Система РФ в войне 2014 года. De Principatu Debili - Глеб Павловский

Тут настает катастрофа политики – либо катастрофа, которой политик с выгодой овладевает. Так Сталин в обвале 1930 года выступил спасителем крестьянина от сталинской же коллективизации – каков Зигзаг! Герою-катастрофе нечего ликвидировать, нужно лишь ею овладеть. Он сам выбирает, куда натравить беду и кого от нее спасти.

Мы говорим об аполитичном социуме. Здесь так страшатся политики, что идут на дикие крайности. Вице-спикер Думы требует законодательно разрешить полицейским «стрелять в лоб» по сомнительным типам в толпе. Трудно понять радикала, но надо попытаться. Перед нами всего лишь внутренне несвободные люди. Не умеющие провести ревизию вариантов, отделив рациональные от волшебных и абсурдно отчаянных. Рабы процесса, они знают, что «иного не дано» и что «нам опять помешали». Их слабость сравнима с их верткостью.

Здесь нет ответственного субъекта. Для построения такого субъекта нужна политика, которая проявит Систему. Но едва та проявится, как станет иной, ее игра – невозможной, и сам Maître du Jeu – ненужным.

Чем вымерить потенциал радикальности Команды РФ? Насколько далеко она может зайти? Чем готова ограничиться? Провинциален наш радикал или так же глобален, как сама Система? Да, он сдерживает Россию, но сдерживаем ли он сам в суверенных границах?

Только от Путина здесь ждут спасения, ибо веруют, что однажды он зайдет слишком далеко.

О безальтернативной государственности

Дополнение одиннадцатое к главе

О церковных государствах

Макиавелли пишет про устои «столь мощные, что поддерживают правящих независимо от того, как те поступают». Есть они и в Системе РФ. Государственно неуправляемая Система удерживает позиции Команды неоспоримыми. Условием этого является их безальтернативность. Это особое состояние мирской непогрешимости возникает в Системе спонтанно, всякий раз как бы из ничего.

глосса а: В истории Российской Федерации есть два случая – короткий и долгий, когда блоки Системы и ее власти вдруг вступали в согласие, невольно срастались и слипались воедино.

Первый такой момент длился два месяца в 1993 году, от расстрела Белого дома до декабрьских выборов. Удаления «советского» полюса власти хватило, чтобы все прочие схлопнулись: Кремль сам судил, сам законодательствовал и сам правил. Государство РФ учреждалось Администрацией Президента РФ, и, хотя решения о том не было, мало кто возражал. Продлилось все недолго, поскольку выборы декабря 1993-го в Думу дали плохой для Кремля результат. Дума властью не стала и не считала себя таковой, но ослабляла власть Ельцина как могла.

Прошло шесть лет, и вновь настало безальтернативное состояние. Ельцин не ушел, когда безальтернативность Путина уже провозгласили сами его противники. Еще в разгаре беспощадная избирательная кампания 1999 года, еще едва начата война на Кавказе, а с Путиным уже некому спорить. Вслед за новогодним уходом Ельцина страна окончательно впала в безальтернативность: все власти стали действовать в унисон, а именем унисона стал Путин.

Безальтернативность одного настала прежде, чем из игры вышли все остальные.

Откуда все узнают, что им пора замолчать? Отчего так спешат слипнуться воедино? Где место слипания? Указывали на коварство Администрации Президента – и мне тогда было приятно, что Кремль считают столь эффективной машиной. Но управления, собственно говоря, не было.

Эффективности не было – но безальтернативность была и заменяла собой эффективность. Выбор состоялся до выборов. В безальтернативном сумраке власти тихо сползались, сливаясь в Оно Системы.

глосса б: Мы часто видим, как слабые позиции в Системе РФ превращаются в сильные. Но это происходит не там и не тогда, где этого ждут. С одной стороны – мир слабостей и слабаков, легко отступающихся. Вдруг в момент обвала слабых опор является сильный боец – и немощная вчера власть поворачивается безальтернативной силой.

Сегодня Система РФ воспринимается как архаичная, и с каждым шагом она выглядит все архаичней. Предрассудки, сочтенные пошлостью еще в Советском Союзе, идут в оборот как ни в чем не бывало. Палеофьюжн борьбы с гомосексуализмом, атеизмом, либерализмом, изобретение небывалых традиций – это все на виду. Внутри же идет слипание в безальтернативную силу иного типа. Эта сила аполитична, но повелевает политиками. Она отвергает мир как источник легитимации, дорожа в нем, однако, средствами для дальнейшей игры.

