Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, перед своими более физически крепкими двадцатилетними коллегами Борис имел одно важное преимущество – огромный боевой опыт. Как никак свой первый самолёт он сбил ещё в далёком 1937-м, а последнюю войну закончил, имея на счету более сотни побед. И не было в ВВС лучшего мастера воздушного боя, чем он. Не удивительно, что проходящие лечение в санатории строевые лётчики смотрели на Нефёдова, как на живую легенду: лучший Ас испанской и отечественной войн, знаменитый «Анархист»!
Правда, слава эта была неофициальной. Борис так и завершил войну капитаном, командиром части, которая, не смотря на впечатляющие боевые достижения не была упомянута ни в одной сводке Софинформирю, и ни в одной газетной публикации. Звезда Героя командиру «воздушного штрафбата» тоже не полагалась, хотя сбил Нефедов фашистских самолётов не на одну золотую звёздочку.
Но в России, как известно, к непризнанным властями героям отношение особое. Нефёдов это всегда чувствовал на себе. Многие хотели выпить со знаменитым «Анархистом», чтобы потом похвалиться сослуживцам. А однажды с Борисом произошёл просто комичный случай…
Нефёдов только что позавтракал и вышел из санаторской столовой. Развернул салфетку и принялся выкладывать угощение в виде остатков гарнира на ступеньку длинной лестницы, сбегающей от входа в столовую к утопающим в тропической зелени санаторским корпусам. На его призывы и аппетитные запахи тут же сбежались полтора десятка упитанных котов и кошек, которые, оглашая окрестности нетерпеливыми мяуканьями, обступили кормильца со всех сторон. Только любимица Нефедова – белоснежная изящная красотка по кличке «Клеопатра» сидела в стороне от остальной кошачьей братии – возле ствола огромной пальмы. С равнодушным видом она дожидалась персонального приглашения. Показать человеку свою заинтересованность в еде «Клеопатра» считала ниже своего королевского достоинства. Достаточно того, что её заметили. Нефёдову очень импонировала такая гордая манера держать себя. Он в первый же день обратил внимание на эту «блондинку» с ленивой грацией истинной аристократки, и выделил её из суетливого хвостато-усатого браства.
Борис развернул перед «Клеопатрой» салфетку с половинкой котлеты. Королева нехотя поднялась, вальяжно приблизилась к еде, и долго обнюхивала котлету, иногда презрительно поглядывая на своего почитателя.
– Извините, Ваше Величество, но вашей любимой курятины и рыбы сегодня не было.
В этот момент Борис краем глаза заметил, что с него не спускает глаз какой-то невысокий парнишка. Тот держался на почтительном расстоянии, явно стесняясь подойти ближе. На лопоухой физиономии «зрителя» застыло выражение острого любопытства, смешанного с нескрываемым восторгом.
– Как жизнь, орёл! – приветливо крикнул Борис. – Заруливай сюда, давай знакомиться.
Нефёдов первым протянул пареньку широкую ладонь и представился. Незнакомец широко, как-то по-детски солнечно улыбнулся и счастливо выдохнул:
– Алёша.
Впрочем, он тут же поправился, постаравшись придать своему ломающемуся юношескому голосу солидный темб:
– Алексей, младший лейтенант. Тоже истребитель.
– А как фамилия?
Парень отчего-то смутился.
– Да не робей, ты же истребитель!
– Сироткин я.
На щеках лейтенантика вспыхнули яркие пятна, словно от девичьих пощёчин. Его скуластое угловатое лицо, веснушчатый нос – внушали симпатию. Юноша производил впечатление честного добродушного паренька из соседнего двора. На таких простых ребятах с открытым, но твёрдым характером, как говорится, Россия держится.
– Фамилию в детдоме дали? – догадался Нефёдов.
Парень опустил глаза и понуро кивнул.
– Отец, значит, на фронте погиб.
– Да… И мать тоже.
– Понятно… А чего в засаде то сидел? – иронично поинтересовался Борис.
Словно решившись на давно задуманный шаг, Алексей поспешно вытащил из кармана санаторской тужурки какой-то пакет. Очень бережно вынул и протянул Нефёдову старую пожелтевшую газетную вырезку. Это была статья из ещё довоенной «Правды», в которой рассказывалось о лучших советских военных лётчиках. Заметка была снабжена несколькими маленькими фотопортретами. В одном из газетных героев Нефёдова узнал себя, – на момент съёмки ещё такого же юного, как этот паренёк.
– Распишитесь, пожалуйста, здесь – вдруг попросил Сироткин, указывая на фотопортрет.
Борис смутился, буркнув, что не кинозвезда, чтобы раздавать автографы. Тогда мальчишка, сбиваясь, стал быстро рассказывать, что с пяти лет мечтал стать военным лётчиком, и собирал старые газеты и журналы, в которых рассказывалось об известных полярниках и асах.
