь для них няньку.

– Нянька не родит нам ребенка и не будет его кормить, – вырвалось у Эрин.

Брэдли даже оторопел. Эрин никогда не мечтала о детях, это он знал. Но что она настолько отвергала идею материнства, стало для него новостью.

– Ах, Брэдли, я всегда была равнодушна к детям, – заявила Эрин. – Я даже домашних животных не выношу. Скажи честно, ты видишь меня в роли матери четырех детей?

Брэдли не смог скрыть ухмылку. Сестра его насмешила.

– Нет, – признался он. – Но в твоих силах предотвратить беременность. Ведь ты хозяйка своего тела.

Эрин задумчиво посмотрела на брата.

– Откуда ты так хорошо осведомлен в таких вещах?

– Я… я много читаю, – с усмешкой ответил Брэдли.

– Что ж, пожалуй, верно. Ты прав. Пусть даже Энди уговорил меня выйти за него замуж и пригласить на свадьбу сотню гостей, но детей я рожу только тогда, когда буду готова к этому – если это когда-нибудь случится, – с усмешкой добавила она.

– Вот именно, сестрица, – поддакнул ей Брэдли.

5

В среду, за три дня до свадьбы, Эрин открыла галерею Форсайтов раньше обычного – она намеревалась закрыть ее тоже раньше и забрать подвенечное платье, которое переделывалось после последней примерки. В четверг и пятницу, когда она целиком погрузится в завершающие приготовления к свадьбе, в галерее должен был находиться отец.

После свадьбы молодожены планировали провести неделю в Фиростефани, тихом и прелестном уголке греческого острова Санторин, на вилле, принадлежавшей тетке одного из его приятелей. Эрин заранее радовалась предстоящей поездке – по словам Энди, с террасы открывался великолепный вид на вулкан и Эгейское море, а сама вилла была обставлена с мыслимым и немыслимым комфортом, там даже имелся настоящий камин, возле которого можно греться в прохладные сентябрьские вечера. Энди когда-то провел там пару недель с приятелем и теперь заверял Эрин, что их супружеская жизнь начнется в весьма романтическом месте.

Эрин удрученно вздохнула. Отец опять уезжал на несколько дней вместе с Лорен – на этот раз в Париж и Монако. Эрин страшно злилась на него, но управлять галереей в одиночку все-таки было лучше, чем терпеть возле себя Лорен, которая постоянно и настырно совала нос в ее дела.

– Привет, солнышко, – весело крикнул Гарет, входя в галерею. – Что-то ты сегодня рано.

Увы, он был не один. Лорен нарядилась в узкие черные брюки и белую блузку, такую облегающую, что удивительно, как в ней можно было дышать. Ну и, конечно, с максимальным декольте, какое допускали приличия.

– Па, я думала, что ты приедешь сюда лишь к вечеру, – сказала Эрин, удостоив Лорен лишь беглым взглядом.

– Мы знали, что тебе нужно еще много чего сделать к субботе, поэтому и приехали чуть раньше. Вообще-то, это заслуга Лорен – она первая подумала об этом. – Отец ласково взял Лорен за подбородок, а она ответила ему обольстительной улыбкой.

Эрин раздраженно отвела взор и снова занялась бумагами, сделав вид, что целиком поглощена этим занятием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Лорен думает, что она могла бы помочь тебе с подготовкой к свадьбе, – сообщил Гарет.

– Да? Она так думает? – Эрин сделала вид, будто рядом с ними не было Лорен.

– Не сомневаюсь, что у вас с Энди все идет своим чередом, но если вам понадобится в последнюю минуту срочная помощь, какая угодно, ты только скажи, – продолжал Гарет.

– Спасибо, па, все уже готово, – ответила Эрин, не желая обсуждать при Лорен подробности свадебной церемонии, чтобы не услышать от нее ненужных советов.

– Никакого волнения перед таким важным событием? – весело поинтересовалась Лорен.

– Никакого, – отрезала Эрин, злобно сверкнув глазами. Она чуть не спросила: вам-то какое дело?