Мы привыкли потакать слабостям, перебирая слабаков и лукавые их проекты. Постановочные институты имитируют управленческие процедуры. Сквозь муниципальные фильтры проходит худшая сволочь, чем даже та, у которой фильтры в руках. Террористы бродят по стране, где хотят, пока ФСБ расследует Фейсбук. Может ли в корчах Системы РФ еще раз возникнуть энергия силы, соразмерная нашим слабостям? Да, конечно. Не «мягкая власть», а слабая сила наш пароль – девиз слабаков, готовящих миру футурошок. Россия – безальтернативный чемпион слабых сил.

О том, сколько видов порчи от наемных патриотов

Дополнение двенадцатое к главе

О том, сколько бывает видов войск, и о наемных солдатах

Система, имеющая поддержку большинства избирателей, предпочитает опираться не на них, а на группки наемников. Такие группы никогда не состоят из идейных волонтеров. Их труды втайне оплачиваются, и платную услугу считают залогом лояльности. Негласные операторы государственности, естественно, стремятся к предельно возможной коррупции.

глосса а: С точки зрения наблюдателя, Ельцин и Путин неслыханно легко взяли власть. А захватывали ли они власть? Или каждый по-своему отпирается от вызова быть политиком? Стремление к власти может стать целью аполитичного субъекта. Строя операционно-силовую переборку между Командой и политикой, последнюю вытеснили на задворки. Место политика занял технолог.

В каком-то смысле Система РФ полиархична. Но полиархична не как баланс властей, а как сумма изъятий из компетенции. Дырявая полиархия «для своих» исключает регулярный порядок. Вслед за «муниципальными фильтрами», ничуть не годными для контроля компетентности, поставлены фильтры для партий, идущих в Думу. Эти политически бесцельные окна вмешательства ускоряют рост слоя провластных технологов – то есть людей, портящих конституционные процедуры задорого.

Кто они, инженеры подкрутки законов и засора региональных собраний? Кто наемный актив спойлерских партий в бинго-таблицах Администрации Президента? Прокляв модернизацию и высмеяв свободу, Система раскормила внутренних громил. Все они временно работают на власть, размножаясь внутри ее под прикрытием.

глосса б: Государственного контента в Системе РФ нет. Власть осуществляется как перепост, с платными лайками, троллями, ботами и прочими атрибутами сетевого мира. Номинально контролируя все на родине, Команда попала в зависимость от провайдеров патриотизма.

Новый плебс прорывается сквозь реформ-путинизм. Государственность для них пористая сетевая структура, они знают ее увертки и слабости. Тактика «дружественной эксплуатации» отличает их от старых аппаратных крыс – те тоже умели вести дела, но считали Систему сакральной. Для нового плебса государственность лишь многопользовательская игра с ресурсами.

Ради кратких сцен доминирования власти идут на все. Привыкнув к платной лояльности, они подсели на допинг к наемным недосубъектам, и те борются за финансирование как залог порядка.

Устоем Системы считают смету на лояльность предателей. Власть не убеждена ни в ком, кроме тех, кому тайно доплачивает за смену позиций.

Идеологией платного патриота является юркость. Властям мешают невидимые враги? Мы придумаем им названия и наймем охотников за вашими призраками (…очень дорого!).

В мире социальных сетей память коротка. Перестав быть новостью, событие потеряется среди равноценных линий. Устранив место публичной политики, Система РФ попала в зависимость от перепостов. Носителями опыта власти стали те, кто никогда не будет носителем ее ценностей. Лозунги им заверяет кассир, а они разыгрывают их в истерии. От государственного деятеля РФ я услышал чеканную формулу миссии агентства «Россия сегодня»: пересрем всякого, кто срет на нас!

глосса в: Как всегда, в Системе РФ идет реформирование. Начатое по инициативе бывшего Президента (Медведева), оно сохранено Путиным ради драйва доламывания государственных декораций. На сцене толпятся постановщики патриотических шоу, подрывники с Кавказа, рабочие сцены, уносящие трупы и декорации, а в легком жанре – Дума и сыновья лейтенанта Лермонтова.

Таксидермисты набивных партий распродают губернаторам партийные чучела, заверенные в Администрации Президента. Лица, нанятые валять патриотов, ассоциируются с государством, никого в нем не представляя. Толщина грязевого слоя в Системе растет. Из нее уходят остатки ее представительности.