– В лётном училище преподаватель по тактике воздушного боя часто нам про вас рассказывал. Например, о том, как 18 сентября 1938 года вы уничтожили франкисткий «Хейнкель», не дав ему отбомбиться по Мадриду. А потом в одиночку схватились с четырьмя «Мессерами»: одного сбили, а другой таранили. Благодарные жители Мадрида даже прозвали вас «Тореро»!
– Хм… – в лёгком замешательстве Борис не знал, что сказать.
Столь поразительная осведомлённость нового знакомого вконец смутила его. Хотя, конечно же ему было приятно. Только Борис привык с иронией относиться к собственной персоне, а потому осведомился:
– А о том, как я потерял один ботинок, сиганув из подбитого «Ишачка»9, вам тоже рассказывали? Да чуть не обделался со страху, когда «Мессеры» вокруг меня кругами ходили, пока я на парашюте между небом и землёй болтался – любопытствовали! А потом, словно в тире из пулемётов по мне, едрень их…
Но паренёк, словно не слышал самоиронии в словах Бориса. С горящими глазами он продолжал взахлёб перечислять легендарные подвиги своего кумира:
– А ваш знаменитый бой на Халхин-Голе! Когда на посадке вас подловили японцы. Их было пятеро, а вы один! Но вы одним залпом «эресов»10 уничтожили сразу три японских самолёта!
– Ты, парень, прям, словно житие святого рассказываешь! – усмехнулся Борис. Чтобы не чувствовать себя музейным экспонатом он принялся расспрашивать лейтенанта о его службе. Парнишка сразу как-то весь погас, и вяло поведал свою грустную историю.
Оказалось, что в санаторий он попал после того, как разбил свой самолёт во время посадки. Обычная история: по неопытности при снижении вчерашний курсант не учёл направление ветра и допустил, чтобы истребитель опасно накренился на одно крыло. В итоге при соприкосновении с землёй правая «нога» шасси подломилась от чрезмерной нагрузки, и самолёт перевернулся – скапотировал. Разбитая машина восстановлению не подлежала. Хорошо ещё, что молодой лётчик отделался небольшим сотрясением мозга и переломом правой ключицы.
Но Алексей не считал себя везунчиком. Ведь после аварии командир полка поставил вопрос о его списании с лётной работы по причине профнепригодности. Чтобы как-то утешить молодого лётчика начальник гарнизонного госпиталя, где Сироткин залечивал полученные травмы, достал для него путёвку в южный санаторий…
Парень сразу понравился Борису: не смотря на внешнюю робость, чувствовался в нём кураж, а это для истребителя очень важно. Обладал ли он талантом успешного воздушного охотника? Это уже другой вопрос. Как и любой настоящий природный дар, задатки аса на 90 % зависят от доставшегося человеку от папы с мамой генетического набора. Есть вещи, которым практически невозможно научиться.
Ещё до войны во Львове Борис дружил с одним пожилым аптекарем. Так у того был такой же старый, как и его хозяин, чёрный кот по кличке «Маркиз». За свою жизнь кот ни разу не выходил из дома на улицу. И, тем не менее, аптекарь не раз с восхищением рассказывал Нефёдову, как, едва заслышав сквозь распахнутую форточку свист голубиных крыльев, ленивый домашний любимец в мгновение ока преображался в дикую пантеру. Чёрной кометой он бросался к подоконнику и начинал «охотиться» на разгуливающих за стеклом по карнизу птиц. А ведь его никто не мог научить этому, ибо в дом «Маркиз» попал месячным котёнком. Точно также удачливым воздушным бойцом надо родиться, хотя и сильное стремление человека к заветной цели, конечно, тоже сбрасывать со счетов не стоит. А по Алексею было видно, что он буквально бредит авиацией.
С этого дня Нефёдов и его новый знакомой стали много общаться, а вскоре сделались хорошими друзьями. Нефёдов много давал Сироткину профессиональных рекомендаций. Так бывалый ветеран щедро поделился с начинающим лётчиком своими заповедями ремесла: «Будь, как вор на ярмарке – истребитель должен всё видеть и везде поспевать. Страхи и ограничения – по боку! В воздухе ты сам себе голова. И в то же время нет ничего важнее для истребителя товарищеской взаимовыручки. Тот, для кого личная слава важнее жизни друга, не имеет чести».
- Линия фронта прочерчивает небо - Нгуен Тхи - О войне
- Стефан Щербаковский. Тюренченский бой - Денис Леонидович Коваленко - Историческая проза / О войне / Прочая религиозная литература
- Мертвая петля для штрафбата - Антон Кротков - О войне
- И снова в бой - Франсиско Мероньо - О войне
- Игнорирование руководством СССР важнейших достижений военной науки. Разгром Красной армии - Яков Гольник - Историческая проза / О войне
- Когда гремели пушки - Николай Внуков - О войне
- Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру - История / О войне
- Бой без выстрелов - Леонид Бехтерев - О войне
- Величайшее благо - Оливия Мэннинг - Историческая проза / Разное / О войне
- Последний защитник Брестской крепости - Юрий Стукалин - О войне