Меткий стрелок - Алексей Викторович Вязовский

огонь, либо я клял себя за промах.

Иногда казалось, будто тело Итона помнит то, чего не знал я. Пальцы сами взводили курок, ноги выбирали устойчивую позицию. Но это не было мастерством — лишь инстинкты выжившего.

* * *

Эмми обычно приходила на закате, с корзиной, прикрытой клетчатой тканью. Ее рыжие волосы сливались с алым небом, а платье пахло полынью и теплым хлебом. Девушка приносила мне еду и новые патроны — я выдал ей все деньги, что у меня были с собой в момент бегства из Джексон Хоула. Она сначала отказывалась, говорила, что у нее есть собственный небольшой капитал и ей совсем не трудно купить мне в лавке все необходимое, но потом дала себя переубедить. Подозреваю, что Эмми все-таки что-то на меня тратила из своих денег — патроны я жег со страшной скоростью и вряд ли мои «капиталы» покрывали все расходы.

В первый день июля — мисс Белл одела красное платье с глубоким вырезом, подобрала волоса в хвост. Я с трудом проглотил слюну, когда увидел девушку заходящую в мельницу.

— Отец говорит, вы скоро станете святым от затворничества, — смеялась девушка, раскладывая на столе лепешки, вяленое мясо и ставя кувшин молока.

— Святые не стреляют, — парировал я, наблюдая, как она наклоняется, чтобы поднять упавшую ложку. Талия тонкая, грудь высокая — черт, надо бы отвести глаза.

Но однажды не смог. Эмми задержалась, помогая мыть посуду у реки, и ее рука коснулась моей, когда передавала тарелку. Палец провел по ладони, будто случайно. Я обернулся — и поймал ее взгляд. Голубые глаза, как у Нины, но без грусти. Только любопытство и… вызов?

— Вы много молчите, мистер Уайт, — прошептала она.

— Итон, — поправил я.

— Итон… — она произнесла мое имя так, будто пробовала на вкус. Потом шагнула ближе, и ее губы коснулись моих. Сначала робко, потом настойчивее. Руки обвили шею, пальцы вцепились в волосы.

Я отстранился, задыхаясь:

— Твой отец…

— Он на ярмарке в Шайене, — перебила Эмми, лихорадочно расстегивая пуговицы моей рубахе. Ее дыхание стало горячим, губы скользнули по шее. — А ты… боишься?

Страх растворился в прикосновениях. Мы рухнули на траву, ее платье оказалось задранным, мои руки — на бедрах Эмми. Кожа пахла речной водой и солнцем. Она смеялась, когда я не мог справиться с шнуровкой корсета, потом застонала, когда пальцы нашли путь под нижнюю юбку.

Это не было нежностью. Это был голод — два тела, забывших о войнах, смерти, прошлом. Я кусал ее плечо, она царапала мне спину и стонала так, что я чуть не оглох. Потом девушка села на меня, откинув голову, рыжие волосы рассыпались по груди с крупными темными сосками. Луна заглядывала в щели, стыдливо подсвечивая ее изгибы.

— Ты… не похож на других, — прошептала она позже, обнимая меня за спину.

— А другие стреляют хуже? — пошутил я, но она не засмеялась.

— Ты смотришь, будто хочешь убежать. Даже когда здесь.

Я не ответил. Прижал ее к себе, слушая, как за окном шумит река.

* * *

На следующий день я поймал форель. Выпотрошил, нанизал на ветку и жарил на углях, посыпая солью из мешочка Эмми.

— Индейцы так готовят? — спросила она, с любопытством наблюдая, как я переворачиваю рыбу.

— Не знаю. Мой дед научил, — соврал я, вспоминая пикники с Ниной.

Супруга все реже и реже приходила ко мне во снах, ее образ будто таял. И я с этим ничего не мог поделать — Эмми полностью заполняла все свободное пространство в моих мыслях, памяти… Я был сам не свой. Стоило девушке начать есть рыбу, как сок потек по подбородку и я тут же ловил капли губами. Мы целовались, как безумные, рыба падала в огонь, а ловкие руки Эмми уже расстегивали ремень на моих брюках.

Мы валялись в траве, пахнущей дымом и дикой мятой, пока солнце не скрылось за холмами.

— Я не хочу возвращаться, — прошептала она, когда я застегивал ее блузку.

— Оставайся. Но как же отец?

— Он в городе. Пьет в салуне. Обычно остается там на всю ночь.

Я обнял девушку, начал обратно расстегивать блузку.

— Итон, я боюсь! Судья Дауни назначил награду за твою голову. Двести долларов.

— Сэкономил

— Не шути так. Люди судьи опять были возле ранчо. Говорят он связан с бандой Черного Мэлдуна.

Мнда… С этим надо было что-то делать. Я встал, накинул ремень с кобурой на пояс. Быстро вынул Кольт, крутанул его на указательном пальце. Убрал обратно. И так несколько раз. Помогает сосредоточится. Эмми с любопытством смотрела на меня:

— Я ничего не знаю о тебе. Ты с севера? Янки?

Началась традиционная женская «пытка» — Эмми интересуется откуда у меня такой странный акцент, где я родился, кто моя семья, я же как могу увиливаю, отвечаю вопросом на вопрос и делаю таинственное лицо. Никакой стоящей легенды у меня не было, поэтому пришлось пожертвовать пинкертонами. Показал Эмми письмо Джессу, рассказал про розыски портлендской пленницы.

— Как найдешь — уедешь с ней? — сразу поинтересовалась девушка — За деньгами?

— А ты хочешь всю жизнь прожить в Вайоминге? — опять вопросом на вопрос ответил я.

На лбу Эмми появилась морщинка. А я решил добавить ей поводов для раздумий:

— Я родом из России. Есть такая стана на севере. Если появится шанс вернуться на Родину…

— Ты им воспользуешься⁇

— Да!

В глазах Эмми появились слезы, она отвернулась.

* * *

Они пришли на рассвете, когда туман еще стелился над рекой. Сначала залаяли собаки — глухо, злобно. Потом послышался скрип седел и бряцание стремян.

Я выглянул в щель между досками. Пятеро всадников с факелами — среди них знакомые мне Кирк и Дадли и трое незнакомцев. Все с ружьями. Судя по дорогому сюртуку, цилиндру — высокий лысый мужчина был судья Дауни. Две собаки на длинных поводках.

— Эмми, просыпайся! — я зажал девушке рот, потряс ее — К нам гости

В широко распахнувшихся глазах Эмми появился страх.

— Уходи к лесу. Я отвлеку их на себя.

Сначала надо убить собак! И буду отходить к реке. Я прицелился сквозь щели в нападавших, дождался, когда Эмми сбежала вниз и открыл огонь. Стрелял в голову и собак убил почти мгновенно — те даже заскулить не успели. Только и «судейские» оказались