Но Лорен не собиралась отступать.

– А куда вы отправитесь после свадьбы?

– Об этом узнают только наши родные, – ответила Эрин, не поднимая глаз от документов. Краешком глаза она увидела, как помрачнел отец, но ей было наплевать.

– В последнюю минуту невесте приходится делать тысячу дел, – сказала Лорен.

– Да, уж вам-то это хорошо известно, – ехидно парировала Эрин.

Лорен игнорировала ее слова.

– Тогда мы хотя бы возьмем на себя заботы о галерее, – сказала она. – Ну, ступайте. Занимайтесь своими делами и больше не думайте о работе.

– Заботы о галерее вас не касаются, Лорен, – возразила Эрин. – Я не хочу, чтобы вы вообще вмешивались в наши семейные дела.

Лорен бросила на Гарета умоляющий взгляд.

– Я только хотела помочь, – пролепетала она.

– Я знаю, – сердито ответил Гарет. – Моя дочь вовсе не намеренно проявила такую бесцеремонность, правда, Эрин?

Эрин вскинула голову.

– Если вы, Лорен, действительно хотите мне помочь, держитесь подальше от галереи. А еще лучше – держитесь подальше от моего отца.

Лорен беспомощно глотнула воздух и со слезами бросилась к двери.

– Я… я… Гарет, мы увидимся с тобой позже, – проговорила она сквозь рыдания, прижав к лицу носовой платок.

Казалось, Гарет не знал, то ли ему бежать за Лорен, то ли серьезно поговорить с дочерью. По-видимому, последнее он счел более важным.

– Почему ты так себя ведешь? Ты совсем забыла о вежливости? – резко спросил он.

Эрин сверкнула глазами на отца.

– Па, даже слепой бы увидел, что она тебя шантажирует, а эти слезы – чистое притворство, – воскликнула она. – Если бы не твое присутствие, она выцарапала бы мне глаза.

– Ты ужасно ошибаешься, дочь. Лорен – порядочная и очень ранимая женщина. Ты оскорбила ее в лучших чувствах, – возмущенно заявил Гарет.

– Она уже трижды была замужем, па. Носорог – и тот чувствительнее, чем она. Но если бы я знала, что таким образом можно от нее избавиться, я бы давно это сделала.

– У тебя нет никаких причин так отвратительно вести себя с Лорен. Она предложила свою помощь совершенно искренне, из лучших побуждений.

– У тебя шоры на глазах, отец? Лорен давно пытается вытеснить меня отсюда.

– Эрин, твое предположение, что она действует по какому-то своему коварному плану, просто смехотворно.

– Неужели ты ничего не видишь? Или тебя ослепляют ее сиськи, которые она выставляет на всеобщее обозрение?

– Бога ради, Эрин! Я понимаю, что предстоящая свадьба, несомненно, стала для тебя большим стрессом, но все равно – я не ожидал от тебя такого неуважения к моей знакомой. Не понимаю, что с тобой творится в последнее время. Я тебя просто не узнаю.

Обычно Эрин никогда не унижалась до невежливости, но ее отец вел себя настолько неприемлемо, что она совершенно забыла о своих принципах.

– Я что, должна смотреть сквозь пальцы на то, что ты берешь с собой в поездки Лорен и делаешь ей дорогие подарки? Ты прекрасно знаешь, сколько в галерее работы, и все равно постоянно куда-то уезжаешь! Да еще с этой особой!

– Да, я ездил во Францию и во время этих поездок покупал произведения искусства, – раздраженно возразил Гарет, – современного искусства. В Париже мы с Лорен посещали галереи, где продаются абстрактные ландшафты. Сейчас они в моде. Да, прежде такие вещи меня не очень интересовали. Я приобрел по картине Анри Матисса и Рауля Дюфи, довольно недорого. Теперь их посмотрит Альберт и определит, какую прибыль мы можем от них получить. – Альберт Хауэлл, превосходный знаток искусства, а также владелец реставрационной мастерской, был их постоянным агентом и оценщиком.